Сборник статей и интервью 2007г. - Борис Кагарлицкий

Небольшое расстояние от вокзала до порта демонстранты проходили полтора часа. Наконец голова колонны показалась на берегу. Их встретили восторженными криками и песней антифашистского сопротивления. Они шли, развернув знамена, смертельно уставшие, но победившие.

Росток изменил образ радикальных левых в европейской прессе. Теперь никто уже не пытается изображать их в виде бессмысленной толпы хулиганов, которые сами не знают, чего хотят, и умеют только бить стекла и драться с полицией. Даже насилие первых дней оказалось гораздо меньшим, чем изображала пресса.

Из сотни раненых полицейских только один был госпитализирован с тяжелой травмой. Была сожжена одна машина - другое дело, что ее изображение обошло газеты всего мира. Что касается другой пострадавшей собственности, то владельцы магазинов, закрывшие витрины фанерой, только зря потратили деньги. Витрины, оставшиеся неприкрытыми, никто не тронул. В общем, ничего не было испорчено, если не считать злополучного огорода.

Успех такого масштаба невозможен без тщательной организации. Протесты готовились в течение двух лет. Для этого был сформирован «Блок G8», в котором решающую роль сыграла группа с трудно переводимым на русский язык названием Intervenzionistische Linke (IL). Левые, вмешивающиеся в жизнь (в противовес интеллектуалам, проводящим семинары, и политикам, думающим только о выборах).

Эта группа, два года назад мало кому известная даже в Германии, сегодня выросла до нескольких тысяч человек, имеющих свои периодические издания, создавших свои ячейки во всех немецких землях. Полевые командиры демонстрантов, с которыми мне довелось поговорить, с гордостью сообщали, что являются членами IL. Многие вступили совсем недавно.

Они разрабатывали планы, проводили разведку местности, вели переговоры с партиями и общественными организациями, занимались пропагандой. Активисты несколько недель подряд отрабатывали перестроения, марш-броски и ориентировку на местности в обширных парках Берлина и других крупных городов.

Все это принесло плоды. «Росток будут вспоминать так же, как Сиэтл 1999 года и Прагу 2000 года, - с гордостью говорит мне одна из активисток движения. - Мы будем гордиться, что были здесь».

Но саммит G8 позади. «Теперь начинается самое главное, - вздыхает идеолог IL Томас Зайберт. - Два года мы жили подготовкой к Ростоку. Теперь начинается политическая борьба, не привязанная к датам и заранее объявленным событиям…»

УРОКИ ХАЙЛИГЕНДАММА

Возвращаясь из Берлина в Москву, сев в самолет, я первым делом раскрыл отечественные газеты. На первых полосах были репортажи из Германии, из Ростока и Хайлигендамма, где проходили встреча «Большой Восьмерки» и контр-саммит.

То, что я увидел в газетах, меня поразило. И дело не в том даже, что информация мягко говоря… неточна (нельзя же так просто, огульно сказать, что коллеги-журналисты нагло врут). Нет, просто возникало впечатление, будто российская пресса участвовала в каком-то другом саммите, происходившем в какой-то иной стране, может быть, - в параллельном мире.

Проще всего предположить, что отечественные журналисты, во-первых, не знали немецкого и плохо владели английским, во-вторых, не были на месте событий (если не считать обязательной пресс-конференцию президента России), в-третьих, вообще не выходили из гостиничных номеров, где, видимо, вместо того, чтобы смотреть телевизор, пили привезенную из дома водку.

Но это только часть проблемы. Если сравнивать репортажи отечественной и немецкой прессы, сразу бросается в глаза принципиальное культурное различие. Западная пресса реагирует на события. Она может по-разному интерпретировать факты, даже искажать их, но в основе репортажа всё же должно лежать какое-то действие. Российская пресса реагирует только на должности. Если в Хайлигендамме собрались большие начальники, значит, это серьезно. Если на улицах Ростока митинговали десятки тысяч человек, значит, речь идет о каком-то сброде, которому даже не удалось получить сколько-нибудь важную должность. Правда, здесь российская пресса опять ошибается. Среди протестующих были и депутаты парламента, и влиятельные представители лютеранской церкви, предоставившие готические соборы Ростока для проведения антиправительственных мероприятий (ситуация немыслимая в нашей «православной стране»). Сразу же после саммита в Германии проходит Церковный День (Kirchen Tag), в ходе которого будут подниматься те же темы, что и на контр-саммите. Да и ораторы, зачастую, будут те же самые.

Однако главное, конечно, не в этом. Даже не в численности протестовавших, не в том, что они успешно провели блокаду саммита. Главное в том, что для европейского общественного мнения саммит значимым событием не был, а сопротивление ему - было. Даже консервативная пресса уделяла протестам больше внимания, нежели саммиту. Сообщив обязательные протокольные подробности о работе «Восьмерки», журналисты тут же переходили к реальным событиям, разворачивавшимся в Ростоке и на подступах к Хайлигендамму, где молодежь вела удивительную «ненасильственную войну» с полицией.

Неспособность мировых лидеров что-то решить для борьбы с изменением климата вызывала уже недоумение и протест даже в консервативной прессе. Точно так же никто всерьез не воспринял разговоры про 60 миллиардов для Африки. Ведь речь идет не о новых вложениях, значительная часть этих средств уже давно обещана, но так до сих пор не выделена. Мировые лидеры продолжают суммировать обещания!

О том, что выделение средств само по себе ничего не даст без изменения политики, говорят уже все справа налево. Несогласие состоит в том, что и как надо менять. Но неспособность «Восьмерки» (G8) к практическим действиям, неготовность её к реальным дискуссиям признается повсеместно.

По большому счету саммит был интересен только протестами, и ничем ещё. Официальные мероприятия описывались скупо, с едва скрываемой иронией. Неэффективность и беспомощность «Восьмерки», абсолютная бессодержательность переговоров была основной темой комментариев. Предложения Путина, заявившего о возможном совместном с США использовании станции слежения за ракетами в Азербайджане, действительно вызвали шок, но главным образом потому, что Россия, ещё недавно выступавшая против американской политики в отношении Ирана, теперь, без всякой внешней причины, предложила США сотрудничество против Ирана.

Не удивительно, что комментарии были скептическими, причем подобные инициативы лишь усиливают недоверие к России. Ведь доверяют только предсказуемым партнерам.

С другой стороны, критики глобализации доказали, что имеют поддержку в обществе. В Ростоке это просто бросалось в глаза. В отличие от пражских бюргеров, которые в 2000 году попрятались, увидев в городе антиглобалистов, жители Ростока и окрестностей встречали их, вывешивая на балконах и в окнах плакаты и флаги, активно посещали дискуссии, снабжали водой и пищей молодежь, съехавшуюся со всех концов Германии. Даже на пляже Варнемюнде можно было видеть плакат против G8!

«Нелегально, но правильно», - так оценила акцию антиглобалистов левая “die TAZ”, а консервативная “Sueddeutsche Zeitung” в эпических тонах описывала «Поход Пяти Тысяч» - колонны левых активистов, блокировавших саммит. Местная пресса, вообще не связанная протокольными условностями, посвящала первые полосы исключительно протестам.

Почти во всех изданиях 9 июня на первых полосах были одни и те же картинки: одинокая Анжела Меркель в совершенно пустом Хайлигендамме и рядом фото многотысячной демонстрации в порту Ростока.

Урок Хайлигендамма состоит в том, что политический и моральный климат в Европе радикально изменился. Идеи, ещё год назад считавшиеся маргинальными, сейчас воспринимаются как часть необходимой дискуссии. А взгляды, отстаиваемые мировыми лидерами, выглядят всё более архаично. В Хайлигендамме собрались люди прошлого, на улицах Ростока - люди будущего. И не просто потому, что первые существенно старше вторых. Просто общество изменилось.

Этот урок, похоже, усвоила немецкая пресса. Возможно, о нем задумывается и часть немецкой элиты. Что же касается российской прессы и чиновников, то Хайлигендамм показал только одно: учиться они не способны.

Cпециально для «Евразийского Дома»

ФЕНОМЕН САРКОЗИ

Это был семейный ужин в Синье, пригороде Флоренции. Разговор шел о разных приятных мелочах, пока 17-летний сын хозяев не заявил: «А я читал, что китайцы своих стариков и больных режут на кусочки и подают в ресторанах под видом свинины».

Родители пришли в ужас. «Где ты такое услышал? Нельзя серьезно относится к чепухе, которую печатают в желтых газетах!» Но молодой человек продолжал настаивать на своем: «Никто в Италии никогда не видел похорон китайца».

Чепуха какая-то. Впрочем, мне все равно - я предпочитаю курицу или морепродукты.