Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным - Тимоти Снайдер

Сроки массового уничтожения немного отличались в оккупированной Советской Беларуси, в тылу группы армий «Центр». За первые восемь недель войны и до августа 1941 года айнзацгруппа «В» под командованием Артура Небе уничтожила в Вильнюсе и в Беларуси больше евреев, чем любая другая айнзацгруппа, но дальнейшее уничтожение евреев в Беларуси было затем несколько отсрочено из военных соображений. Гитлер решил послать дивизии из группы армий «Центр» на помощь группе армий «Юг» в битве под Киевом в сентябре 1941 года. Это решение Гитлера отсрочило продвижение группы армий «Центр» на Москву, которая была ее главной целью[419].

Когда был взят Киев и продолжился поход на Москву, возобновились также и расстрелы. Группа армий «Центр» начала 2 октября 1941 года повторное наступление на Москву под кодовым названием «Операция “Тайфун”». Полиция и отделения безопасности начали избавляться от евреев в тылу. Группа армий «Центр» продвигалась, имея миллион девятьсот тысяч человек в составе семидесяти восьми дивизий. Затем политика массового уничтожения евреев (включая женщин и детей) была расширена на всю территорию оккупированной Беларуси. В течение всего сентября 1941 года зондеркоманда-4а и айнзацкоманда-5 айнзацгруппы «С» занималась уничтожением всех евреев в селах и маленьких городках. В начале октября эту политику стали применять и к большим городам[420].

В октябре 1941 года Могилев стал первым значительным городом в оккупированной Советской Беларуси, где было уничтожено почти все еврейское население. Немецкий полицейский (австриец) писал жене о своих чувствах и об опыте расстрела евреев города в первые дни октября: «В первый раз у меня немного дрожала рука, когда я стрелял, но к этому привыкаешь. На десятый раз я целился спокойно и метко стрелял в женщин, детей и младенцев. Я помнил, что у меня дома двое малышей, с которыми эти орды обращались бы точно так же, если не в десять раз хуже. Смерть, которую мы им несли, была прекрасной и быстрой по сравнению с адовыми муками тысяч и тысяч в тюрьмах ГПУ. Младенцев подбрасывали высоко в небо, и мы в полете расстреливали их на куски до того, как их тела падали в яму или в воду». Второго или третьего октября 1941 года немцы (при помощи вспомогательных полицейских из Украины) расстреляли 2273 мужчин, женщин и детей в Могилеве. 19 октября – еще 3726 человек[421].

В Беларуси прямой приказ убивать женщин и детей был получен от Эриха фон дем Баха-Зелевски – верховного фюрера СС и генерала полиции в «Центральной России» (территории в тылу группы армий «Центр»). Бах, которого Гитлер считал «человеком, способным перейти вброд море крови», был прямым представителем Гиммлера и, конечно же, действовал согласно его желаниям. В оккупированной Советской Беларуси договоренность между СС и армией о судьбе евреев была особенно очевидной. Генерал Густав фон Бехтольшайн, командующий мотопехотной дивизией, отвечавшей за безопасность в районе Минска, горячо отстаивал массовые расстрелы евреев в качестве превентивной меры. Он любил повторять, что, если бы СССР вторгся в Европу, евреи бы уничтожили немцев. Евреи «больше не были людьми в европейском смысле слова», а поэтому «должны быть уничтожены»[422].

* * *

Гиммлер одобрил уничтожение женщин и детей в июле 1941 года, а затем полное уничтожение евреев в августе 1941 года как предчувствие грядущего рая – «Эдемского сада», которого желал Гитлер. Это была постапокалиптическая картинка экзальтации после войны, жизни после смерти, возрождение одной расы после уничтожения других рас. Члены СС разделяли позиции расизма и эту мечту. Полиция порядка иногда присоединялась к этому видению и была, конечно же, развращена своим участием в происходящем. У офицеров и солдат Вермахта часто были фактически одинаковые взгляды, как и у СС, обоснованные определенной интерпретацией военной практичности: уничтожение евреев могло помочь привести к победному завершению войну, становившуюся все более трудной, или же предотвратить партизанское сопротивление, либо, по крайней мере, улучшить ситуацию с запасами продовольствия. Те, кто не одобрял массового уничтожения евреев, считали, что у них нет выбора, поскольку Гиммлер был ближе к Гитлеру, чем они. Однако с течением времени даже такие военные офицеры обычно убеждались, что массовое уничтожение евреев необходимо – не потому, что война близилась к победе, как все еще полагали Гиммлер и Гитлер летом 1941 года, а потому, что войну легко можно было проиграть[423].

Советская власть так и не пала. В сентябре 1941 года, через два месяца после вторжения, НКВД все еще могущественно присутствовал повсюду и направлял усилия против самой уязвимой мишени – немцев Советского Союза. Приказом от 28 августа Сталин депортировал 438 700 советских немцев в Казахстан в первой половине сентября 1941 года, большинство из них были из автономного региона в Поволжье. Своей оперативностью, компетентностью и территориальным размахом один этот акт Сталина сделал посмешище из беспорядочных и противоречивых актов депортаций, которые немцы провели за два предыдущих года. Именно в этот момент сталинского резкого вызова, в середине сентября 1941 года, Гитлер принял неоднозначное решение: отослать немецких евреев на восток. В октябре и ноябре немцы начали депортировать немецких евреев в Минск, Ригу, Каунас и Лодзь. До этого момента немецкие евреи уже утратили свои права и имущество, но только в редких случаях теряли жизнь. Теперь же их отсылали, хотя и без инструкций их убивать, в места, где евреев массово расстреливали. Возможно, Гитлер хотел поквитаться. Он не мог не заметить, что Волга не стала немецкой Миссисипи. Вместо того, чтобы поселиться в устье Волги в качестве триумфальных колонистов, немцы были депортированы оттуда как репрессированные и униженные советские граждане[424].

Отчаяние и эйфория соседствовали в сознании Гитлера, поэтому возможна и совсем другая интерпретация: вполне вероятно, что Гитлер начал депортировать немецких евреев, так как хотел верить (или же хотел, чтобы другие верили), что Операция «Тайфун» (вторичное наступление на Москву, начавшееся 2 октября 1941 года) приблизит войну к концу. В момент экзальтации Гитлер даже утверждал это в своей речи от 3 октября: «Враг повержен и никогда больше не поднимется!» Если война действительно закончилась, тогда можно было начинать воплощение «окончательного решения» как программу депортации послевоенного периода[425].

Хотя Операция «Тайфун» не принесла никакой окончательной победы, немцы тем не менее приступили к депортации немецких евреев на восток, что породило своего рода эффект домино. Необходимость создать место для этих гетто подтвердила один метод массового уничтожения (в оккупированной латвийской Риге) и очевидно ускорила развитие другого (в оккупированной польской Лодзи).

В Риге начальником полиции теперь был Фридрих Еккельн, обергруппенфюрер СС и генерал полиции Рейхскомиссариата Остланд. Еккельн организовал первый массовый расстрел евреев в Каменец-Подольском в августе, будучи тогда в должности обергруппенфюрера СС и генерала полиции Рейхскомиссариата Украины. Теперь, после нового назначения, он принес в Латвию свои методы уничтожения в промышленных масштабах. Сначала он приказал советским военнопленным копать рвы в Румбульском лесу возле Риги. За один день 30 ноября 1941 года немцы и латвийцы пригнали в колоннах к месту расстрела около четырнадцати тысяч евреев, приказали им лечь рядом в рвы и расстреляли их сверху[426].

Город Лодзь был во владении Артура Грейзера, который возглавлял Вартеланд – самый крупный район польской территории, присоединенной к Рейху. Лодзь была вторым городом Польши по численности еврейского населения, а теперь стала самым большим городом Рейха по количеству проживающих там евреев. Его гетто было переполнено еще до прибытия немецких евреев. Возможно, что необходимость убрать евреев из Лодзи вдохновила Грейзера (или начальников СС и полиции безопасности Вартеланда) на поиск более эффективного метода уничтожения. Вартеланд всегда был в центре политики «германизации». Начиная с 1939 года, сотни тысяч поляков депортировали, чтобы заменить их сотнями тысяч немцев, прибывающих из Советского Союза (еще до того, как вторжение Германии в Советский Союз сделало пересылку немцев на запад совершенно бессмысленной). Устранение евреев было центральным элементом плана по превращению этой новоприобретенной немецкой зоны в расово немецкую, но оказалось самым сложным по выполнению. Грейзер на своем уровне столкнулся с проблемой, с которой столкнулся Гитлер в масштабе своей империи: «окoнчательное решение» официально означало депортацию, но евреев некуда было высылать. В начале декабря 1941 года в Хелмно стоял припаркованный газенваген[427].