Охота в параллельных мирах - Иван Франке

— Ворчун! — позвал он, утолив голод. — Ворчун, слышишь меня?

— Да! — не сразу отозвался андроид сквозь треск атмосферных разрядов. — Очень сильные помехи. Там у вас внизу, настоящее светопредставление с северным сиянием и прочей ерундой…

— Я посплю немного, — Перебил его Владислав. Человек говорил медленно, не понимая почему его вдруг потянуло в сон. Он едва ворочал языком. — Все равно буран кончится еще не скоро… Как минимум… два-три часа… это еще… продлится. — Владислав изо всех сил старался преодолеть сонливость, помня где-то в укромных закоулках своей памяти о том, что засыпать на морозе нельзя, это для всех путников во все времена означало смерть. Так и не дослушав ответ напарника он уронил голову на грудь.

Проснулся он от прикосновения чего-то мягкого и пушистого. Подавив первый приступ паники, Владислав, не открывая глаз, попытался оценить ситуацию. Он лежал на спине и правая рука удачно прикасалась к кобуре бластера на боку. Немного успокоившись, Владислав решил выждать, чтобы не испугать нежданных гостей. То, что в его берлоге был не один посетитель, он чувствовал. Тихо звякнула банка с концентратами.

— Тихо ты, — вдруг услышал Владислав чей-то голос. Точнее, это был не голос, это был телепатический сигнал. В его берлоге не раздавалось ни звука, если не считать его дыхания.

— Человека разбудишь, — послышался снова тот же голос. — Хотя он, по-моему, уже не спит.

— Как ты думаешь, он опасен? — спросил другой голосок потоньше. — Может все-таки нужно было его убить.

— Он другой, — возразил первый голос. — На нем нет шкур наших собратьев.

— Значит, он пришел за нашим мехом, — вмешался третий голос.

Владислав не выдержал и приокрыл глаз.

— Он проснулся, проснулся, — затараторило сразу несколько голосов.

Убедившись, что он ничего не видит сквозь щели век, Владислав полностью открыл глаза. В его берлоге было темно. Короткий день в этих широтах уже закончился и наступила темнота, усиленная все еще не утихшим снежным бураном.

— Я друг. — Осторожно, боясь спугнуть зверьков, Владислав начал прощупывать мысленное пространство. Все вокруг затаилось, но уже через секунду его голова буквально взорвалась от восторженных мыслекриков.

— Он говорит! Говорящий человек! Такого еще не было, ведь всем известно: человек не умеет разговаривать.

— Стойте, стойте, — прекратил гвалт чей-то голос с повелительной ноткой. — Может быть, нам это показалось. Человек не умеет говорить. Так рассказывали наши предки, и предки наших предков и предки их предков, так говорит и наш опыт.

— Ошибаетесь, — мягко возразил Владислав. — Среди нас есть такие, которым понятен ваш язык. Вы не возражаете, если я зажгу свет? Мои глаза, к сожалению, очень плохо видят, им нужен свет.

— Он и в самом деле говорит, — снова загалдели вокруг.

Решив, что молчание — знак согласия, Владислав медленно потянулся к поясу и включил миниатюрный фонарик. Приглушенный свет постепенно залил все вокруг, отражаясь в зеленоватых глыбах льда. Пятеро зверьков, похожих на нечто среднее между песцом и мартышкой, сразу же смолкли, поглядывая то на источник света, то на человека.

— Я друг, — снова повторил Владислав и, отстегнув фонарик, отодвинул его в сторону. — Я не желаю здесь никому зла. — Он попытался сесть, но один из лакасов внезапным прыжком очутился на его груди и невольный пленник тотчас же почувствовал дыхание оскаленной пасти на своем подбородке.

— Я друг, — терпеливо начал он, — и не собираюсь делать вам ничего плохого. Нет нужды меня бояться.

— Оставь его, Со! — снова приказал властный голос.

Взамен спрыгнувшему с него молодому лакасу, на грудь Владислава вбежал другой, явно постарше. Он уселся на широкой грудной клетке человека и уставился в упор на Владислава. В его глазах заплясали огоньки или это Владиславу только показалось, но он вдруг почувствовал себя легко и беззаботно, как будто кто-то другой взвалил на себя весь груз ответственности и неразрешенных проблем. Состояние это длилось недолго. Старый лакас неторопливо спрыгнул вниз.

— Вы видели? — сказал он, ни к кому не обращаясь. — он охотится не за нашими молодыми, а за человеком. Зачем тебе человек? Ты хочешь получить его шкуру и мех?

— Нет, — мотнул головой Владислав, получив наконец возможность сесть и оглядеться.

Только сейчас он разглядел небольшой лаз, прорытый в его пещеру. Пятеро лакасов, отливая изумрудно-серебрянным мехом, ждали от него ответа, присев на задние лапы и сложив свои ручки на животах.

— Нет, — снова повторил он. Я живу в другом мире, где нет таких, как вы, но есть другие, похожие на вас. — Он попробовал себе представить одного из силверкеров.

— Но есть люди, очень редко, но они есть, которые хотят всем сделать плохо. Я хочу найти одного из них и вернуть в наш мир для наказания.

— А разве то, что он находится не в своем мире, не является для него наказанием? — возразил один из зверьков.

— Нет, не является, — Владислав устроился поудобнее. — Вы живете здесь во льдах и если кто-то уйдет отсюда дальше на запад или восток, там будут точно такие же льды. Будет ли это наказанием? Наверняка нет.

— Вы же видите, что человек лжет, — взорвался вдруг молодой самец, тот, что угрожал перегрызть человеку горло. — Если он охотится не нас, а на людей, значит, он еще более опасен. Смерть человеку! — Лакас в стремительном прыжке попытался достать до горла Владислава, но тот, оглушенный этой внезапной волной гнева и ненависти, инстинктивно закрыл лицо, поставив блок. Зубы лакаса щелкнули по металлу руннера, выбив сноп искр. Лакас покатился по полу, отброшенный мощным разрядом. Остальные лакасы дружно оскались, но уже в следующее мгновение вожак властным окриком остановил сородичей. Агент, никак не ожидавший такой развязки, молчал. Ему вспомнилось, как руннер в свое время на Акаве таким же разрядом уничтожил шатека, спасая две жизни — его и Эстер.

— Я прошу прощения, — он снова сосредоточился и начал понимать, о чем сейчас спорили лакасы. — Я не хотел причинять Со вреда. Мне следовало вас предупредить. Если бы я хотел причинить вам вред, я бы давно это сделал, но я искал друзей. Я хочу видеть вас своими друзьями.

— Прости и ты его, человек, — ответил вожак, немного потоптавшись. — Всего несколько месяцев назад другой человек заманил сладкой рыбой в ловушку его подругу. Со лишился не только жены, но и всей семьи. Она должна была принести ему четверых малышей. В нем говорила боль утраты и Со не владел собой.

— Я понимаю, что эту утрату ему не вернуть, но если я смогу, то заставлю других людей отказаться от охоты на лакасов. Мне нужно лишь одно обещание от вас, — добавил он минуту спустя, — если я правильно понял, вы тоже не упускаете возможности прикончить человека. Оставьте людей в покое, а они перестанут охотиться на вас.