Дни Крови и Звездного Света - Лэйни Тейлор

— Похоже, вы не понимаете. — Кару не хотелось, чтобы ее друзья слетели с катушек, но было очевидно, что они не очень-то переживают из-за того, куда попали. — Вы хоть знаете, как их называют? Ожившие Тени, Сьюзи. Они — убийцы.

— Прямо, как я, — весело сказала Сусанна.

Кару подумала, что ей, наверное, следует держаться за голову, чтобы та не развалилась на части.

— Нет, совсем не как ты. Они не притворяются убийцами. Они всамделишные. Настоящие убийцы. Они перерезают глотки, спящим ангелам.

— Ой-ей. — Сусанна поморщилась и схватилась за горло. — Но ведь ангелы плохие парни, не так ли?

Кару даже не знала, что ответить на это. Для Сусанны это все было, как будто ненастоящим.

— Просто они реально жуткие, понимаешь? — сказала Кару, осознавая, как неубедительно это звучит. Затем она помедлила. Как она могла быть в чем-то уверена, в свете того факта, что жила в театре тьяговой лжи? — Ты так не считаешь?

Сусанну пожала плечами.

— Даже не знаю. Они — клевые.

Клевые. Ожившие Тени — клевые.

— Тогда, смею предположить, что и Тьяго просто персик!

— Фу, — сказала Сусанна с содроганием. — Нет. Неперсик. Червивый неперсик.

Что ж, по крайней мере, хоть здесь у них единое мнение.

— Вы должны немного поспать, — сказала Кару.

Мик уже растянулся на кровати, практически провалившись в сон, да и энергичность Сусанны, наконец-то, сошла на нет.

— Знаю, — она зевнула. — Посплю. А как же ты?

— Я уже поспала, — ответила Кару. Рядом с Зири. Как-то странно все это. И вот теперь они были союзниками, разделившими меж собой одну общую тайну. О чем Тьяго даже не подозревает. Они слышали, как он подходил к двери, и у них было время притвориться спящими, прежде чем он вошел в комнату — Кару переползла в кресло рядом с кроватью, чтобы ситуация не выглядела такой интимной. Они уже решили, что Зири скажет генералу о собранных душах, так, чтобы Кару смогла провести воскрешение в приватной обстановке, с тем, чтобы она могла придумать Белиросу и остальным истории для прикрытия, когда они все очнутся. Если все пройдет как надо, то Тьяго не зачем будет знать, что они не подчинились его приказам. Девушка не знала, что делать с дополнительной душой, которую, как предупредил Зири, она может найти: парень Дашнаг, который сражался и погиб вместе с ними.

«Может, оставить его пока, как есть», — подумала она.

Конечно, все это было только началом проблем. Следующий большой и назревающий вопрос был таким: «Что теперь?» Это кампания террора. Кару считала (насколько она могла абстрагироваться от своего несчастного состояния и по-настоящему подумать об этом), что цель восстания — защита химер. Но Тьяго никого не защищал. Может быть, ему на самом деле не хватало численности, чтобы сделать нечто большее, а это он мог вменить ей в вину, но... если бы он отказался от всего остального?

— Этого было мало, чтобы отдохнуть, — возразила Сусанна. — Ты можешь спать здесь. Я подвинусь.

Кару покачала головой.

— Устраивайся поудобнее. Я все равно больше не смогу заснуть, — столько всего крутится в голове. Что делать? Что делать? — Наверное, пойду, прогуляюсь, пока все еще прохладно. Утром вернусь к работе.

Лицо Сусанны прояснилось, и Кару сказала:

— Да, Игорь. Ты можешь помочь. И спасибо за то, что было ранее. Ты была потрясающей.

— Я? Это ты была потрясающей. Господи. Кару. Ты моя героиня.

— Да? Ну, а ты моя, так что мы квиты.

Мик, вопреки видимости, еще не заснул. Он приподнялся, чтобы сказать:

— Мне тоже хочется быть чьим-нибудь героем.

— О, так и есть, — заверила его Сусанна, и бросилась на него, рухнув сверху. Она звонко расцеловала его. — Мой сказочный герой, первое задание выполнено и второе на подходе.

Кару не знала, о чем это они, но попятилась к двери, пока Сусанна шумно продолжала убеждать Мика, целуя все его лицо.

54

ПРИЗНАНИЕ

Кару ожидала, что Тен будет поджидать ее у дверей и последует за ней, но волчица, должно быть, решила, что может оставить девушку на сегодня наедине с ее друзьями; Тен нигде не было видно.

Почувствовав радость, от свалившейся на нее, нежданно-негаданно, свободы, Кару неспешно направилась к воротам с черного хода крепости, петляя по узким улочкам разрушенной деревни, слыша, как разбегаются крысы, когда она проходит. Несколько раз ей приходилось подниматься в воздух и парить над встречными препятствиями и разрушенными стенами, но так, чтобы держаться не выше уцелевших крыш и не попадаться на глаза башенному дозорному. Наконец-то, у нее появилась возможность побыть наедине с самой собой, и она не собиралась этим рисковать.

Один или два раза ей показалось, что за ней следят, и она оглядывалась, но не заметила крадущейся в тени волчицы. Потом ей показалось, как мелькнуло что-то белое, и на мгновение она испугалась, что это мог быть Тьяго собственной персоной. Но, оказалось, что это только его одежда, которую выстирали и разложили сушиться на крыше. Она выдохнула. Белый Волк был последним, с кем бы ей прямо сейчас хотелось встретиться.

Хотя... может, и не последним. Это место все еще было закреплено за Акивой, но за это переживать не стоило. Акива находился за тридевять земель, в Хинтермосте, по-видимому. И чем, черт возьми, он занимался? Он что, в самом деле спас Зири? Доказательства были неубедительными.

Одна мертвая мотыльковая колибри.

Глубоко запрятанные воспоминания вдруг зашевелились: ощущение от живой шали, которую подарил ей Акива той ночью на балу у Военачальника, хлопанье тех мягких пушистых крылышек, а потом щекотка, когда те чудесные создания начали слизывать сверкающую сахарную пудру, которая покрывала ее щеки, шею и плечи. Даже спустя годы, она все еще чувствовала стыд за ту сахарную пудру, которая предназначалась для Тьяго, и она позволила обсыпать себя ею, не признаваясь самой себе, что была готова отдаться ему, позволить ему... испробовать ее. Кару вздрогнула, представив его клыкастую пасть на своем теле.

Но вместо него, ее испробовали на вкус мотыльковые колибри, а позже... ангел.

Как непостижима и жестока бывает жизнь. Если бы кто-нибудь еще утром прошептал, что вечером она окажется в объятьях врага (и ей не захочется, чтобы он размыкал их), она бы в ответ на это рассмеялась. Но, когда это случилось, то было так же естественно и правильно, как па в танце, которые она всегда знала.

Сейчас она размышляла: что, если Акива никогда бы не появился в Лораменди, не заворожил ее своими прекрасными, поразительными речами (любовь — как жизненная необходимость), своими мягкими прикосновениями и прелестной магией, своим пылом и юмором и огненными глазами, если бы она никогда не узнала ни одного поклонника, кроме Волка?