Туман войны - Алексей Колентьев

— Разумно, но… — Детонатор с сомнением цыкнул зубом — Тут- то долго сидеть будем?

— Чтобы потеряли наглухо след сядем тут. Если придётся даже на пару дней затихаримся — ничего не поделаешь…

Мне были понятны нервозность и нетерпение друга, но как я никогда не лез в его хитрые замуты со взрывчаткой, так и в вопросах тактики не позволял лезть другим в мою епархию. Часто, ведёт чутьё, подсказывая парадоксальное, а порой идущее в разрез с наработанным опытом решение.

— Если рвануть сегодня к вечеру — Импульсивно перебил Детонатор — Шансов проскочить гораздо больше: кордонами ещё не везде всё закроют, да и растяжки, плюс оборудование миномётных позиций времени требуют.

— Здравая мысль, Слава. Да только устали мы все. Почитай четверо суток мотаемся на пределе. А тут любая ошибка, это гарантированный писец, нужно отдохнуть. Пройдём и сквозь кордоны, чай не в первый раз. Иди отдыхай, пока время позволяет.

— Я бы выдержал…

Спорить и толочь воду в ступе, было бессмысленно: Славка всегда с бесшабашной уверенностью кидался напролом и будь он один, вполне могло бы и получиться. Но сейчас у меня на попечении был ещё и зелёный пацан, хоть и местный, но всё же не трёхжильный. И теперь на него была вся надежда. Да и выставят кордоны скорее всего формально, поскольку болота по мнению федералов лишь частично проходимы. Враг любого караульного, это время проведённое в бездействии, когда ничегошеньки не происходит. Люди расслабятся, втянувшись в рутину графиков и расписаний смен, станут менее внимательны. А рвать вперёд, надеясь, что на тропе нет «секрета», или в кроне дерева не сидит снайпер с ночной оптикой — верх глупости. Наблюдателя, даже хорошо замаскированного, можно вскрыть в момент пересменки, лишь верно прикинув, где есть позиция наиболее удачная для наблюдения и ведения огня. Поэтому, я без дальнейших дискуссий подхватил автомат за ремень и взобравшись по верёвке вылез наверх, оглядевшись предварительно в наблюдательную трубу. Штука эта, была предназначена для снайперов, чтобы осматриваться не демаскируя своей позиции, но часто пригождалась и мне, как человеку смежной профессии. Не заметив ничего особо подозрительного, я выполз на кочку рядом с лазом и затаился под укрытием восточной стены заросшего лианами холмика, бывшего основанием пирамиды. Сектор обзора был довольно широким для затенённой растительностью болотной низины. Москиты, учуяв заветный завах бальзама гудели рядом, но не кусали. Длинная вахта началась. Замер, дыша через неравные промежутки времени, став частью оглушительно орущей природы. Если судить по наставлениям, то позиция была выбрана не слишком выгодная: обзор только в одну сторону, демаскировка убежища основной группы, при обнаружении НП вообще не вызывала проблем. Но это только на первый взгляд. На самом же деле, практика эта подходила для обычного леса, с твёрдой почвой и достаточно обширными возможностями для обходных манёвров. В болотистой местности свободы обычно никакой: подходы к островкам суши так или иначе известны, а тот, кто рискнёт сойти с узкой тропки чуть в сторону, рискует в лучшем случае быстро утопнуть, а в худшем медленно глотать зловонную, маслянистую жижу. И долго тянуть шею над тугой ряской, а спустя ещё пару часов, утопнуть всё равно, но уже полностью свихнувшись от отчаянья и осознания неизбежности смерти.

Поэтому место было выбрано удачно: гать, по которой мы пришли на островок просматривалась вглубь и по флангам метров на пятьдесят. Что для заросшего всякой растительной пакостью болота было совсем неплохо. Главное при несении караула в подобном месте, это слух. Глаз часто «замыливается» и иногда враг может почудиться там, где просто причудливым образом сплелись лианы или неровно лёгли кусты, невольно образовав нечто вроде припавшей за группкой хиленьких деревьев фигуры стрелка в лохматом камуфляже. Именно поэтому, я лишь бросал короткие взгляды по секторам, слушая вопли болотных жителей, которые вернее предупредят о приближении чужака, нежели слипающиеся от усталости глаза…

Ничего необычного или тревожного за три часа так и не случилось. Всё вокруг было привычно: орали лягушки, пересвистывались мелкие пичуги, пару раз какой-то мелкий зверёк потревожил путанку кустарника, но и только. Пару раз, пролетел вертолёт. Но курсом на северо-восток, где, по всей видимости находились известные федералам тропы через трясину. Над нашим же укрытием всё текло своим чередом и всё больше крепла во мне уверенность, что я сделал верный выбор, доверившись Симону. Так прошло около трёх часов. Я дёрнул за шнур, другой конец которого, был привязан к кисти руки следующего по смене, там, глубоко под землёй. Методу эту мы разработали сами, во время долгих ночных сидений в джунглях, когда даже малейший посторонний шёпот, может выдать, что уж там говорить о радиопереговорах — противник тоже не дурак и умеет слушать лес. А так я тихо дал сигнал о своём возвращении и вот уже спустившись вниз инструктирую Дугу, который довольный отдыхом, тихо передёрнув затвор пулемёта, кивнул на мои замечания по обстановке и почти беззвучно скрылся в проёме люка. Потом, наступила темнота — «химки» истощились, да в них и не было особой нужды. Славка поднялся от стены и протянул мне кружку с горячим травяным настоем, секрет которого, заключался в том, что он бодрил и утолял жажду, но не выдавал нас привычным для человеческого жилья запахом кофе или чая, хотя по последнему скучалось на латинщине более всего. Сделав пару глотков на ходу, я направился к роднику у статуи и смыл с себя как мог, грязь и краску. Сон прогонять больше не было сил, поэтому просто положил на лавку у правой стены отощавший «рюкзак-семисуток». Положил автомат рядом под лавку, так, чтобы его не было заметно даже при внимательном взгляде того, кто войдёт в дверь. Часто в кино приходилось видеть, как герой ставит винтовку или автомат в изголовье или кладёт пистолет под подушку или того паче — на прикроватную тумбочку. Такое поведение наш инструктор называл просто: выкрутасы покойника. Понятное дело, что профессионал либо выстрелит от двери из «глушенного» ствола, либо внимательно всё осмотрит, прежде чем подойти на дистанцию работы ножом или удавкой. Человек что-то прячущий, инстинктивно выдаёт себя напряжённой позой, даже во время сна, недели три мы учились держаться расслабленно, чтобы язык тела не выдал нашу готовность даже к неожиданному нападению. Вот и сейчас, Симон отскочил назад, когда вроде бы расслабленный и спящий команданте Мигель, плавно соскользнул с лавки на пол и вот уже в живот вошедшему парнишке смотрит автоматный ствол. Увидев. Кто передо мной, я опустил оружие и поднявшись ободряюще кивнул проводнику: