Диктатор - CMD
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как этого избежать? Быть может, использовать посредников? Или основной целью назначить кого-нибудь другого, более "дешевого", а отца включить в графу "заодно и остальные" за небольшую доплату?
Кого бы подставить заместо себя?
Нотт? Ему сейчас не до этого. Да и отношения у нас не такие теплые…
Гойл? Может быть. Тем более там и лорд остался жив и на свободе… Хм-м…
Крэбб? Ха! Надеюсь, тебе учится у Лорда и отдыхается легко и приятно, потому что с первого сентября ты будешь бегать по моим приказам, как… как… Как даже домовые эльфы не бегают! Все, все теперь зависит от меня! Сохранение и приумножение богатства. Связи. Будущее рода Малфой… Все в моих руках! И стоит ли при таких ставках прислушиваться к неудовольствию какого-то там Крэбба? Нет, конечно же! Для чего иначе, как не для принесения пользы своему сюзерену, существуют вассалы?" — высокопарно подумал Драко. Вытянул руку вперед. Чуть повернул ее, чтобы перстень наследника стал виден лучше. Полюбовался немного… и резко сжал ладонь в кулак.
— Да, отец! Я справлюсь! — громко и уверенно произнес он.
Нарцисса Малфой, незаметно наблюдавшая за своим единственным сыном из коридора через открытую дверь, отвернулась и в отчаянии прикусила губу.
"Нет! Он не справится! — с болью в душе признала она. — Мы с Люциусом так и не смогли достойно воспитать его. Но если сыну не справиться одному с навалившимися на него проблемами, это совсем не повод опустить руки и отдать род на растерзание… — не смея оскорбить страшного хозяина судеб Малфоев даже в мыслях, Нарцисса закончила нейтрально: — …Ему. Не справиться одному? Хм… Да, мой сын — один… Но кого же я могу попросить о помощи? Кто же захочет и, что важнее, на самом деле сможет мне помочь? Может… он? Конечно, в такие долги влезать очень неприятно, но чего стоит мое самолюбие по сравнению с жизнью сына, мужа, да и моей в том числе? Пусть твой долг тобой уже закрыт, но, надеюсь, ты все еще помнишь, кто протянул тебе руку дружбы в трудную минуту, Северус?.."
В незримом списке судьбы, озаглавленном: "Ведьмы, крайне недовольные собой этим вечером", значилась фамилия еще одной волшебницы. Правда, у этой причиной возмущения был не собственный педагогический провал (единственный воспитываемый ребенок — племянница — вполне ее устраивала и своим поведением, и оценками за СОВ), а сложившаяся в последнее время крайне неприятным образом ситуация на работе.
Сидя в снимаемой для нее Министерством квартире (ибо родовой манор как был разрушен во время войны, так до сих пор и не был восстановлен, некогда и не на что, а жить-то где-то надо), волшебница вспоминала последние события. И как ни крутила она факты, как ни пыталась собрать из них другую, более приглядную картину, складываться во что-то иное они не собирались.
Под нее, главу департамента магического правопорядка Амелию Боунс, кто-то усиленно "копает".
Нет, для стороннего взгляда все выглядело как бы вполне себе невинно. Просто из уст персон (имеющих серьезный политический вес) доносилось легкое недоумение, пожелания работать чуть более споро и искреннее сочувствие тяжелой ситуации, в которой оказалась сейчас силовая часть Министерства. Ведь с момента официального признания воскрешения Волдеморта из мертвых на ДМП и Аврорат вылилось настоящее море негатива. Причем как со стороны министра, так и со стороны простых обывателей.
А все потому, что Магическая Британия как будто сошла с ума. Слишком многие под шумок решили "разрубить узлы" давно назревших и перезревших конфликтов, сваливая результаты разборок на так удобно вернувшихся к жизни Упивающихся. Из-за этого ДМП ежедневно тонул в поступающих с мест сигналах: от "Упивающиеся напали на мой дом и украли дрова и три с половиной пары старых носков!" и до "Волдеморт — это моя теща под обороткой! Заберите ее в Азкабан!". А ведь каждое письменное обращение, попавшее в департамент, фиксировалось специальным артефактом, заносилось в общую книгу и по каждому в обязательном порядке нужно было провести определенный набор мероприятий. А это силы, время, затраты и совсем не бесконечные человекочасы служащих ее департамента.
В итоге и Стража, и Патруль, и даже Аврорат, хотя это вообще-то было не его обязанностями, — все они разом и дружно увязли в мутном потоке рутинных проверок. Были отменены отпуска и выходные дни, а все службы охраны правопорядка перешли на экстренный, "двадцать четыре на семь" график работы. В полупринудительном порядке были приняты обратно недавно уволенные за мелкие проступки и, как говорят магглы, "вышедшие на пенсию", а также объявлен расширенный набор в ряды Стражи. Дознания производились по упрощенной процедуре. За заведомо ложное сообщение о налете Упивающихся стали назначать штраф. Доходило до того, что некоторые на полном серьезе предлагали выдать каждому патрульному или стражу по маховику времени.
К сожалению, все принятые меры пока помогали слабо. Вроде бы усиленная после прошлой войны, а сейчас, как оказалось, заметно проржавевшая машина принуждения забуксовала в болоте ложных сигналов. И ведь не отбросишь ни один: "А вдруг именно этот — правда? Найдут Волдеморта, убьют, и всё, наконец, закончится".
Совершенно естественно, что, несмотря на все попытки ДМП обработать каждое обращение, очень многие из них по чисто техническим причинам оставались без своевременной реакции. И это несло серьезную угрозу Амелии Боунс. Если поднятая испуганными и обиженными обывателями волна негативных откликов перехлестнет определенную планку, то первой искупительной жертвой на алтарь общественного мнения станет управляющий ДМП. Плохо управляющий ДМП. Недоумение тогда может моментально трансфигурироваться в неприятные подозрения, пожелания лучше работать — в обвинение в служебном несоответствии, а искреннее сочувствие — в требование освободить себя от непосильно тяжелой ноши.
"…Плохо то, что такая атака началась. Сплетни, что я окончательно потеряла хватку, пока еще робки, но они уже есть и день ото дня набирают силу. Еще хуже, что все эти слухи подкрепляются неприятными для меня примерами…" — размышляла Боунс.
Конечно, понятно, что неудачи случаются у всех, но кто и когда в
