Глаз бури - Питер Рэтклифф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вы можете позвонить моей жене и сообщить ей, что со мной все в порядке?
Я с восхищением подумал: «Какой умный засранец! Тут сидим мы, простые солдаты, без нормальной связи, и вот нарисовался репортер, использующий наше оборудование и, более того, передающий свой материал в свою газету». Радиостанции, которыми пользовались войска на Фолклендах, часто были ненадежны или небезопасны, так как враг мог их прослушивать. Однако спутниковая связь командира обеспечивала ему мгновенный и безопасный доступ к людям, сидевшим в Нортвуде и управлявшим войной, без необходимости идти по инстанциям через старших офицеров оперативной группы. Несмотря на то, что для нас такое положение дел было хорошо, это, несомненно, вызывало крайне негативную реакцию среди некоторых офицеров армии и Королевской морской пехоты, а также среди старших командиров оперативной группы.
Эскадрон «D» стоял на горе Кент и в его окрестностях еще два или три дня, и к этому времени кампания начала быстро катиться вперед, поскольку шла подготовка к последним атакам в направлении Порт-Стэнли. Наша задача там была выполнена, и мы вернулись на корабль Ее Величества «Интрепид». Раненых аргентинских солдат и их непострадавшего товарища вывезли по воздуху из базового лагеря, и больше я их не видел. Их ранения оказались не такими уж серьезными, и, несомненно, когда их репатриировали, они радовались, что остались живы.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Как только я вернулся на борт «Интрепида», передо мной была поставлена новая задача. Я должен был выставить наблюдательный пункт в Фокс-Бей на восточном побережье Западного Фолкленда, а капитан Гамильтон должен был организовать аналогичный пункт возле поселения Порт-Ховард, примерно в двадцати километрах к северо-востоку на том же побережье.
У одного из моих патрульных развился конъюнктивит, и хотя он умолял разрешить ему пойти со мной на операцию, я не был готов его взять, и сказал ему, что состояние его глаз делает его больше обузой и что мне, возможно, придется его эвакуировать, в результате чего патруль лишится одного человека. Затем я отправился к командиру, чтобы сообщить ему, что мне нужна замена. Майор Делвес сказал выбрать кого-нибудь из эскадрона, и я взял к себе крупного североирландского парня, которого, естественно, звали Патрик. Он напоминал Отчаянного Дэна, героя комиксов, но в полевых условиях был отличным солдатом. Отчасти по этой причине, и также решив, что он окажется весьма кстати, если возникнут проблемы с аргентинцами, поскольку парень был очень выносливым, я его и взял. Двумя другими военнослужащими моего патруля были Багси и радист Дэш.
Нагруженные оружием, боеприпасами, «бергенами», радиостанциями, приборами ночного видения и пайками для семидневного разведывательного выхода, оба патруля из четырех человек отправились в путь на одном и том же «Си Кинге» в ночь на 5-е июня. Мой патруль был высажен у Ту-Бассомс, примерно в двенадцати километрах от нашей цели. Затем вертолет перебросил капитана Гамильтона с тремя его людьми на посадочную площадку, расположенную на некотором расстоянии от их места назначения.
Нам выдали донесение о районе проведения нашей операции, составленное патрулем из эскадрона «G», который работал в Фокс-Бей. Однако, когда мы прибыли на место, то обнаружили, что то, что было указано в донесении, не имеет ничего общего с местностью перед нами. Что-то было не так. Это не значит, что патруль эскадрона «G» там не был, просто донесение никак не соответствовало местности.
Неся 90-фунтовые рюкзаки, мы вчетвером двинулись в путь. Местность была равнинной и настолько бесплодной, что мы были полностью беззащитны. Однако в донесении, которое я прочитал, говорилось, что здесь было много укрытий. Ночь была пасмурная, так что темнота, хотя и затрудняла передвижение, вполне нас скрывала. После нескольких часов ходьбы мы пересекли травянистую полосу, и я вдруг понял, что мы находимся на аэродроме — мы очутились прямо на взлетно-посадочной полосе аэродрома в Фокс-Бей, который тогда находился в руках аргентинцев. На наших часах было 09:30 по Гринвичу. Рассвет должен был наступить в 11:30, а это означало, что у нас было всего два часа, чтобы найти место, где можно было бы укрыться так, чтобы враг нас не заметил.
Отойдя от взлётки, мы нашли неглубокую, залитую водой ложбину, заросшую камышом. Там было сыро и мокро, но разложив свои пончо, я сказал: «Так, ребята, это не Хилтон, но если повезет, нас не заметят». Устроившись плашмя на мокрой земле, мы приступили к исполнению «жесткого распорядка дня», что означало: не двигаться, не курить, не готовить и не пить горячие напитки. Мы просто лежали, не шевелясь, и ждали. Если нам хотелось по нужде, каждый из нас очень, очень медленно переворачивался на бок и надеялся, что пар не выдаст наше местоположение какому-нибудь аргентинскому дозору, приближение которого мы прослушали или проморгали.
Это было ужасно неудобно, но у каждого из нас была богатая практика находиться в некомфортных условиях. Пролежав там неподвижно до захода Солнца, мы затем двинулись в путь. Несмотря на то, что мы сильно замерзли и окоченели, нам нужно было найти место, где можно было бы окопаться, чтобы наблюдать за позициями противника, не подвергаясь опасности. В конце концов, с наступлением темноты мы вышли на пологий берег — наверное, это был единственный пологий берег на многие мили — и начали рыть окоп для двух человек. Взошел полумесяц, мы копали, как сумасшедшие барсуки, всю воскресную ночь, маскируя наблюдательный пункт сетками и пучками травы. Я с Патриком залез в окоп, а Багси и Дэш с рацией укрылись в естественном углублении в земле чуть впереди нашей позицией.
Когда на следующее утро рассвело, стало понятно, что аргентинцы находятся всего в двухстах метрах от нас, — мы находились прямо на краю их передовых оборонительных позиций. И что самое прекрасное, они даже не подозревали о нашем присутствии. Я подумал: «Черт, еще несколько метров, и мы бы очутились в их окопах». Меня также удивило то, что хоть мы и старались вести себя довольно тихо, они не видели и не слышали, как мы копали. Видимо, были слишком заняты своими делами, чтобы заметить нас,
