Красные цепи - Константин Образцов

— Родион, здравствуйте, доброе утро, можете говорить, я вас не разбудила?

— Разбудила…ли… Что случилось?

«Господи, он что, опять с похмелья?»

— Помните, я вам рассказывала про закрытую зону в здании «Данко»? Ну ту, в которую можно попасть только через дверь из коридора верхнего этажа? Так вот, вчера ночью мне удалось туда пробраться, представляете?

«Догадайся, пожалуйста, очень тебя прошу».

— Я обнаружила там потрясающие вещи, просто потрясающие! Знаете, теперь мне все стало ясно. Мне обязательно нужно вам это рассказать! Вы можете приехать ко мне прямо сейчас?

«Ты должен догадаться. Я очень стараюсь говорить как дура, собственно, я и есть дура, что не послушала тебя и полезла куда не надо, и я обязательно попрошу у тебя прощения, и, черт побери, даже буду слушать твои истории и твои советы, только догадайся!»

— Где вы?

— Я дома, вы можете ко мне приехать? Прямо сейчас. Это очень важно!

Маклай и Репа смотрели на Алину внимательно и напряженно.

— Так, еще раз, — голос Гронского звучал глухо, то отдаляясь, то приближаясь к микрофону. — Ночью вы были в закрытой зоне «Данко», да? И увидели там что-то необычное?

«Да! Да!»

— Да! Да!

— И теперь вам нужно, чтобы я как можно скорее приехал к вам домой, так?

«О боже, как же можно так напиваться?!»

— Совершенно верно! Вы все правильно поняли! Запишете адрес?

На мгновение повисла звенящая пауза. Алина почувствовала, как защипали глаза вдруг выступившие слезы.

— Да, диктуйте.

Маклай расслабился и откинулся на спинку стула.

— Так вы приедете? — спросила Алина.

— Постараюсь как можно скорее, — ответил Гронский, и связь прервалась.

Алина перевела дыхание. Теперь оставалось только надеяться на то, что Гронский догадается вызвать полицию на ее адрес, а не заявится сюда сам.

Алина положила трубку и посмотрела на Маклая. Он тоже смотрел на нее, и в его больших собачьих глазах она увидела нечто, похожее на сожаление. В горле у нее пересохло.

Я еду, изо всех сил стараясь не превышать скорость, и аккуратно останавливаюсь на красные сигналы светофоров. Мне вполне хватило полицейской погони три дня назад. К тому же, скорее всего, Алину убили сразу после того, как она положила трубку. Если же нет, то, кем бы ни были ее утренние гости, они подождут меня, чтобы разобраться сразу с обоими.

Через пятнадцать минут мучительно медленной езды я останавливаюсь у подъезда. Рядом с машиной Алины стоит огромный черный джип, вытянутым силуэтом похожий на стальное хищное насекомое. По автомобилю можно многое сказать о тех, кто на нем прибыл, и этот джип свидетельствовал о хорошей материальной базе, высокомерии, склонности к насилию, отсутствии разумной осторожности и стремлении решать проблемы нахрапом.

Я ставлю машину чуть в стороне и, не скрываясь, иду к дверям подъезда. За тонированными стеклами джипа на водительском месте виден силуэт человека. Очень хорошо, пусть знают, что я уже здесь. Эффект внезапности в любом случае не удалось бы использовать: те, кто заставил Алину позвонить мне, знают, что я появлюсь. Но возможно, мне удастся удивить их чем-то другим.

Дверь подъезда открывается после первого же звонка. Из своей будки на меня настороженно смотрит старушка-консьержка.

— Я в шестьдесят первую квартиру, — бросаю я на ходу.

Она окидывает меня взглядом и спрашивает:

— А вы тоже из комитета?..

Я останавливаюсь.

— Да, именно оттуда. А что, мои коллеги уже прибыли?

— Минут тридцать назад! — с готовностью сообщает старушка. — Три человека!

Я киваю и иду к лифтам.

За дверью квартиры Алины тихо. Некоторое время я еще прислушиваюсь к настороженной тишине, потом расстегиваю пальто и нажимаю на кнопку звонка. Звучно разносится мелодичная трель. Снова тишина, и примерно через минуту я вижу, как по светящемуся изнутри яркому кружочку дверного глазка пробегает легкая тень, а потом коротко лязгает засов и дверь открывается.

— Он вошел. — Маклай быстро засунул мобильный телефон в карман. — По местам все.

Сердце у Алины упало. Значит, вместо того чтобы вызвать полицию, Гронский все-таки приехал сюда сам. Появившийся было шанс на спасение оказался последним глотком воздуха для утопающего, перед тем как его окончательно накроет тяжелая и темная волна обреченности.

Маклай и Репа деловито навинчивали глушители на свои пистолеты. Из коридора раздался звук спущенной воды в унитазе, и появился бледный Косяк, вытирая рот и поправляя висящий на шее автомат. Похоже, сок и сыр все-таки не пошли ему впрок.

— Репа, встретишь его первый, отрежешь путь назад, — быстро говорил Маклай. — Косяк, на подстраховке. Я приму его спереди. Все, разошлись.

Репа с пистолетом в руке встал за углом короткого коридора, ведущего от входной двери в холл, Косяк занял место в трех метрах за ним у открытой двери туалета и взял автомат на изготовку. Маклай укрылся за дверью в гостиную.

— Откроете и сразу войдете обратно в квартиру, — сказал он Алине. — Не бежать и не говорить лишнего, иначе сразу стреляем. Все ясно?

Алина обреченно кивнула.

В этот момент раздался звонок.

Трое мужчин с оружием в руках замерли. Напряжение повисло в воздухе, как сгустившееся электричество, готовое разразиться ударом грома.

Алина на негнущихся ногах подошла к двери. Сердце билось сильными ритмичными толчками, отмеряя долгие секунды. Алина отодвинула засов и открыла дверь.

Гронский окинул ее быстрым взглядом: широко распахнутые глаза, разбитая припухшая губа, золотистые волосы в беспорядке.

— Привет, рада тебя видеть, так хорошо, что ты приехал, — заговорила Алина, и беззаботный тон ее голоса совершенно не вязался с выражением лица. — Проходи.

Она попятилась назад, и Гронский шагнул в квартиру. Он внимательно посмотрел Алине в глаза. Она осторожно приподняла перед собой руку и показала три пальца. Он кивнул.

— Сегодня столько интересного произошло, ты просто не поверишь, — продолжала говорить Алина. Шаг назад, еще шаг. Два пальца показывают в сторону.

— Так много нужно тебе рассказать, — Алина сделала еще один шаг, входя в холл. Боковым зрением слева от себя она увидела Репу, застывшего с напряженным лицом. Он облизнул губы. Алина подняла один палец, указала назад и сделала последний длинный шаг. Гронский подошел к ней вплотную и тоже оказался в холле. Алина зажмурилась.

В этот момент Репа резко вытянул руку с пистолетом, направляя длинный ствол с глушителем в висок Гронскому.

Неожиданный толчок в грудь был мягким, но таким сильным, что Алина полетела через весь холл к открытой двери спальни. От удивления она широко открыла глаза и увидела, как Гронский левой рукой перехватил кисть руки Репы, а правой, еще вытянутой после толчка, резко ударил его снизу под локоть. Затрещал сломанный сустав. Пистолет со стуком упал на пол, и Гронский пинком отправил его по полу в сторону Алины. Репа издал дикий вопль, но в следующий миг Гронский ударом локтя вмял ему в горло мягко хрустнувшие хрящи гортани, и крик прервался, превратившись в хрип.

Маклай шагнул вперед и вскинул оружие. Пистолет издал два коротких сердитых плевка, но Гронский одним движением сдвинул Репу перед собой, и две пули попали тому в спину, разрывая аорту и легкие. Алина успела заметить, как плавно, но стремительно движется ее напарник, словно бы существуя в каком-то замедленном времени, а еще — странно отсутствующее выражение его лица. В этот момент Гронский отпустил обмякшее тело Репы, и в руке у него появился черный коротконосый пистолет. Дважды отрывисто громыхнули выстрелы. Маклай почувствовал, как в лицо ему вонзаются щепки от разбитой пулей дверной коробки, а в следующее мгновение страшной болью взорвалось правое плечо, развороченное вторым выстрелом. От удара его слегка развернуло, пистолет выпал из руки, и Маклай бросился обратно в комнату.

Резко лязгнул затвор автомата. Гронский сделал быстрый шаг назад, в коридор, и в этот момент Косяк заорал и нажал на спусковой крючок. Длинная автоматная очередь ударила в угол стены. Воздух разорвался от грохота, наполнился кислым запахом пороховой гари и разлетевшейся бетонной крошкой.

Маклай, зажимая левой рукой пульсирующую горячую рану в плече, бросился к балкону. К черту все это. Он видел, как двигается этот похоронный агент, за две секунды убивший Репу и ранивший его самого. Это такой же похоронный агент, как Маклай — фигурист, а если и так, то, видимо, клиентуру он организовывает себе сам. Окровавленная ладонь скользнула по пластмассовой ручке. Маклай с усилием открыл балконную дверь. Все, с него хватит. Надо уходить, и, чем скорее, тем лучше.

Алина зажала ладонями уши, но это не помогло: автомат гремел так, что казалось, взрываются сами молекулы воздуха, распадаясь на атомы и разнося взрывными волнами окружающее пространство. В перерывах между выстрелами она слышала яростные крики Косяка, а потом снова грохотали автоматные очереди, и в стороны разлетались куски мебели, осколки зеркал и щепки из паркетного пола.