Отрок. Богам — божье, людям — людское - Евгений Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шум на ладье начал стихать, судя по репликам, ляхи собрались сделать еще одну ходку к складу и обратно к ладье. Расстояние от причала на берегу Случи до Княжьего погоста было около полуверсты. Здесь в Случь впадал то ли широкий ручей, то ли узенькая речка, по которой дреговичи, собираясь на осеннюю ярмарку и, одновременно, для уплаты податей, без проблем поднимались на своих челнах-долбленках, а вот ладья в узкое и мелкое русло не влезала.
Судя по звукам на ладье осталось двое. Один из оставшихся — обладатель властного голоса, отдававший распоряжения. Его передвижения постоянно сопровождались деревянным стуком, видимо, при ходьбе он опирался на палку — то ли хромой, то ли раненый. Обращались к нему уважительно — пан Торба. Стук палки, на которую опирался Торба, удалился в сторону кормы, а громкое сопение второго раздавалось где-то в середине корпуса, похоже было, что лях перекладывает поудобнее груз.
«Так, сэр, минут десять-пятнадцать туда, столько же обратно, ну и минут десять, может быть, чуть больше, там. Минут сорок у нас есть. Пора пожалуй».
Мишка дал знак Якову: «брать живым», имея ввиду пана Торбу, и осторожно зацепил за планшир два деревянных крюка, обмотанных тряпками для бесшумности и связанных между собой веревкой. Остальные отроки проделали то же самое и борт ладьи сразу же стал похожим на борт спасательной шлюпки, обвешанный леерами. Встав на эту веревку ногой Мишка резко высунулся почти по пояс над бортом, вскинул самострел и… не обнаружил цели. Или силуэт ляха слился с темным фоном берега, или тот нагнулся зачем-то… если нагнулся, то подниматься не станет — отроки, выбираясь из воды, достаточно нашумели, к тому же, Торба, которому Яков накинул на шею ременную удавку, громко хрипел и бился, словно рыба на крючке.
Торчать над бортом, имея за спиной блестящую в лунном свете поверхность реки — изображать из себя мишень. Мишка перевалился внутрь ладьи, скорчился за грудой мешков и коробов и прислушался. Сначала, кроме хрипа и возни со стороны кормы, ничего не было слышно, но потом разведчики как-то угомонили сопротивляющегося Торбу и наступила тишина. Почти сразу же рядом бесшумно возник Яков, жестами обменялись информацией: «Пленный «упакован», на другом борту ладьи есть еще кто-то — один или двое».
Мишка уже, было начал отдавать распоряжение, чтобы трое заходили с кормы, когда жизнь опровергла его предположение о численности противника — от противоположного борта донесся шепот:
— Матка… боска… топельцы вылезли
— Запычайсе глупец![30]
Шепот доносился, примерно от середины корпуса ладьи, а чуть ближе к носу, кто-то, видимо сильно испуганный, громко шмыгнул носом.
«Минимум трое… не критично. Работаем план «В».
План «В» был разработан как раз на тот случай, если ляхи решат сделать еще одну ходку к складу. В соответствии с ним зачищать ладью предполагалось силами Мишкиной «абордажной группы», а остальные должны были последовать за ляхами к Княжьему погосту, поднять шум и подождать, пока «крысы» и остальные ляхи сцепятся между собой. Затем подключиться к разборке, всемерно содействуя процессу взаимного истребления панов изброенных[31]. Судя по всему, оставшиеся на берегу отроки и погостные ратники к исполнению плана «В» уже приступили.
Мишка, уже не стараясь соблюдать тишину, с треском вскрыл берестяной короб с беличьими шкурками, Яков, понимающе кивнув, ухватил какой-то мешок, остальные отроки тоже вооружились различными предметами, чтобы швырнуть их на противоположный борт, отвлекая внимание ляхов.
— И-и-и раз!
Мишка схватил связку шкурок и швырнул ее в воздух в том направлении, откуда доносилось шмыганье носом. Связка в полете развернулась, изобразив в лунном свете не то многолучевую звезду, не то какую-то каракатицу черного цвета… в общем, страшно, особенно после разговора о вылезших утопленниках. Результат воспоследовать не замедлил — из-за кучи груза раздался истошный вопль. Другой лях оказался характером потверже — брошенный Яковом мешок наделся на острие выставленного копья, как реагировал третий лях, осталось неизвестным — отроки уже вскочили на кучу мешков и коробов и разрядили самострелы. Никто из ляхов, прятавшихся между скамьями для гребцов, даже не дернулся.
«Ну, таким, значит, образом, сэр: «А вдоль дороги мертвые с косами стоят, и тишина…».
— Всем укрыться, заряжай! — скомандовал Мишка, вглядываясь в темноту прибрежного леса. — Яков, никакого сигнала с берега не видел?
— Не-а, наверно за ляхами на погост пошли… но кого-то же должны были оставить…
С берега, по-прежнему, ни звука, ни огонька. Княжий погост был поставлен хитро: вроде бы и у самой Случи, но с воды не увидишь — между берегом и поселением около полуверсты леса, даже церковный крест не выглядывает. А таких ручьев, какой течет от Княжьего погоста к Случи, здесь не один десяток — не знаешь места, не догадаешься. Кто-то ж, все-таки, ляхам место указал. Не дай бог, они захватили ладью, на которой Осьма с купеческими детишками пошел в Пинск. Взяли кого-то из парней живым, развязали пытками язык… даже думать о таком не хотелось.
«Да что они там все, провалились, что ли?»
— Яков, посигналь.
Над водой разнесся крик ночной птицы, если бы Мишка не знал, что это подает сигнал урядник разведчиков, нипочем не догадался бы. С берега тотчас раздался ответный сигнал. Яков поднялся в рост и помахал рукой с самострелом. Кусты на берегу зашевелились и на берег выбрался урядник второго десятка Степан.
— Эй, вы чего, уже все, что ли?
— Мы-то все! — зло отозвался Мишка. — А ты чего, уснул там?
— Да нет… — Антон растерянно оглянулся на лес. — Ждал, пока они подальше отойдут, что б не услышали…
— Ждал он… — проворчал Мишка, уже понимая, что виноват в нестыковке сам, не рассчитал время. — Ладно… Яков, оставь здесь троих, а остальным одеваться и по коням. Отроки двинулись к кустам, а Мишка одобрительно кивнул своему адъютанту Антону, притащившему не только одежду и доспех, но и полотенце, чтобы сотник мог вытереться.
Антон старался. Уже по дороге в Княжий погост у него состоялся весьма нелицеприятный разговор со своим начальником:
— Ты где был, когда ляхи к Ратному подступили? — грозно вопросил Мишка.
— Я это… стрелял… — покаянным тоном отозвался адъютант.
— А где должен был быть?
— …
— Я спрашиваю: где должен быть мой помощник в бою?
— Рядом с тобой…
— Ну и на кой мне такой помощник, который в самое нужное время неизвестно куда девается?
— …
— Ну, вот тебе мой сказ, Антоха. К этому разговору я больше возвращаться не буду, слушай и соображай с первого раза. Твое место урядника занято, теперь у тебя только два пути: или выслужишься в подпоручики, как и другие помощники господ советников, или уйдешь рядовым в тот десяток, в котором народу будет не хватать.
Антон внял предупреждению, и было видно, что готов служить не за страх, а за совесть. Он даже хотел идти на абордаж вместе с отобранными опричниками и разведчиками, хотя откровенно боялся черной ночной воды, но Мишка оставил его на берегу.
План «В», поначалу, развивался, как по нотам: наставнику Стерву удалось привлечь внимание часового, охранявшего спавших в боярской усадьбе ляхов, к подозрительной возне у ворот склада. Часовой пошел разбираться и даже успел поднять шум, прежде, чем его не то оглушили, не то вообще убили. А вот дальше все пошло не совсем так, как предполагалось — подвели погостные ратники. Когда ляхи, пойманные на горячем, рванули из усадьбы боярина Федора в сторону берега Случи, два десятка погостного воинства выскочили из леса раньше времени. Часть бегущих они порубили и покололи, хоть и быстро, но не мгновенно, поэтому оставшиеся успели повернуть назад и, что самое скверное, затворить за собой ворота усадьбы, предпочтя разборки с «коллегами» в неопределенном будущем, опасности немедленного столкновения с неизвестно откуда взявшимися конными латниками.
Два десятка воинства боярина Федора бесполезно поболтались некоторое время перед тыном, окружавшим боярскую усадьбу (хоть и не таким высоким, как в Ратном, но тоже солидным), приняли на щиты несколько ляшских стрел и, потеряв одного человека, убитого арбалетным выстрелом, скрылись в темноте.
Ситуация складывалась патовая — ляхи сидели запертыми, а штурмовать укрепленную усадьбу сил не было. Трех десятков мальчишек для этого было явно недостаточно, а погостные ратники (Мишка был уверен) на тын не полезут — будут дожидаться подмоги от ратнинцев. И плевать, что ляхов в усадьбе осталось не более тридцати, подставлять головы ради боярского добра они не станут. Но в том-то и состояла проблема, что дожидаться подмоги было нельзя. Так решил совет боярина Корнея и боярича Михаила, состоявшийся уже во второй раз — первый был в Отишии, а этот — в пути между Ратным и Княжьим погостом.
