За что наказывают учеников - Наталья Сергеевна Корнева

отражению: как теперь эти напыщенные снобы кланяются ей при встрече! Как боятся не угодить и случайно вызвать ее недовольство! Покровительство всесильного Элирия Лестера Лара в мгновение ока придало Агнии веса в большом свете: статус ее взмыл, взлетел в поднебесье, как птица. Совершенная вознеслась высоко: она была рядом с Великим Иерофантом, наместником небожителей на земле, пользовалась его благосклонностью и так или иначе могла добиться от него желаемого. О, она умела просить. Ночью она могла нашептать Великому Иерофанту что угодно, и эта потенциальная возможность влияния делала ее опасной, заставляла самых могущественных аристократов крови считаться с ней, как с равной.

Власть пьянила и кружила голову, словно самое дорогое вино. И пусть пока она не решает важных вопросов, не отдает желанных приказов, все это дело времени. Уже очень скоро самые заветные ее мечты воплотятся.

С нескрываемым удовольствием Агния вновь залюбовалась собственной красотой. Хороша, как же она хороша! Еще не так давно, будучи несмышленым ребенком, она не в полной мере сознавала это. Сейчас же редкая красота ее созревала, расцветала с каждым новым днем: подобная белому нефриту кожа засияла, черные брови удлинились, соблазнительно изогнулись, губы потемнели, словно вишни, а в циановых глазах появился странный блеск, насмешливый и — о, она ясно видела это! — сводящий с ума мужчин. А волосы! Роскошные, густые и такие длинные, какие положено носить храмовому иерарху. Теперь она и в самом деле выглядела как настоящая боевая жрица, уверенная, полная достоинства и превосходства, пусть пока еще великий Красный Феникс не успел ничему ее научить.

Светло-красные шелка храмовых ученических одежд водопадом струились по телу, холодя молодую, горячую кожу. От обычно приятного ощущения вдруг сделалось неуютно. Агнии не нравился холодный, как льдинка, слишком гордый Неприсоединившийся город, не нравилось находиться среди низших людей нечистой крови… после блистательного общества Ром-Белиата, наполненного утонченными отпрысками тысячелетних династий Лианора, двор Ангу показался очень уж простым и безыскусным.

Но хуже всего то, что здесь Красный Феникс вдруг сделался строгим, задумчивым и отстраненным, и это не на шутку обеспокоило Агнию. В чем крылась причина столь резкой смены настроения? Агния нахмурилась, внезапно почувствовав всю уязвимость, всю неустойчивость своего положения. Учитель… мысли о нем беспрерывно крутились и крутились в голове, не давая покоя.

Многим в Ром-Белиате было известно, что милость Красного Феникса переменчива, как погода весной, и этих угрожающих перемен следовало остерегаться больше всего на свете. Поначалу Агния посчитала своей соперницей Триумфатора — страшную, неподражаемую бессмертную, дочь темного бога… но, как оказалось, отношения между прекрасной госпожой Ишерхэ и его светлостью мессиром Элирием Лестером Ларом были весьма сложны и натянуты. Едва Агния обрадовалась своей ошибке и вздохнула с облегчением, как выяснилось, что внимание мессира все-таки приходится делить с другой. И кто же, о небожители, кто эта другая? Низкорожденная Янара, сестра-близнец Яниэра! Смертная дикарка, которая не стоит и волоса на ее, Агнии, голове…

Совершенная капризно топнула маленькой ножкой. Как Учитель смотрит на эту Янару! Так, как никогда, никогда не смотрел на нее. А ведь беловолосая Янара выглядит точь-в-точь как Яниэр… словно бы Учитель приказал Первому ученику надеть женские одежды…

Агния едва сдержала злые слезы и, с досады закусив губу, устремила на зеркало полный яда и ярости взгляд. Сила цвета непроизвольно выплеснулась наружу, стекло тихо охнуло, заскрипело, и — вскрылось десятками рваных трещин. Острые как ножи осколки посыпались к ее ногам, чудом не изрезав ступни. Агния наклонилась и осторожно подняла опасный кусок, самый большой. В циановых глазах заплясало жестокое женское безумие.

— Острый… как лезвие. Как ревность, что режет сейчас мне сердце.

Бесшумно и грациозно, словно огромная диковинная бабочка, она запорхала по комнате: длинные полы одежд развевались в такт движению подобно трепещущим крыльям. И красив, и страшен был этот танец. Кружась в одиночестве под пронзительную музыку безмолвия, Агния не отрывала горящего взора от зеркального осколка, переливающегося в ее руках всеми цветами радуги.

— На твоем месте, Янара, я бы опасалась за свою жизнь… ты же беспомощнее младенца… — Удивительный контраст был между мягким девичьим голосом и пугающим смыслом слов, что он произносил. — Глупая, глупая… неужели ты думаешь, что сможешь встать у меня на пути?

Смеясь, она запрокинула голову и, придя в сильное нервное возбуждение, вдруг с размаху швырнула осколок на пол. Тот разлетелся сотней колючих алмазных брызг, рассыпался и расплескался сотней сверкающих капель, — и вот уже вся гостевая спальня полна режущей ноги пыли.

— Что же я говорю? — внезапно ужаснулась сама себе Агния, заметив, что бледные пальцы ее подрагивают и кровоточат. — Что делаю? Черная ревность затуманивает мой разум. Черная змея пожирает мое сердце.

В отчаянии она заметалась из угла в угол, не обращая внимание, что мелкие осколки впиваются в плоть, и со страхом зашептала:

— Эта необузданная ревность погубит меня… сведет с ума…

Сегодняшним вечером его светлость мессир Элирий Лестер Лар по очереди вызывал в свои покои Первого и Второго учеников, а про ее существование как будто позабыл. Молча сносить такое пренебрежение было невозможно. Агния Ивица Лира происходила из древней династий Лианора и с детства привыкла к высокому положению, к опеке семьи и почитанию низкорожденных. В отличие от нее, могущей похвастать исключительной чистотой крови, оба старших ученика Красного Феникса являлись презренными полукровками, что давало Агнии неоспоримое право смотреть на них сверху вниз. Однако почему же Учитель, пригласив этих двоих, оставил ее без аудиенции?

Не в силах больше терзаться вопросами, Агния выскочила вон из комнаты и, позабыв о приличиях, побежала туда, куда рвалось сердце. Дикое пламя ревности сжигало ее изнутри. Нет, она не должна переживать. Во что бы то ни стало нужно попытаться успокоиться и не трепать себе нервы зря: этой наивной простушке Янаре никогда не затмить ее!

Но сказать было проще, чем сделать: сердце предательски пропускало удары, а перед внутренним взором проносились кровавые, размытые яростью сцены расправы над соперницей.

Длинный коридор, скудно освещенный редкими факелами. Полумрак, и в нем — ни души… Тем лучше: никто не должен видеть Третью ученицу в таком недостойном, взволнованном и растрепанном виде. Сломя голову она неслась по ледяным, застывшим за зиму каменным плитам, и капельки драгоценной крови Совершенных оставались на них, словно крохотные алые цветы, распустившиеся там, куда ступила ее нога. Сердце колотилось безумно, бешено, колотилось так громко и сильно, что в груди пекло, мучительно болело, и казалось: несчастное сердце вот-вот разорвется или выпрыгнет прямо из горла… Где