После бури. Книга вторая - СЕРГЕЙ ЗАЛЫГИН
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем какой-то художник, имени его как художника, как живописца Корнилов никогда не слыхивал, какой-то Борисов вот уже, оказывается, пятнадцать лет, как хлопотал о постройке железной дороги из Сибири (от Томска) к побережью Баренцева моря (до Мурманска).
Северный же морской путь, он что? Он действует и будет действовать только в летние месяцы, а железная дорога круглый год — что выгоднее? Что лучше? То-то! Ну и, конечно, другие доводы, множество других: «Белое море, замерзает, совершенно бессильно в зимние месяцы!»
И: «Предлагаемая железная дорога расселит неимоверно крупные города, и там, на просторе, рабочие будут иметь здоровую пищу, прекрасные жилища и множество свежего воздуха».
И: «Окно, о котором мечтал Петр Великий, превратится в дверь».
И: «Это есть величайшая нелепость нашего века — несоединение Котласа с Сорокой железнодорожным путем. Я не могу себе представить, чтобы тянулась железная дорога от Владивостока до Котласа 10 000 верст, от Мурманска до Сороки — опять имеется железная дорога, а между Сорокой и Котласом всего 700 верст, и было бы пустое место. Это противоестественно!»
И вот художник, в прошлом, кажется, даже иконописец, составил и размножил собственными силами соответствующий «проект» (разумеется, «предварительный») и накануне германской войны передал его в один из департаментов Министерства путей сообщения. Революции это дело, конечно, затормозили, с тем большим рвением художник захлопотал при Советской власти, он размножил «проект» и послал его в Наркомпуть, в Наркомторг и в целый ряд край и облисполкомов, и что же? Исполком Северной области на «проект» клюнул, и теперь переписка шла не столько непосредственно с художником, сколько с Архангельском. Вот была переписка! Уже несколько папок. Тесемки на папках едва-едва завязывались.
Корнилов избрал такой путь — он в техническую сторону дела не входил, не спорил, считал спор бессмысленным, он сообщал в Архангельск кратко: нету на такой проект денег у советского государства, нету у него свободных миллиардов, нету!
Архангельск не верил. Ваш сибирский хлеб и лес плюс наш лес, а отчасти и льноволокно — это же какие миллионы тонн! Вот и будем вместе сбывать их за границу, и железная дорога Томск — Мурманск оправдается (по подсчетам художника) за 8,5 лет. А раз так, деньги должны найтись!
Ну и, конечно, уже не в первый раз поступали предложения перекрыть земляной дамбой Берингов пролив, не пускать льды и холодные течения из Северного Ледовитого океана в океан Тихий и тем самым отеплить наше советское дальневосточное побережье, чтобы там легко было возделывать апельсины;
по строительству гидроэлектрических станций на реках Бия, Катунь, Абакан, Томь, Иртыш, Чарыш, Олекма, Иркут — предложения поступили;
проект подземного сжигания углей в Кузбассе (почти что по методу, предложенному в свое время «товарищем Д. И. Менделеевым», только с небольшими изменениями) — поступил;
об организации вузов в городах Барнаул, Щегловск, Бийск, Ачинск, Красноярск — предложения поступили;
несколько меньше, но тоже огромное число предложений и проектов поступило по вопросам общественного развития.
Так, некто Бакланенко предлагал всем крупнейшим странам обменяться «заложниками мира» в количестве от 2 — 3 до 20 — 30 тысяч человек. «Заложники» должны были гарантировать ненападение одного государства на другое, поскольку при нападении возникает угроза уничтожения собственных граждан на территории чужого государства.
Другой автор выдвигал идею как бы и вовсе материальную: оценить в рублях, а затем поставить на баланс каждой союзной республики все ее сырьевые ресурсы, при использовании этих ресурсов за пределами данной республики выплачивать ей соответствующие суммы, то есть одна республика должна покупать сырье у другой за наличные, а иначе наступит бесхозяйственность в деле использования природных ресурсов.
Разработать и осуществить в ближайшем будущем программу развития в СССР евгеники в целях создания генетических кланов — плановиков-ученых, писателей, футуристов, вообще великих людей.
И т. д., и т. д., и т. д.
В Крайплане думали-думали и придумали: под названием «Планирование — на уровень современных задач» напечатали в краевой газете передовицу и между критическими замечаниями в адрес нескольких окружных плановых комиссий указали, что, хотя Крайплан и должен прислушиваться к мнению масс, тем не менее беспочвенные, непродуманные, а подчас и технически безграмотные предложения и проекты — очень-очень! — затрудняют его работу.
Господи, что тут началось!
Приток проектов и предложений увеличился, по крайней мере, в три раза, и все со ссылкой именно на эту статью...
И пришел как-то утром, в неприемные часы, в кабинетишко Корнилова человек в очках и в странной какой-то, то ли летней, то ли зимней, очень мятой шляпе, пришел не один, а с сопровождающим лицом, в руках которого находились довольно толстые папки, и тот, что в очках и в шляпе, немедля приблизился к Корнилову, протянул ему руку и отрекомендовался так:
— Товарищ Пахомов! Председатель человечества.— И сел напротив Корнилова. И шляпу снял.
— Какого человечества7 — не понял Корнилов.
— Обыкновенного. Населяющего нашу планету. Планету Земля!
— Всю? Всю планету?!
— Нет, зачем же всю? Ведь Арктика и Антарктида тем более до сих пор не заселены.
— Ну... ну, а другие планеты?.. — осторожненько осведомился на всякий случай Корнилов, поскольку у него мелькнула определенная догадка по поводу Председателя.
— Марс? — спросил Председатель.
— Ну, хотя бы...
— Нет, Марс нас не касается. Во-первых, неизвестно, есть ли там население...
— А во-вторых?
— Во-вторых, мы принципиально в чужие дела не вмешиваемся. Своих хватает.
— Позвольте, а кто же вас избрал Председателем человечества? Ведь председатель — это же выборная должность?
— Меня? Никто!
— Значит, вы сами?
— Конечно, сам!
— На каком же основании?
— На основании собственного призвания. Каждый мыслящий человек рано или поздно делает выбор: или приходит к осознанию своего призвания, или отказывается от него. Вот я и пришел! Да вы не думайте, у нас есть Общество, у Общества есть счет в Государственном банке и печать, у меня есть командировочное удостоверение, заверенное той самой печатью, одним словом, все есть, что должно на этот случай быть.
— Так, так... Ну, а что же вы уже успели сделать? В соответствии со своим призванием? И должностью?
— Ну, это как ставить вопрос. В каком смысле.
— В прямом.
— В прямом абсолютном или в прямом относительном?
— В абсолютном!
— Сделано главное — составлена «Программа КЭВ» а трех томах, сейчас мы ездим по Советскому Союзу, пропагандируем ее. Мы вот, я вот со своим сотрудником товарищем Герасимовым, поехали на восток, еще одна бригада — на запад, две другие — на юг и на север. Так что работа началась во всех направлениях. Ну, а если сразу же спрашивать и в относительном смысле, тогда нами сделано прямо-таки ничтожно мало. То есть, вы меня, надеюсь, понимаете, по сравнению с тем, что должно быть сделано, это просто капля в море. Даже половина капли.
— Вы самокритичны.
— Мне иначе нельзя.
— А что же это такое — «Программа КЭВ»?
— Герасимов! — окликнул Председатель своего сотрудника, все еще стоявшего у дверей с папками в руках.— Герасимов, подай-ка матерьялы! Подай и сам сядь вот сюда, ты нам можешь вот-вот понадобиться.
«Папка № 1» была солидной, и на ней значилось: «Проект программы Мировой Культурной Эволюции». А ниже: «...с точки зрения социалистической революции и современной международной обстановки».
Герасимов, дождавшись, когда Корнилов прочтет этот заголовок, развязал папочные тесемки и сказал:
— А вот тут, далее, тут по существу дела.
«Раздел первый. Общие положения. Принципы и постановка вопроса»,— прочел Корнилов, а дальше еще шли и шли параграфы...
«§ 1. Мировой социальной революции должна предшествовать мировая культурная эволюция, а не наоборот, как это утверждают некоторые.
Почему?
Потому что социальные революции предусматривают перераспределение только материальных благ и ресурсов, тогда как главное — это блага духовные и культурные. Ведь духовному человеку нужно меньше благ материальных, и наоборот — бездуховному они нужны без конца и края — вот в чем дело.
§ 2. Только культурная эволюция, в состав которой первым пунктом входит перераспределение благ культуры и просвещения, может обеспечить искомое и долговременное равенство, так как именно неравенство культурное (неравный образовательный ценз, неравный доступ к книгам и другим источникам знаний, неравный доступ к планам государственного развития — последние слова были подчеркнуты двумя жирными красными линиями,— неравный доступ даже в музеи и картинные галереи), вот что является причиной социального и культурного неравенства.
