Из берлинского гетто в новый мир - Мишкет Либерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Так точно, госпожа комиссар. Он прибыл к нам вчера с партией солдат. Я сразу же заметил, что это офицер. Подошел к нему. Он представился мне. Имя я не запомнил».
«Это в данный момент и неважно».
«Так точно, госпожа комиссар. Я поместил его в блиндаж к солдатам. Он этого не хотел. Только на сегодня, шепнул я ему. Утром посмотрю, что можно сделать. Он был единственным офицером в лагере. Сегодня утром на перекличке его не оказалось. Стал его повсюду искать и нашел в бане на веревке. Мертвым».
Вальтер вмешался: «Советский врач сказал, что смерть наступила лишь за несколько минут до того, как его нашли. Если бы его нашли пораньше, он, может быть, был бы еще жив». Оба антифашиста были явно взволнованы случившимся. Самоубийца был еще совсем молодым человеком, двадцати одного года.
«Неужели никому из соседей по блиндажу не бросилось в глаза, что он отсутствовал всю ночь? Позовите-ка ко мне его соседей по парам»,? сказала я коменданту.
Пришел берлинец.
«Карл В. явился».
«Садитесь, Карл. Скажите, вы не попытались поговорить с тем человеком?»
«Пытался, но он ничего не желал слушать. Все время сидел на краю нар, скрючившись, спрятав лицо в руки, как будто все для него кончено. Больше я ничего не знаю».
«Спасибо, Карл. Можете идти».
Комендант лагеря продолжал сидеть у меня. По-видимому, ему здесь было приятно. «Где вы служили?»? спросила я.
«В полевой жандармерии, госпожа комиссар».
Кровь прилила к моему лицу. Он, наверное, это заметил. Внезапно он замолчал, закашлялся, разглядывал меня, пытаясь определить, какое произвел на меня впечатление. «Идите!»? почти закричала я на него.
«Слушаюсь, госпожа комиссар».
Этого мне было достаточно в тот день. Единственное, чего я хотела,? прочь из лагеря.
Хозяйка из Можайска
Темнело. Я отправилась назад в город. Управление лагеря сняло там для меня комнату. Хозяйка просила мне передать, что я должна прийти до девятнадцати часов: у нее ночная смена. Деревянный домик, чудом уцелевший, одиноко стоял посреди руин. Дверь открыла мне молодая женщина с печальным взглядом. Она была приветлива, но сдержанна и все время вздыхала, показала мою комнату, дала ключ от квартиры и вышла. Через несколько минут вошла снова. «Если вам нужен чай, в кухне стоит керосинка и посуда. Сын покажет вам все это. Я скоро ухожу на работу в госпиталь».
Сыну было всего четыре года. Я попросила женщину остаться. Она села на стул, я на кровать.
«У вас какая-нибудь беда? Может быть, вам станет легче, если мы с вами поговорим?»
«Ах,? вздохнула она,? рассказать это нелегко. Он был таким хорошим человеком, мой отец. Они его убили. И лесника. Топором. Как будто кололи дрова. Мой отец не захотел стать бургомистром. Немцы сначала ушли. Вечером, когда стемнело, отец и лесник решили бежать к партизанам. Они было совсем собрались в путь, да тут пришли убийцы! Проклятые фашисты! Моя мать так и не смогла пережить это. Недавно я ее похоронила».
В дверь просунул свою голову малыш: «Мама, идем, мама?»
«Этот малыш все видел своими глазами. Теперь он боится оставаться один. Хорошо, что в доме будет еще один взрослый».
«А где ваш муж?» Я почувствовала, что задала глупый вопрос.
«Где же ему и быть? Там, где все наши мужчины, на фронте. С первого дня. Спокойной ночи»,? пожелала она мне на прощание. Но заснуть я не могла. Несмотря на усталость. Прошлую ночь я провела в поезде, сидя на чьем-то багаже. Другим было еще хуже. Они стояли на ступеньках.
Я не могла успокоиться. Вновь и вновь я думала о судьбе этой женщины и о том, как человечно поступает партия. Меня, немку, она направляет к гитлеровцам в лагерь, чтобы их просветить, чтобы пробудить в них совесть. В самый разгар этой жестокой войны.
Утром в восемь я была в лагере. Мне сказали, что начальник уже здесь. Мы можем пойти к нему без предварительного доклада. В деревянном домике охраны у него есть маленькая комнатка. Я постучалась, вошла.
«Ну как дела?»? спросил он.
«Товарищ полковник, почему комендантом лагеря назначен именно бывший солдат полевой жандармерии?»
«Не может быть! Я тут же это проверю». Он позвал к себе командира батальона охраны. Это был молодой, энергичный старший лейтенант, не очень приветливый. Наверное, потому, что я не к нему обратилась. Но я ничего не знала о его существовании. И о субординации тоже не знала. Полковник объяснил ему, о чем идет речь.
«Я назначил его, товарищ полковник. Откуда мне было знать, кто он такой. Мне он наплел нечто совсем другое. Я тут же выгоню его ко всем чертям!»
«Товарищ старший лейтенант, как вы считаете, не лучше ли будет, если антифашисты сами предложат вам нового коменданта?»? спросила я вкрадчивым тоном.
«Согласен, но только он должен быть дельным парнем».
«Завтра я назову вам фамилию этого человека. А решать будете вы». Я распрощалась не по-военному, что явно не понравилось старшему лейтенанту. Он этого не скрыл.
«Кого могли бы вы предложить на пост коменданта?»? спросила я ребят в блиндаже.
«Старого сняли. Он не подходил. Вы сами это слышали».
«Этого не знал никто. Он вчера проговорился».
«Посмотрите-ка, неужели же мы не найдем подходящего человека, антифашиста. Может быть, берлинца, Карла В.? Как думаете?»
«Мы знаем его мало».
«Почему вы варитесь в собственном соку?»
«Это неверно, госпожа Либерман,? сказал обиженно Вальтер.? У нас был совсем неплохой актив. Но всех послали дальше, в рабочий лагерь. Теперь нам приходится начинать сначала».
«Ну так начинайте же! Пойдемте, ребята. Покажите мне, пожалуйста, блиндаж, в котором проходят собрания».
Война на сцене
Большой светлый блиндаж примерно на триста человек. Скамьи, стол, покрытый красной тканью, перед ним стул.
«Подумайте о том, чем бы нам здесь заняться в следующие дни. У ваших солдат слишком много времени».
Франц присел ко мне на скамью.
«Сегодня здесь должен состояться эстрадный концерт. Им заправляет один конферансье. Отменить?»
Меня удивил этот вопрос.
«Как так „отменить“? А что за программа?»
«Пока нам удалось найти только гармониста, певца и иллюзиониста. И у конферансье есть кое-что в запасе».
«Не очень богато. Ну ладно, я приду на ваш вечер. Когда он начинается?»
«В девятнадцать часов».
На обратном пути я спросила моих обоих помощников: «Вам приходилось выпускать стенные газеты?»
«Видеть видели, но сами не делали»,? ответил Вальтер.
«Пойдемте со мной, посмотрим на стенгазету в караульном помещении. Она неплохая».
Дежурный спросил нас сквозь окошечко: «Куда?»
«К вам, товарищ. Мы хотели бы посмотреть вашу стенную газету. Можно?»
«Пожалуйста».
Ребята накинулись, конечно, сразу же на карту, на которой фронт был обозначен маленькими флажками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
