Военное просвещение. Война и культура во Французской империи от Людовика XIV до Наполеона - Кристи Пичичеро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Семейственность приобрела большое значение в новом образе героизма, который отражал Сен-Фран. Новейшая историография вопросов гендера и семьи во Франции XVIII века подразумевает, что просвещенный гражданин был любящим отцом и настоящим главой семьи, вносившим вклад в государство, пополняя его население[273]. В дополнение к связи между отцовством и гражданственностью другие историки освещали теории о гражданственности и браке; эта тема вызвала бурную дискуссию в отношении армии[274]. Дженнифер Хойер пишет:
Реформаторы и их оппоненты постоянно спорили о том, как наилучшим образом внушить людям храбрость. Их дебаты выявляют фундаментальные различия в тогдашних пониманиях маскулинности, семьи и надлежащих отношений между армией и нацией. Для кого-то военные виделись гражданами, вовлеченными одновременно в войну и семейную жизнь; быть лучшим воином также означало быть мужем и отцом. Другие полностью отделяли солдат от остальных французов: либо из-за их конкретного социального статуса, либо из-за жестокости их профессии; солдат требовалось отделить от обязанностей и соблазнов семейной жизни [Heuer 2016b: 3].
По мнению второй группы, привязанность к семье снизит желание солдата сражаться и, скорее всего, приведет к дезертирству или к бремени заботы о жене и детях, которые последуют за армией. В свою очередь, сторонники военного брака утверждали, что брак стимулирует храбрость и героизм, поскольку мужчины почувствуют ответственность за финансовое благополучие членов семьи и захотят быть в их глазах благородными, храбрыми и патриотичными.
Театральные постановки вроде piece d these (социальной пьесы) Мерсье – разновидности drame bourgeois (буржуазной драмы) по Дидро, которые содержали в себе четкое политическое послание, – прославляли и закрепляли образ военного как любящего отца. Зачастую авторы использовали этого сентиментального персонажа в качестве механизма завоевания эмпатии к политическому посланию пьесы. Описание Сен-Франа как узнаваемого, уважаемого и просвещенного героя позволило Мерсье выразить свое осуждение смертной казни за дезертирство. В пьесе Сен-Фран не дезертировал из французской армии. Это сделал его сын Дюримель. В этой драме Дюримеля обличают, ловят и приводят к офицеру, чтобы казнить за преступление. Этот офицер – не кто иной, как Сен-Фран, его отец.
Дюримель объясняет, как оказался в армии и почему дезертировал. Его история – вступление в армию из-за нужды, страдания от жестокости командира, принятие решения о бегстве – была знакома публике XVIII века. Мерсье превратил Дюримеля в сентиментального персонажа, жертву неудачных жизненных обстоятельств и двойной жестокости в армии: от рук жестокого командира, который вынудил Дюримеля дезертировать, а затем от Уголовного кодекса, который приговорил его к смерти. Но Мерсье постарался выставить отца и сына героями: Сен-Франа – как воплощение образа идеального героя, Дюримеля – за то, что убедил отца выполнить приказы, поручить расстрельной команде убить его, чтобы тот не запятнал свою с трудом завоеванную честь и звание майора. Сен-Фран соглашается выполнить его просьбу, но не выдерживает – бежит к сыну, плачет от горя и кричит расстрельной команде, чтобы она не просила его дать финальный сигнал для расстрела его ребенка. Эту сцену описывает самолюбивый молодой офицер, остановившийся в доме мадам Люзер, и его надменность сменяется искренними эмоциями стыда, гнева и опустошения.
Развязка пьесы призывала зрителей в Европе, а также по другую сторону Ла-Манша и Атлантики задуматься и почувствовать в своих сердцах, как война и военная политика затрагивала представителей армии и их близких. Для кого-то Сен-Фран мог оказаться соседом, дядей, другом, а Дюримель сыном. Подобная близость реабилитировала фигуру солдата и младшего офицера, заменяя их сомнительную репутацию безымянных и безликих мародеров на благородный образ и статус жертвы и мученика. Для Мерсье эта близость также составляла элемент стратегии по привлечению общественности к его протесту против смертной казни за дезертирство.
Стратегия узнаваемости во имя эмпатии все больше распространялась в публицистике и искусстве середины XVIII века. В это время, в ходе разрастания Семилетней войны, сентиментальные образы военных мучеников, таких как франко-канадский офицер Жозеф Кулон де Вилье, сир де Жюмонвиль (1718–1754), которого убили военные под началом Джорджа Вашингтона, применялись для укрепления патриотизма и роста числа добровольцев в армии [Bell 2003, гл. 3]. Популярные театральные пьесы, особенно opera comique 1760-х и 1770-х годов, показывали детали армейской жизни, от найма до жизни в гарнизонах и подготовки к битве. Одноактная комическая опера “Les deux miliciens” («Два ополченца») Луи-Герена д’Аземара была впервые исполнена в Comedie des Italiens (Театре итальянской комедии) в августе 1771 года. В ней д’Аземар представил процесс найма в регулярную армию и ополчение: крестьяне тянули жребий, чтобы узнать, кто куда поступит. Как и другие писатели той эпохи, д’Аземар показал, как понимать военную службу и служащих через призму патриотизма. В начале пьесы герои сетуют на приезд военного рекрутера с комичным именем Фраппедабор (Frappedabord, фр. «бей первым»). Но Фраппедабор напоминает им, что военная служба сделает их героями в деревне:
Когда солдат возвращается с войны,
Его почитают! Его прославляют!
Люди восхищаются им, люди уважают его:
Все очарованы.
<…>
«Каков вид! Какие качества! – восклицает каждый. —
Клянусь, он стал другим…»
Солдат, чью душу сломала война,
Возвышается в служении своему королю
[d’Azemar 1771: 6].
Хотя солдаты армии Морица Саксонского во Фландрии привыкли к подобным комедиям и их идеям, д’Аземар перенес их на парижскую публику.
Луи Ансом (1721–1784), давно сотрудничавший с Шарль-Симоном Фаваром и некоторое время проработавший заместителем директора Опера-Комик в Париже, написал множество пьес, в которых изобразил солдат уважаемыми нравственными людьми. Это было начало 1760-х годов, и события Семилетней войны становились катастрофическими. Премьера комической оперы Ансома “Le soldat magicien” («Солдат-волшебник») состоялась на ярмарке Сен-Лорана в 1760 году. Начиная с 1760-х годов и до конца века она входила в репертуар европейских театров, включая Théâtre de I’Hôtel de Bourgogne (Театр «Бургундский отель») и Театр итальянской комедии в Париже, а также Grand Théâtre de la Monnaie (Королевский театр «Ла Монне») в Брюсселе. В этой пьесе солдат останавливается в доме месье и мадам Арган. Имя солдата не называется, чтобы показать, что он в первую очередь солдат, а не отдельная личность. По прибытии его немедленно проводит в дом камердинер Криспен,
