Горький ветер свободы (СИ) - Ольга Куно

Я послушалась. Могла бы, конечно, рассердиться или обидеться на повелительный тон. Но я и без того была слишком сердита, и потом этот нюанс оставила практически без внимания. На кото именно я злилась и с какой стати? Отличный вопрос, и вразумительно на него ответить я бы не смогла. Что совершенно не мешало мне испытывать упомянутые чувства.

Вскоре лакей объявил:

— Анита Ворно.

Девушка вошла, по-прежнему держа на руках младенца.

— Здравствуй, Данте, — сказала она. — Очень рада тебя видеть после всех этих месяцев.

— Я слушаю тебя. — Из слов Данте можно было заключить две вещи: с Анитой он действительно знаком, но встрече, в отличие от неё, не рад. — Присаживайся.

Правила гостеприимства — прежде всего.

Сам Данте тоже сел, и я последовала их примеру, главным образом под давлением его тяжёлого взгляда.

— Вот, — девушка на миг скромно опустила глаза, — я пришла, чтобы познакомить тебя с твоим сыном. Правда, он замечательный?

Данте бросил довольно короткий взгляд на ребёнка и снова пристально уставился на гостью. Та сидела, перекинув ногу на ногу, и всем своим видом демонстрировала, что чувствует себя, как дома. И намерена продолжить чувствовать себя так в этом армоне на протяжении последующих лет шестидесяти.

— Замечательный, — подтвердил Данте, главным образом из вежливости. И, холодно сверкнув глазами, поинтересовался: — Сколько ему?

— Два месяца, — ответила Анита.

Данте задумался, явно погрузившись в вычисления. Судя по тому, как он помрачнел, расчёты сходились.

— Позвольте я угадаю? — расплылась в неискренней улыбке я. — Вы двое… — я щёлкнула пальцами, подбирая подходящее слово, — …подружились ровно одиннадцать месяцев назад?

— Ровно-неровно, но приблизительно одиннадцать месяцев, — пробурчал в ответ Данте.

— Прекрасно.

Я снова подарила ему неискреннюю улыбку.

— Данте, неужели ты сомневаешься в том, что это действительно твой ребёнок? — «изумилась» Анита. — Да ты только взгляни, как сильно он на тебя похож! Не правда ли? — обратилась ко мне она.

— О да, несомненно, сходства просто масса! — поспешила воодушевлённо заверить я. — Данте, ну, сам посуди, — обратилась я к по-прежнему скептически настроенному мужчине. — Две руки, две ноги! Голова одна, и мозгов в ней пока так же мало, как и в твоей. И действует на одних инстинктах. Право слово, твоя точная копия!

Последние слова я произнесла достаточно тихо, но Аните и первых хватило, чтобы больше не искать поддержки с моей стороны.

— Значит, ребёнок мой? — изобразил любопытство Данте, проигнорировав мою реплику. — Хм. Очень интересно. И почему ты сообщаешь мне об этом только сейчас?

— Не решалась, — опустила глазки Анита.

Выглядело это донельзя ненатурально. Скромность не шла ей вовсе.

— Значит, не решалась, — кивнул Данте. — А как насчёт этого?

И он извлёк из ящика стола небольшой перстень с круглым коричневым камнем. Я одобрительно хмыкнула: мои слова насчёт нехватки мозгов можно было взять обратно. Есть камни созидательные; их, например, используют для повышения урожая, а также и в медицине, с целью ускорения регенерации. А есть, напротив, камни с противосозидательным эффектом, как раз такие, как этот коричневый. Как раз на одно из применений таких камней намекал сейчас Данте. Зачать ребёнка, когда на палец одного из партнёров надето такое кольцо, совершенно нереально.

Однако у Аниты готов был ответ.

— Я просто сняла его тогда с твоего пальца, — повинилась она. — Видишь ли, ты был пьян и не заметил. А я подумала… В общем, ты мне так понравился, что я решила: если вдруг бог будет милостив и подарит мне ребёнка, то пусть он будет похож на тебя.

«Угу, с двумя руками, двумя ногами и пьяный», — подумала я.

— А потом я снова надела кольцо на твой мизинец, — с самым что ни на есть невинным видом сообщила Анита.

Вся эта история прозвучала так неискренне, что я уверилась в одном: шансов сделать актёрскую карьеру у Аниты не было. Но, впрочем, она, кажется, нацелилась на карьеру совсем другого рода.

— Подержи-ка пока ребёнка, милая.

Не дожидаясь моего ответа, девушка всунула младенца мне в руки. Сказанное сверху вниз «милая» вполне однозначно демонстрировало: «дракона» у меня на руке она хорошо разглядела.

— Донья Эстоуни — архивариус, а не нянька, — отрезал Данте.

— Ну и что? — Анита невинно похлопала глазками. — Она ведь здесь для того, чтобы выполнять твои распоряжения? Вот пусть немного погуляет с ребёнком, пока мы с тобой обсудим наши дела.

Кажется, Данте собирался поставить её на место, но я встала и со словами «И правда, пожалуй, мне стоит прогуляться» направилась к выходу.

Однако шла я достаточно медленно, что услышать продолжение разговора.

— Давай начистоту, Анита. Чего ты хочешь?

Голос Данте звучал настороженно и, по-моему, устало.

— Ну, мне казалось… — в словах Аниты, напротив, было полно кокетства, — …что ты как порядочный человек решишь узаконить наши отношения и дать ребёнку своё имя.

Ясное дело, ни больше, ни меньше. Я вышла из кабинета. С меня было довольно.

Я прижимала к груди крошечного младенца, и по моему сердцу разливалось щемящее чувство счастья. Материнский инстинкт, до сих пор дремавший в глубине моего сознания, внезапно пробудился и нашёл путь наружу, накрыв меня с головой. Ребёнок был настолько очаровательным, настолько хорошеньким, настолько совершенным. И, что немаловажно, это был ребёнок Данте. Пусть не от меня, пусть от другой, даже случайной, женщины. Всё равно это — его ребёнок. В его жилах течёт кровь Данте. И от этой мысли чувство нежности, которое я испытывала к этому крохотному созданию, перехлёстывало через край…

Чёрта с два. Возможно, правильная женщина на моём месте испытывала бы именно такие чувства. Моё же состояние было несколько иным. Я держала ЭТО в вытянутых руках и не знала, как с ним обращаться и что делать. Ребёнок плакал. Вопил на высокой ноте, и я понятия не имела ни по какой причине это происходит, ни как его успокоить.

— Бьянка! — радостно воскликнула я, увидев подоспевшую, наконец-то, горничную. — Какое счастье, что ты пришла! Помоги мне скорее! Как ты думаешь, чего он от меня хочет?

Бьянка осторожно приблизилась, обошла кругом, посмотрела на мальчика.

— Даже не знаю, — задумчиво проговорила она. — Может быть, он голодный?

— Чудесно! — процедила я. — Только, вот беда, у меня сегодня, как назло, с молоком перебои. Что будем делать, если он голодный?