Бал-маскарад - Сэйси Ёкомидзо

Коскэ Киндаити сделал особое ударение на последней фразе, однако Ясуко продолжала сохранять спокойствие: она знала, что, пока она держит в руках эту чашку, никто не решится спуститься вниз. У собравшихся наверху полицейских было оружие, но ни у кого не было уверенности в том, что он может выстрелом разбить чашку, не ранив Ясуко.

— Фуэкодзи-сан, вы страшный человек. Вы ведь потеряли настоящую Мися во время воздушного налета на город Окаяма ночью двадцать восьмого июня тысяча девятьсот сорок пятого года? Сегодня я получил из полиции ответ на мой запрос, в котором говорится, что этот налет был совершенно неожиданным, даже не прозвучала сирена тревоги, и в городе поднялась паника. В это время враг уже высадился на Окинаве, и вам было ясно, что война закончится для Японии поражением. Вы умная женщина и понимали, что после войны все привилегии аристократии уже не будут ничего значить и вам не на кого будет положиться. Вы лучше, чем кто-либо другой, знали, что не можете рассчитывать на своего сына Ясухиса после его возвращения из армии. Оставался один человек — Тиёко-сан. Уж она-то — с ее внешностью, талантом и жизненной энергией — сможет вновь выбиться в звезды после войны. И вам не захотелось расставаться с ней. Но единственное, что вас с ней связывало, — это Мися, а вы ее потеряли. Вам нужна была срочная замена, и вы ее нашли. Фуэкодзи-сан, где вы нашли девочку? — Голос Коскэ Киндаити даже задрожал от гнева.

Глаза Тиёко наполнились слезами. Это были не слезы ненависти к коварной свекрови, а скорее слезы глубокой обиды. Сейчас она с особой отчетливостью вспомнила, как в сорок шестом году приехала к Ясуко и была поражена медленным развитием Мися и переменами в ее личике. Но ее убедили, что с ребенком такое бывает, и она до сих пор ничего не подозревала. Она корила себя за то, что редко посещала Мися и та росла заброшенным ребенком.

— Фуэкодзи-сан, вы взяли этого ребенка с согласия родителей или родственников? Хотя вряд ли. Если б это было так, то впоследствии родственники объявились бы. Коль скоро этого не произошло, можно утверждать, что вы просто украли ребенка. Для этого вы воспользовались постоянными воздушными налетами на японские города и всеобщей паникой. Из-за своей алчности, ради своего материального благополучия вы совершили два преступления…

У Коскэ Киндаити не было полной уверенности в том, что все было именно так, как он говорил. Он был готов к возражениям со стороны Ясуко, был готов даже извиниться перед ней, но она молчала. Ясуко продолжала неподвижно сидеть, и ни один мускул на ее лице не дрогнул.

— Фуэкодзи-сан, вы совершили преступление, и сейчас пришло время расплачиваться. Можно себе представить, каково было ваше удивление, когда вы обнаружили, что ребенок страдает дальтонизмом. Несомненно, после этого вы изучили все, что касается дальтонизма, и поняли: как только узнают о дальтонизме Мися, вашему обману придет конец. С тех пор вы стали прилагать огромные усилия, чтобы не допустить этого. Вы даже забрали Мися из школы и использовали это обстоятельство, чтобы представить себя самоотверженной бабушкой. Вы настолько умело скрывали это даже от самой Мися, что и она до последнего времени не подозревала о своем пороке. И это, конечно, удивительно. Но вы совсем, совсем ее не любили!

Коскэ Киндаити перевел дух и сразу вновь заговорил:

— Однако, Фуэкодзи-сан, как ни старайся, дальтонизм невозможно скрывать вечно, и вы это знали. Но вас не страшило, что придется раскаиваться и отвечать за свой проступок. Единственное, чего вы боялись, что вы будете посрамлены и на вас, женщину из аристократического рода, за спиной будут показывать пальцами. На этот случай вы приготовили цианистый калий, который прятали в шкатулке…

Коскэ Киндаити замолчал, впившись взглядом в Ясуко, и увидел то, что хотел. От неожиданности ее всю передернуло, и она подняла глаза вверх, пытаясь отыскать кого-то в группе полицейских. При виде стоявшего рядом с Киндаити инспектора Тодороку ее лицо перекосило ненавистью.

— Недавно, перед приездом в Каруидзаву, вы заметили, что количество цианистого калия в шкатулке несколько уменьшилось, и ваши подозрения сразу пали на Мися. К тому же после вашего приезда был убит Кёго Маки, и вы узнали, что причиной его смерти было отравление цианистым калием. Вы были поражены и начали бояться этой девочки, но тогда еще не придали этому большого значения, полагая, что, пока ее дальтонизм не раскрыт, все обойдется… Однако недавно вы задали провокационный вопрос присутствующему здесь детективу Кондо. Вы пытались выяснить, не обнаружился ли в гольф-клубе дальтонизм Мися. Еще вас интересовало, присутствовали ли при этом Коскэ Киндаити и инспектор Тодороку. Когда вы узнали правду, то поняли, что для вас все кончено. Но вам не хотелось умирать одной, и вы попытались забрать с собой Тиёко-сан, так как отчаянно завидовали ее счастью. Это, пожалуй, все. Фуэкодзи-сан, в заключение я все-таки хочу спросить у вас еще раз: где вы взяли этого ребенка?

Ясуко медленно повернула голову в сторону полицейских и прошипела:

— Киндаити-сан, вы достойны похвалы. Благодаря вашей самоуверенной болтовне я могу спокойно умереть. Мне не хотелось умирать, не зная всей правды о том, что произошло. Догадывалась ли я, на что способен этот ребенок? Она не связана узами родства с нашей семьей. Киндаити-сан, вы только что сказали, что я потерпела поражение. Но я так не думаю. Вы вряд ли станете утверждать, что до конца раскрыли эти преступления, пока не узнаете, чей она ребенок. Но этого вам никогда не узнать. В то время погибло много людей. И в Токио, и в Иокагаме, и в Нагоя, в Осаке, Кобэ, Хиросиме… куда ни пойдешь, всюду тела погибших людей. Осталось так много сирот. Попробуйте совершить подвиг — найдите среди них родителей этого ребенка. — Она злобно захохотала и посмотрела на Тиёко взглядом, полным ненависти и ревности. — Тиёко-сан, ты везучая женщина. Я много лет тебя использовала, но в этот раз мне не повезло. Будешь ли ты когда-нибудь счастлива? Посмотри внимательно на мое лицо после моей смерти. Оно будет преследовать тебя всю жизнь в кошмарных снах.

Это были ее последние слова. Никто не мог остановить ее.

Вокруг чайного домика все сильнее сгущался туман.

Эпилог

— Вам знакомо название «Бал-маскарад»?

— Ты про оперу?

— А что, есть такая опера?

— Это шедевр Верди. С чего ты вдруг о нем заговорила?

— Я не об опере. Я где-то читала, что весь мир — сплошной бал-маскарад. И мужчины, и женщины — все носят маски. Великий человек написал эти слова. Меня они просто восхищают.

— Хм, а ты, оказывается, философ.

— При чем здесь философия? Я не собираюсь строить из себя философа. Да и кого я могу из себя строить, если даже не знаю, кто я?

— Разве ты не Мися Фуэкодзи?

— Нет. В прошлом году мой отец… нет, Ясухиса Фуэкодзи-сама нес всякий вздор, но я все-таки поняла, что я не его дочь. Он сказал: «Ты ребенок любовника».

— Да, я тоже слышал что-то такое от него в кемпинге. Он все бормотал: «Я обязательно отомщу. Око за око, зуб за зуб». Он был пьян и разъярен. Добравшись до виллы, он ворвался к тебе в комнату и надругался над тобой. Ты, не соображая, что делаешь, убила насильника.

— Я не хотела его убивать, просто привела к бассейну и сказала: «Папа, вы испачкались, здесь можно принять ванну». Он сказал: «Да-да, конечно», — разделся и прыгнул в бассейн. Вот и все.

— В газетах было написано, что чрезмерное опьянение и ночной туман породили галлюцинации… Это идеальное преступление. Ты страшный человек!

— Прекратим этот разговор. Лучше о бале-маскараде… Когда он меня изнасиловал, я убедилась, что я не его дочь. Значит, я играла чужую роль. Я всю жизнь считала, что я Мися Фуэкодзи, но в тот вечер поняла, что это не так.

— А кто?

— Я дочь какого-то ублюдка-дальтоника… Кёго Маки-сама так и сказал. Но я долгое время была вынуждена носить маску Мися Фуэкодзи, меня заставляли играть эту роль. Так что я — королева этого бала-маскарада!

— Но кто тебя заставлял?

— Бабушка… нет, Ясуко Фуэкодзи-сама. Как говорил Кёго Маки, настоящая Мися Фуэкодзи, наверное, умерла еще младенцем, и Ясуко Фуэкодзи-сама оказалась перед выбором: или лишиться материальной поддержки Отори-сама, или подобрать кого-нибудь на роль Мися Фуэкодзи. Она выбрала… Нашла где-то в развалинах меня и заставила играть чужую роль. Сама же талантливо изображала добрую бабушку, заботящуюся о своей внучке. Так что, если подумать, именно она — режиссер того спектакля, который я зову «бал-маскарад». Эта бабуся меня никогда ни капельки не любила.

Оба говорили безжизненными голосами, будто у них не осталось сил хоть на какие-нибудь чувства.

— Все мужчины хорошо приспособились носить маски, и при этом все они трусливые и малодушные: и Кэндзо Акуцу-сама, и Кёго Маки-сама, и Синдзи Цумура-сама. Когда они узнали правду, то бросили эту женщину. Мне ее жалко, как всякую женщину, которую бросили мужчины. Но они договорились молчать об этом, чтобы не повредить репутации кинозвезды, поэтому все они благородно носили маски брошенных мужей. Об этом рассказал мне Кёго Маки-сама.