Во славу Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев

И биться им, похоже, пришлось по-настоящему. Бешено пульсирующие разноцветные сполохи едва не свели с ума даже совсем не близко засевшего Кантика. А чей-то неистовый, уходящий за грань слуха, визг заставил его, уже испытанного воина, совсем по-детски заткнуть ладонями уши. Длилось это, к счастью, недолго. С громким шелестом что-то лопнуло. И наступила совершенно звенящая тишина. Кантик понял, что все закончилось, когда стоявшие по периметру Мечи Мудрости поднялись из-за щитов, за которыми сразу устроились, преклонив одно колено. Забросили щиты за спину, но мечи в ножны не убрали. Однако по тому, что до того напряженно молчавшие воины начали переговариваться, парень сделал вывод, что самое неприятное позади.

Еще дядька Архип, который натаскивал его с малых ногтей, вбивал ему в голову эту простую и ясную мысль. Нельзя смотреть прямо на человека, за которым следишь. Учует. А уж воин-то и подавно. Расслабился молодой конт, да и любопытство взяло. Засмотрелся он даже не на воина. На щит. Был тот формы куда как странной. И украшен очень странно. Не гербом. А некоей совершенной бессмыслицей с точки зрения геральдики. Но умелому и щит не помеха. Всем телом, как волчак, развернулся опытный гвардеец, и Кантик почти физически ощутил, как полосует бдительный взор из-за глухого забрала фасад того самого дома, где укрылся юный правонарушитель.

Мечи Мудрости воинами слыли знатными, едва ли не лучшими. Кантик хорошо помнил, как всего лишь один из пяти тех, что сопровождали Стражных Магов, по какой-то своей надобности посетивших папенькин фольварк, вырезал четверых панегров, не к ночи они будут помянуты. Панегра лучше встречать вчетвером, а лучше впятером, когда соратники прикрывают тебя от неистовой твари ростовыми щитами, а ты выжидаешь момент, чтобы пробить угольно-гибкое тело тяжелым клинком рогатины. А в одиночку против этой твари – нет уж, увольте. Но тот в четыре удара клинка разделался с малым прайдом и не запыхался. Даже удивился, когда ему предложили долю в добыче. Правда, потом удивился еще раз. Когда названную долю все же принесли.

И вот сейчас такой же и высматривал пока невидимую добычу. Кантик тогда предпочел ретироваться. Тихо-тихо, не поднимая головы, чтобы не выдать себя взглядом, дополз он до края крыши, спрыгнул. Он вообще-то всегда считался знатным бегуном. А уж с такого-то страха.

Когда он донес рассказ об описанных выше событиях до Магистра, тот, помнится, нашел какие-то очень срочные дела, по словам его, требующие немалого времени. Им же, ученикам своим, он завещал стеречь Братство. Умчался он быстро. Если бы не уважение, которое Кантик испытывал к магистру, назвал бы он такую спешку бегством. И вот. Вернулся. Но визитом своим не почтил. Странно. Более чем странно. Кантик любил странности. А уж более всего такие. Кровь будоражащие.

Юный головорез, кстати, совсем не разделил экстатической радости коллег по Братству по поводу возвращения учителя. Было на то несколько причин. И первой из них, хотя признаваться в этом совсем не хотелось, была обида. Неприличное, конечно, облику сурового воина чувство, но чересчур легко, по мнению Кантика, оставил он своих последователей один на один с противником, куда как серьезным. Орденом Стражных Магов. И расхлебывать учиненное Магистром варево пришлось им. Людям, конечно, куда как самодостаточным, и впоследствии это серьезно подняло планку самооценки, но мальчишкам в высоких эмпиреях разбиравшихся слабо. И это в глазах Кантика характеризовало учителя не с самой лучей стороны. Сам бы он так даже при некоторой неординарности мышления не поступил. Конечно, добрую службу сыграло то, что они на самом деле в тонкости контактов учителя посвящены не были. Но и общения с работниками Ордена Стражных Магов душевного спокойствия не добавило. В мирские проблемы они, как правило, предпочитали не вмешиваться. Но вот когда дело касалось вопросов знакомых, действовали настолько решительно и прямолинейно, что приводили в состояние шока видавшую виды городскую стражу. Да и что говорить, спокойствие тонких линий требовало принятия мер жестких и моментальных.

Ну, а потом распробовавшим вкус самостоятельности мальчишкам, Кантику уж точно, совсем не хотелось возвращаться под крыло к кому бы то ни было. Тем более, что нынешним благосостоянием Орден был обязан в немалой степени именно ему. Да, конечно, именно Магистр придумал примучить торговцев квартала, в котором приобрел зал для тренировок. Но вечно занятый своими таинственными делами этому направлению времени уделял неоправданно мало. И когда он скоропостижно пустился в бега, правильная постановка дела явилась условием выживания Ордена. И Кантик поставил дело правильно. И теперь торговцы их квартала, одного из скромных кварталов Университетума, нарадоваться не могли на серьезных ребят в радужных кожаных одеждах. Ведь раньше, если господа студиозусы расходились очень, солоно им приходилось. Пока еще университетская стража сюда доберется. Да и когда доберется, что делать станет? Ведь по древним ордонансам имела она право лишь увещевать и о непорядках докладывать в Ректорат. А здесь, на окраине, погуливали сорвиголовы, которым в кабаки центральных кварталов хода уже не было.

А тут вот за небольшую плату – гарантированное спокойствие. Ведь после нескольких случаев – никакого смертоубийства, нет, даже самые буйные бледнели, когда появлялись эти мальчишки с недлинными мечами.

И сержант городской стражи, как-то зашедший в зал, одобрительно отозвался о самодеятельности господ студиозусов.

И невзрачный парень с ухватками опытного бойца, встреча с которым могла бы показаться случайной, если бы на этой самой встрече не сообщено было, когда и сколько платить, передал благорасположение Серого Пастыря.

Ощущения были куда как приятные. Чувство полезности. Да и возможность поддерживать собратьев, богатством и достатком не обремененных, в их желании учиться, самоуважения добавляло. Так что не находилось особых причин у Кантика радоваться возвращению Магистра. Да еще и такому неоднозначному возвращению.

Глава 18

Не знаю, может, отраву другую применили, но голова казалась ясной, как, впрочем, и ситуация, мысли не разбегались. Хотелось выпить и закусить. И я уже решил воспользоваться любезно предоставленным пропитанием, как вдруг в полутьме звякнуло. Глаза к окружающему полумраку попривыкли, и мне без особого труда удалось рассмотреть и второй подарок моих вероломных соратников. Ба! В углу, закованным в той же манере, что и я, правда, вчера, пребывал коварный племянник покойного капитана и шада Онгака Оглана.

– Привет, – в углу угрожающе зазвенело. – Есть будешь?