Гарем - Кэти Хикман

— Что это? Я вас не звал.

Тяжелое молчание.

— Где Гюляе-хасеки?

Снова молчание, потом Селия услышала ровный голос черкешенки:

— Гюляе-хасеки захворала, мой повелитель. Она приносит вам свои нижайшие извинения. Госпожа повелительница, валиде-султан, непрерывно пекущаяся о ваших удовольствиях, послала нас сюда вместо нее.

Твердые холодные плитки пола впивались в локти и лоб Селии. Пока не было дано знака подняться, ей надлежало оставаться в том же положении с приподнятыми вверх ягодицами и лицом, обращенным к полу. Потянулись долгие мгновения. Уголком глаза девушка приметила отколовшийся уголок плитки как раз напротив ее носа, и разглядывала его, как ей показалось, целую вечность. Затем, почувствовав, что никаких изменений не происходит, она чуть отвела голову вбок и увидела, что черкешенка изменила позу и теперь стоит перед султаном на коленях, выпрямив спину.

Будто с целью скрыть наготу, эта девушка прикрылась согнутой в локте рукой, сомкнув пальцы вокруг левой груди, приподнимая ее, жест одновременно и покорный, и соблазнительный. Груди у нее были довольно большими для такого тщедушного создания, с широкими и плоскими сосками, от холода превратившимися в две твердые палочки. Султан продолжал молчать, но Селия вдруг заметила, что он сделал шаг в ее сторону, с губ черкешенки при этом сорвался едва слышный стон: «О-о!»

Скорее это был вздох. Она подалась вслед за султаном, будто теряя равновесие, затем снова отпрянула в смущении. Веки ее опущенных глаз трепетали.

— Мы узнали тебя.

Селия вдруг подумала, как странно слышать голос мужчины после столь длительного общения с женщинами.

— Ты Ханзэ? Маленькая Ханзэ.

Девушка ничего не ответила, но ее странные глаза блеснули в сумраке золотым огнем.

«Но как он может смотреть на тебя, — мелькнуло в голове Селии. — Ты ведь попросту безобразна».

Не успела она додумать эту мысль, как султан опять сделал шаг к ней.

— А-ах.

Из груди девушки вырвался вздох, и Селия заметила, как розовый язычок черкешенки скользнул по губам в одну и другую сторону. Увлажненные, они ярче заблестели при свете свечи.

Внезапно стало очень тихо. Все, что могла слышать Селия, это взволнованное дыхание девушки и звук своего собственного бьющегося сердца.

Все еще распростертая на полу, она с трудом переводила дыхание, но никто не обращался к ней, и она не осмеливалась подняться без разрешения, только слегка повернула голову в сторону. Теперь она хорошо видела ту, другую девушку по имени Ханзэ, видела, как она выпрямилась и чуть изогнулась. Своему телу — тщедушному и хилому в сравнении с телом Селии — она теперь придала такую осанку, будто это был самый редкий и изящный цветок на свете. Кожа черкешенки, по-прежнему голубоватая от холода, сияла подобно белым розам в утреннем саду.

Если эта странная девушка и ощущала стужу, она ничем этого не показывала. Султан не сводил с нее глаз, и вот Ханзэ наконец осмелилась поднять на него взор. Их взгляды скрестились.

— Ах! — слабо, подобно тихому рыданию, выдохнула та и откинула голову назад, будто от удара.

— Не бойся меня, — промолвил султан, но тон его, как внезапно догадалась Селия, показал, что эта мысль отнюдь не неприятна ему.

Теперь он сделал шажок к черкешенке, его одеяние при этом движении чуть распахнулось, полы длинного халата разошлись. Чем дольше он смотрел на девушку, тем сильнее она отстранялась от него, изгибаясь то в одну сторону, то в другую. Она походила на какое-то насекомое, наколотое на иглу.

— Дай мне взглянуть на тебя.

Черкешенка опять слегка отпрянула, будто пытаясь спрятать свою наготу от его взгляда, при этом движении ее белоснежное хрупкое плечо чуть заметно выдвинулось, линия крутой длинной шеи, приподнятого затылка оказалась подчеркнутой.

«Она будто танцует», — мелькнула мысль у Селии.

Разрываясь между собственным страхом и очарованием этой сцены, девушка зажмурила глаза, затем быстро распахнула их. Что ей делать? Чего ждут от нее? Она должна уйти или оставаться здесь? Селия увидела, как султан мягким движением отнял руку Ханзэ от ее груди и потянул на себя. Девушка сделала попытку остановить его, ухватилась пальцами за ладонь, затем шлепнула его рукой, ноготками впилась в мякоть предплечья, но он быстро поймал ее за запястье и сильно сжал его, после чего притянул девушку к себе. Пальцем свободной руки коснулся ее соска, стал медленно обводить его, будто рисуя что-то.

Со вздохом Ханзэ припала к нему и уронила голову на грудь султана. Он наклонился, но не поцеловал ее, а чуть помедлил и тихонько дохнул ей в ухо.

— Иди в спальню, — хрипло сказал он. — И ты тоже, сонная голубка. — Он внезапно повернулся в сторону Селии. — И накиньте что-нибудь на себя, а то замерзнете.

«Оказывается, он не забыл меня».

Девушка почувствовала мужскую ладонь на своей щеке, мягкие ласковые пальцы, запах мирры.

Кровать султана была точно такой, как запомнила ее Селия: широкий диван, покрытый яркими тканями, дамастом и разрезным бархатом, шитыми золотом и серебром парчовыми покрывалами, многие из которых были подбиты мехом. В мягком освещении блестящая поверхность парчи походила на панцири каких-то неведомых насекомых. Остальная часть комнаты, включая высокий, словно в церкви, сводчатый потолок, таилась в сумраке.

Селия набросила одно из меховых покрывал себе на плечи и опустилась на колени в изножье кровати. Ханзэ, не спросив разрешения, расположилась в самом центре ложа, она тоже накинула на себя одно из меховых покрывал и с наслаждением потерлась о него щекой. Девушка чувствовала себя здесь совершенно свободно, она явно ничего не боялась.

— Итак, маленькая Ханзэ, ты готова принять меня?

И он опустился на кровать прямо перед нею. Девушка медленно подтянула мех повыше к самому подбородку и, сузив глаза, обратила лицо к султану. Затем выразительно и неторопливо покачала головой.

— Нет, мой господин.

— Ты осмеливаешься говорить «нет» своему повелителю?

К изумлению Селии, он внезапно расхохотался, как будто такой ответ привел его в восторг. И нетерпеливым движением сбросил с плеч одежду.

— Это мы сейчас увидим.

Он сделал движение к черкешенке, но та отпрянула от него так же стремительно, как делала это раньше. Он опять подался вперед, а когда девушка снова увернулась, поймал ее лодыжку и грубо дернул к себе.

— Не так проворно.

До Селии эти слова донеслись вместе с участившимся дыханием. Затем он с усилием распрямился, невольно подчеркнув неповоротливость тяжелого рыхлого тела.

«Дикий кабан в поисках трюфелей», — усмехнулась Селия про себя.