О верности крыс - Мария Капшина

— Нет, — качнул головой Лорд. Джанш довольно улыбнулся. — Делай на своё усмотрение.

Потом у него не было решительно никакого времени на визиты, и шлифовка, заточка, доводка и оформление прошли мимо Лорда. Когда он незадолго до праздника зашёл за готовым клинком, то сам не знал, что именно увидит. Джанш с видимым удовольствием тянул время за разговорами. Когда он, наконец, достал из сундука свёрток плотной парусины, Лорд уже совсем извёлся.

Мэтр бережно положил свёрток на стол, вдруг став серьёзен и молчалив, как перед алтарём. Лорд встал со своего места у стены и подошёл, чувствуя, что его затапливает то же тихое сосредоточенное спокойствие, что и мэтра. Джанш развернул ткань, открывая кожу и тёмный лак по дереву ножен. Воронёная сталь накладок на конце и устье была матовой от лёгкой насечки и делалась ещё темнее в косых лучах, проникавших со двора. Никаких украшений, кроме этой насечки, не было, но опытный глаз сразу отметил бы цену и кожи, и чёрного дерева, и добротной, мастерской работы. Рукоять, обмотанная замшей. Прямая гарда и четкие грани навершия. Ничего лишнего, ничего недостающего. Строго и просто.

Мэтр ласково провёл по ноженному боку рукой, поднял меч и передал его на раскрытых ладонях Лорду, чуть наклонив голову. Тот взял, с таким же наклоном головы и почти неуверенно, словно опасался обжечься и выронить. Отступил на шаг и медленно потянул клинок наружу, зачарованно глядя, как тот с лёгким шелестом подчиняется. Классический обоюдоострый сайне, в сечении — арр с двумя срезанными гранями, с чуть смещённой балансировкой. Тёмный, почти чёрный фон со светлыми, рассыпавшимися в беспорядке линиями, похожими не то на крупные кудри, не то на фактуру суковатого дерева. Лорд осторожно, как хрусталь, отложил ножны и шагнул в сторону, где было свободней и светлей, почти выйдя из-под навеса. Поднял клинок на уровень глаз, ловя вечернее солнце на полированный металл — нежный золотистый свет зажёгся и словно бы повис над сталью, не касаясь.

— Красивая девочка, — с родительской гордостью сказал Джанш, возвращая Лорда к реальности. Тот перехватил "красивую девочку" надёжней и попробовал воздух второй связкой. Иера делала эту же связку как-то иначе. Не в шагах или жестах разница, а в чём-то другом, неуловимом, как золотистый свет над сталью. Выводя клинок из слива, Лорд вдруг ясно почувствовал смещённость центра: меч пошёл не по той дуге, на которую Лорд хотел его направить, а по другой, с меньшим диаметром. Лорд послушно повёл руку следом, не ломая кривую. И вдруг понял, что именно так этот кусок связки делала Иера, выгадывая в скорости и выходя на последний выпад под таким углом, что его пока ни разу не получалось парировать. Он завершил связку и замер, глядя вперёд сквозь кончик клинка и явственно слыша, как меч смеётся холодным, искристым смехом. Весёлая девочка.

— Мэтр Джанш… — тихо сказал Лорд, опуская меч. Подошёл обратно, вложил клинок в ножны, положил его на стол, повернулся к мэтру и низко поклонился.

— Как вас благодарить, мэтр? — тихо спросил он, не поднимая головы. — Не деньгами же… Тут сколько ни заплати…

— Брось ты это, мальчик, — сказал Джанш. — "Спасиба" с меня вполне хватит.

— Спасибо, — сказал Лорд.

Потом выпрямился, отвязал с пояса кошелёк и передал мэтру.

— Это — как договаривались. А что касается благодарности, то если вам что-то будет нужно, что в моих силах, в любое время — я к вашим услугам. Такой меч не имеет цены.

— Если твоя императрица фехтует и верно так, как ты говоришь, в её руку отдать не жалко, — усмехнулся Джанш.

— Лучше, — уверенно сказал Лорд. — Я не умею так говорить, как она фехтует.

Он умел смотреть. Как засияли восторгом её глаза при виде клинка. Как покачала меч в руке, как пробовала себя и меч в движении, как позвала Лорда составить компанию, как они вдвоём смеялись: Иера и меч, — одинаковым льдистым, беззвучным смехом в каждом движении. Как его самого подхватило и понесло, не давая свернуть или выбрать, навязывая свою игру, правила и волю.

Они были абсолютно одинаковыми — Иера и меч.

Нет.

Не одинаковыми.

Они были — одно и то же.

Иера шагнула прямо в удар, вполкасания сливая его мимо и, кажется, тем же движением — атакуя. Лорду на какой-то миг почудилось, что клинок прошил его насквозь, и он успел задохнуться от жара и чего-то ещё, неожиданного, прежде чем осознать: в последний момент Иера увела меч в сторону, мимо его бока. Она стояла совсем близко, сияя совершенно запредельным восторгом.

— С ума сойти! — выдохнула она. — Так не бывает!

Жарко, трудно дышать, и в висках стучит, словно не пару минут тренировочного боя прошёл, а пробежал пару тагалов. Или это потому, что её дыхание чувствуется на лице — так близко…

Так близко, что почти больно.

По щеке мазнул холодный ветер. Лорд моргнул: в глазах Иеры ему померещилась усмешка. Почти сразу исчезла, если и была. Иера отшагнула назад, отвернулась. Вытянула руку с мечом, любуясь.

— Ланг-нок-Зеер.

Кадарские слова упали на клинок звонким бликом и впитались.

Лезвие ветра. Конечно, как ещё её могут звать!

________

1арр — узкий ромб; дословно со староимперского — "нет". Геометрическая форма и мифологический символ. Пересекаясь с горизонтально вытянутым овалом, образует хо-арр, крест Весов Тиарсе.

Мастер Джатохе

2274 год, 1 луна Ппд

Эрлони

Кто-то ударил кремнем по огниву, и в голове, у затылка, вспыхнула искрой боль. Ещё раз и ещё, в неровном быстром ритме, от которого мир раскачивался, заставляя цепляться за стену, чтобы не упасть. Попутно с пульсирующей болью нарастала бессильная ярость: Мастер, опора Империи! Гнилой пень. Вокруг плясали тучи стеклистой мошкары, и сквозь эту мошкару подоспевший Нохо помог дойти до кресла. На его лице угадывалось сочувствие к старому пню, и тот злорадно оперся всем немаленьким весом, прежде чем сесть. Боль перестала довольствоваться затылком и ударила изнутри в глаза, будто пытаясь выдавить их наружу.

— Окно! — приказал Мастер, неловкими руками ослабляя воротник. — И плед.

Душно. Жар нахлынул на несколько вспышек боли, потом резко сменился ознобом. Нохо возмутительно медленно возился с окном.

— Быстрее! — зло бросил Мастер, цепляясь за подлокотники. Паника. Это ничего, она пройдёт, не успеешь прочесть "Наама-матерь, дай крепости телесной…" Но каждый раз — паника, подгоняет сердце, хотя куда уже быстрей, и в голове чаще и ярче взрывается боль.

Мастер закрыл глаза, чтобы не дать им выпасть из орбит. Пальцы мелко дрожали, как ни сжимай ими дерево. От окна потянуло наконец свежим воздухом, дышать стало легче… Пледом Нохо накрыл как раз в тот момент, когда озноб сменился жаром, и Мастер раздражённо откинул шерстяную ткань. Почти тут же его опять пробил холодный пот, заставляя кутаться.