Застава - Ирина Крупеникова

— В чём дело? — начал было тот, но под пронизывающим взглядом человека в белом халате онемел.

— Дело весьма серьёзное, — заговорил Ворон. Контролировать секретаршу затылком было нелегко, но пока удавалось. — Пожалуйста, уделите ему несколько минут вашего времени. Обсуждение состоится немедленно. В вашем кабинете.

Главврач качнул головой. То было не согласие, а попытка развеять мистические чары, опутавшие мозг.

— Немедленно. В вашем кабинете, — нажал Ворон. — Речь идёт о жизни и здоровье людей.

Сзади заскрипели дверцы шкафа.

— Проходите, — выговорил главврач.

Ворон дал знак близнецу. Тур появился в приёмной в тот момент, когда секретарша переносила папки из шкафа на стол.

— Доктор Полозов! — сердито воскликнула она.

Ворон стремительно обернулся.

— Здесь никого нет.

Несколько мгновений секретарша испуганно смотрела на двух «докторов Полозовых», затем на лицо её наплыла тень умиротворения, и она взялась спокойно перелистывать бумаги.

— Действуй, — шепнул Ворон брату. — Жду на улице.

Всеволод Полозов шагнул в кабинет.

— В чём дело? — повторил главврач и изумлённо огляделся, не понимая, когда оказался за своим рабочим столом и почему перед ним сидит рядовой доктор.

— Как я уже говорил вам, — Всеволод Полозов сделал вид, что продолжает прерванную речь, — в истории болезни пациента, поступившего в хирургическое отделение в субботу, упоминается свалка производственных отходов. Я провёл дополнительные исследования и пришёл к выводу, что недалеко от посёлка Медное без надлежащих мер безопасности сбрасывают высокотоксичные химические вещества. Вот копии анализов пострадавшего, взгляните. А это — фотографии свалки. Она находится в трёх-пяти километрах от деревень. Жители используют отходы в бытовых целях. У меня есть все основания утверждать, что химикаты содержат огромную концентрацию тетра-хлордибензол-n-диоксина.

— Минутку, — главврач озадачено разглядывал фотографии, — извините. Я не уловил смысла. Вы доктор Полозов, если не ошибаюсь?

Хирургу пришлось ещё раз подробно изложить обстоятельства, при которых пациент попал в его отделение.

— Этот вопрос вы могли бы решить с вашим заведующим.

— Увы, нет, — Всеволод Полозов пошёл ва-банк. — Я обращаюсь за поддержкой к вам. Лично. Мне нужна медицинская машина и ваше разрешение на исследование в лаборатории клиники биохимических анализов крови всех жителей окрестных деревень.

Главврач поднял ошарашенный взгляд на хирурга.

— Вы в своём уме?

— Я готов сам выехать на место и провести необходимые процедуры. Более того, оплатить все материалы и препараты. Эти анализы должны быть сделаны. Я уверен, большинство сельских жителей в той или иной степени подвержены действию диоксина. А это означает, что их нервная и иммунная системы, липидный обмен, кроветворные и половые органы постепенно разрушаются. Посмотрите на процент билирубина в крови моего пациента. Его печень просто разлагается. И так будет через год у каждого второго его соседа. Люди погибают.

— Нет. Минутку. Нет, — главврач протёр лоб. — Всё, что вы говорите, безусловно, настораживает, но это дело облздрава и санэпидназора, а не областной клинической больницы. Я не имею права самолично организовывать столь обширные проверки.

— Я думал обратиться в вышестоящие инстанции, — сказал Всеволод Полозов. — Однако первое, что потребуют там, это прямых доказательств наличия угрозы. А доказательства — анализы, которые необходимо собрать. Замкнутый круг, не правда ли? Поэтому я прошу вашей помощи.

— Я не могу взять на себя подобную ответственность, — собеседник поднялся из кресла и нетерпеливо прошёлся по кабинету.

Всеволод Полозов тоже встал, стараясь не упускать из виду выражение лица главврача. Тот продолжал:

— Доктор, поймите, то, что вы хотите предпринять, это не операция ребенку на дому, в которой вы победили. Не «пан или пропал»! Это акция, по крайней мере, районного масштаба. Всё, чем я могу помочь, это позвонить в облздрав и передать копию истории болезни. А решение будет принимать руководство области.

Тур понял, что пора разыгрывать козырную карту. Имя-отчество, произнесённое особо призывно, заставило главврача поднять глаза на собеседника.

— Я был на свалке, — заговорил Всеволод Полозов. — Я видел, как токсичные отходы растекаются по округе. Там всюду ручьи и болота. А в восьми километрах — водозаборные сооружения города. Это всё, — он указал на стол, где жизнерадостно блестели глянцем портреты рукотворной смерти, — идёт сюда, в наши квартиры, в наши семьи, в больницы, детские сады, в родильные дома. Люди будут болеть, не ведая о причинах. Диоксины разрушают ДНК. Значит, через несколько лет чаще и чаще будут рождаться младенцы-уроды.

— Вы сгущаете краски, — торопливо отсёк главврач. — Но я позвоню в облздрав. Вас это устроит?

— Нет. Я достаточно хорошо знаком с бюрократической машиной. Звонок не решит ровным счётом ничего. Дайте мне санкцию на проведение исследований, а потом уже звоните во все колокола.

— Я же сказал! У меня нет таких полномочий! — реплика прозвучала не столько сердито, сколько отчаянно.

— Вы и ваши дети будете пить эту воду! — Всеволод Полозов повысил голос. — Неужели вы этого не понимаете? Катастрофа не заставит себя ждать.

Кровь стучала в висках Тура, руки без перчаток горели, источая едва заметный огненный ореол, а за спиной виток за витком разворачивалась невидимая человеческому глазу холодная тень, подобная телу гигантской змеи. Тур застыл, когда влажный дух болота коснулся плеч. Замер Ворон где-то во дворе больницы, пристально глядя в пустоту. Оцепенел и человек в кабинете. Секундная стрелка на настенных часах замедлила свой бег и остановилась в наступившем безвременье.

Разорван круг, мосты наведены.

Былое зрит остывшими очами

На мир живых. На тех, кто за плечами

Без страха слышит голос старины.

Духи прошлого и грядущего. Они поднимались из распахнувшихся врат запредельного царства и шли, шли, шли вперёд по незримому мосту сквозь живые тела, предметы и стены. Голоса их таяли в тишине, лица и образы стекались в единый абрис, а след растворялся в человеческой памяти. И казалось, нет этому потоку конца…

Мерно тикали часы. Главврач задумчиво смотрел на фотографии, разложенные на столе.

— Наверное, вы правы, доктор Полозов, — медленно, со вздохом произнёс он. — Мы слишком поздно замечаем, что катастрофа случилась. И примеров тому множество. Взять хотя бы печально известные Уфу и Чапаевск с их химическими производствами. Это не Чернобыль, конечно, но смертей там предостаточно. Да-да, я иногда заглядываю в прессу, — он мрачно усмехнулся. — Слава Богу, гербициды у нас в области не производят. Откуда, по-вашему, тут взялась эта свалка?

— Из Европы, — ответил Всеволод Полозов и сделал шаг к стульям.

В голове шумело так, будто вокруг шипели сотни змей. Ворон только что плюхнулся на скамейку, благо такая возможность у него имелась.

— Вы полагаете, это произвол? — руководитель клиники резко выпрямился.

— На определённом уровне, — Всеволод Полозов многозначительно взглянул на собеседника.

Главврач медлил с решением. Тур более не настаивал. От руководителя требовалась немалая смелость, чтобы выйти за рамки отведённых ему полномочий. Ему предоставили всю имеющуюся информацию и с этого, и… с того света. Выбор оставался за человеком.

— Когда вы намерены выехать на место? — тихо уточнил главврач.

— Завтра утром.

— Я поговорю с главврачом Медновской больницы и отдам распоряжение нашей лаборатории, чтобы снабдили вас всем необходимым и затем провели исследования в кратчайшие сроки. Машина будет ждать вас на стоянке. А как быть с медперсоналом, ума не приложу. Слишком деликатное получается мероприятие.

— Я справлюсь один.

— Ну что ж, не будем афишировать то, что ещё не подтверждено фактически. А в одиночку работать всё-таки не удобно, — главврач задумчиво постучал пальцами по столу.

— В клинике есть практикантки из медучилища, — вспомнил Всеволод Полозов. — С вашего разрешения я бы привлёк к работе одну из них. Девушка толковая и, что важно, испытанная. Она помогала пострадавшим на месте крушения поезда.

— Да-да, вы ведь и там побывать успели, насколько мне известно. Доктор Полозов, — главврач неожиданно улыбнулся, и мягкие морщинки разрисовали его лицо забавным орнаментом, — что-то в последнее время вы часто попадаете в интересные истории.

— Каждый человек до определённого момента живёт в собственном благоустроенном коконе. Но приходит время выбора: оставаться вечной личинкой или вылететь в мир, полный волнений, опасностей и неординарных решений. Для меня этот момент наступил совсем недавно.

— А для меня, невзирая на мои годы, кажется, только что, — устало кивнул руководитель клиники. — Собственный кокон ведь тоже относительное понятие… Успехов вам. Держите меня в курсе.