Антикиллер-5. За своего… - Корецкий Данил Аркадьевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кое-как застегнул куртку, осмотрел себя. Наверное, со стороны похоже, будто яблоки воровал. Колхозный сад обчистил.
И тут Ниндзя не выдержал, тоненько засмеялся. Нет, завизжал, как щенок, которому отдавили хвост. Ничего не мог с собой поделать. Он просто представил, как идет через парковку в этом во всем, переваливается, как заржавевший Робокоп, и тут с него падают штаны… Ы-ы-ы-и-и-иииии!!! А-ха-хаааа!!! Ы-ы-ы-ы!!!
От смеха и икотки его трясло и колотило, как в лихорадке. А еще мочевой… Ха-ха-ха! Чтобы не обоссаться, он попытался согнуться, присесть, но не смог. Из глаз ручьем текли слезы. И – да, он все-таки обоссался. Немного совсем. Это нервное. Он просто здорово перенервничал. Все из-за Цифры. Вот же сука…
Цифра, ты – су-у-ука!!!
Ы-ы-ы-и-и-иииии!!! А-ха-ха-хаааа!!!
Но это был не смех. Нервный припадок – вот что это было!
Утром мать просила принести ведро картошки из подвала, – он сперва хотел тихо проигнорить, как обычно, но потом чего-то сжалился и даже в качестве бонуса выбрал из ямы несколько подгнивших картофелин и выбросил на помойку.
Теперь Ниндзя был вознагражден за свою доброту и великодушие: ключи от подвала остались у него в кармане. Иначе он просто не представлял, куда скинул бы свое богатство. Выбросил бы, наверное. Или отдал Берцу.
Над картофельной ямой стояли стеллажи со всяким банками и прочим барахлом – их мастерил еще покойный отец, Ниндзя даже помнил, как они с матерью ругались, что полки получились слишком узкие, только два ряда банок становится, а вот у соседа дяди Лёши целых четыре. И на кой им эти банки, спрашивается? Вон, стоят, пыльные, мутные, уже и не разобрать, огурцы там или помидоры, закисло все давно, поди, все равно никто не ест.
Он пристроил ружье и патронташ у самой стенки, чтобы не на виду. Нет, перед этим еще открыл чехол, посмотрел, потрогал, понюхал… Вещь! Даже настроение поднялось. Реальный ствол – магазин как у «калаша», пистолетная ручка, съемный приклад. Ниндзя взял его в руки, подрыгался немного, представляя, как он направляет его кому-нибудь в грудь.
– Стой, чудила! Щас вальну!
Неплохо. Жалко, зеркала нет. Зато этот дурацкий вечер он промучился не зря. Определенно.
Пришел домой, заперся у себя в комнате, есть не стал. Мать что-то вопила из-за двери – адью, полный игнор. Дико хотелось спать, как с перепою. Уснул прямо в одежде. Сон приснился ясный, четкий, яркий, странно живой. Как это называется… альтернативная реальность.
Будто он спустился тогда от Цифры к контейнеру, взял ружье, но не потащился домой, а снова поднялся к ней в квартиру. Причем это было для него как дважды два, как если бы он с самого начала так и задумывал. Или они с Цифрой так сговорились. Короче, он поднялся наверх, успев по дороге прицепить приклад и загнать в магазин пять патронов. Вроде, можно было загнать и больше, но у него не хватало времени. А чехол он бросил на лестнице, потому что он ему больше не нужен.
Цифра ждала у двери, смотрела на него серьезно, исподлобья.
– А мне показалось, ты ничего не понял, – сказала она.
– Ха! Что я, дебил, что ли? – сказал он, снимая предохранитель.
– Хорошо, что ты вернулся, Ниндзя. Я тебя ждала. Ты реальный пацан, не сойти мне с этого места.
– Лучше все-таки сойди. Целее будешь.
Она отошла в сторону, и он вошел в квартиру. На кухне стояли Ящик с ее матерью и ругались, потому что Ящик сделал неправильные полки, куда влезает только один патронташ и одно ружье.
– Вот поучись лучше у него! – заорала Цифра-мать и показала на Ниндзю.
Только у нее в руке был пистолет. Блестящий, маленький, как зажигалка. Но она не успела выстрелить. Ниндзя саданул по ним прямо с бедра. Бах! Бах! Бах! Мать просто рухнула на пол, а Ящик как в кино улетел в стену, расставив в стороны руки и ноги, а потом осел на пол, оставляя на кафеле жирный красный след. Ниндзя подумал, что вот, как все быстро и просто получилось, он прямо не ожидал. Главное, меньше думать и напрягаться, тогда не будет никаких косяков.
И тут сзади подошла Цифра и сказала:
– Хорошая работа. Теперь квартиру перепишут на меня, и мы можем заниматься здесь, чем хотим.
– Так давай прямо сейчас, – сказал Ниндзя. Она растянула рот в улыбке и стала расстегивать свою кофту, что-то напевая сквозь зубы и слегка покачивая бедрами. У него опять заболело в паху, и он крикнул:
– Да скорее же ты!
– А что такое? Приспичило?! – спросила она.
– Да!!!
И она распахнула кофту… А внутри, под кофтой, ничего не было. Темнота, темнота и холод, как будто открыли дверцу морозильника…
Он проснулся и сразу побежал в туалет, чтобы отлить. Потом полез под душ, сменил белье и одежду. В квартире было темно и тихо. Он прошел на кухню, посмотрел на часы. Только начало первого, в кухне еще не выветрился сигаретный дым – мать, видимо, недавно легла.
В груди – тук, тук, тук, – колотилось сердце. И какое-то разочарование было. И еще ему казалось, что, наверное, Цифра и в самом деле тогда ждала, что он поднимется и прикончит ее родителей. «Во дает, сука холодная», – подумал он. Интересно, успели бы они трахнуться до приезда полиции?.. Да ни фига. Ничего бы не было вообще. Она бы заперлась в ванной, а потом все свалила на него, еще бы и изнасилование приплела…
Ниндзя отрезал себе колбасы, вернулся в свою комнату, включил по сети какой-то ужастик, но не выдержал и десяти минут.
Ружье внизу, в подвале, не давало ему покоя. Хотелось еще раз потрогать его, подержать в руках… И в то же время оно пугало его. Он впервые задумался, что будет делать с ним дальше. Ящик завтра-послезавтра заметит пропажу. Если ружье у него зарегистрировано, как полагается, он заявит в полицию. Если нет, то будет искать сам… Насколько сложно вычислить, что приличный парень, пришедший в гости к его дочери, вдруг взял и забрался в багажник машины? Наверное, все-таки сложно. Ведь парень был у них дома, а машина стояла на улице, там полно всякого сброда… А с другой стороны, пока этот парень не появился, ружье всегда было на месте, а как только появился, оно тут же куда-то исчезло…
Блин. Так можно до чего угодно додуматься.
Лучше не думать. Вообще не думать. А что делать?
Что?
Пока ничего не успело прийти в голову, Ниндзя взял телефон, быстро набрал Берца.
– Спишь, нет?
Сонным голосом с подвываниями Берц ответил в том смысле, что конечно же, мать твою, он уже не спит, хотя только что, мать твою, спал.
– Вот только честно, Берц: ты хочешь упиться до усрачки? А перед этим денег срубить по-взрослому?
Берц ответил в том смысле, что пошел он в задницу. То есть да. То есть однозначно.
– Тогда давай, через десять минут возле строймаркета. Где козлика нахлобучили в последний раз. Да, Гвоздя прихвати, если хочешь. И Лопуха тоже.
Ниндзя взял на лоджии спортивную сумку через плечо, из-под мойки в кухне достал рулон пакетов для мусора. И пошел обуваться. Он очень торопился. Он ни о чем не думал. Главное – не думать. Скользить по действительности, как сноубордист на горном склоне, вопя от избытка адреналина. Обернешься, испугаешься – свернешь шею. Однозначно.
Когда он показал ружье, у Берца сразу отвалилась челюсть. Это надо было видеть. Он даже спросил:
– Можно взять?
Хотя сроду таких вопросов никому не задавал. Он всегда и все брал, не спрашивая.
Ниндзя сказал:
– Можно. Только, блин, не урони. У тебя руки, вон, трясутся.
Берц взял расчехленную пушку бережно, почти торжественно, словно собрался присягу принимать.
– Ого, тяжелый!
– Это ж тебе не игрушка и не травмат. Это настоящее оружие!
Понюхал, заулыбался. Крутил, вертел, щелкал затвором, вздыхал и шепотом матерился.
– Вылитый «калаш». А патроны где?
– В магазине, где еще.
– В Гастрономе, – сострил Гвоздь.
Лопух хихикнул. Идиоты. Ниндзя показал им рожок, в который только что загнал пять патронов.
– Блин, учитесь! Вот это называется магазин. Смотрите.
