Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

Филлип Чэнь вспомнил, как, охваченный паникой, лихорадочно искал другие документы, а внутри все кричало, что у его сына не может быть столько тайных сведений, что он не может иметь балансы за те годы, когда компания «Струанз» ещё не была акционерным обществом, что он не может знать о Четырехпалом У и других секретах.

«О боги, это же почти все, что известно мне самому. Даже Диана не знает и половины! Что ещё пронюхал Джон, что ещё он рассказал этому американцу?»

Вне себя от переживаний, он обшарил каждый конверт, но больше ничего не нашел.

— У него где-то должна быть ещё одна ячейка — или сейф, — пробормотал Филлип вслух, уже почти утратив способность соображать.

В бешенстве он запихнул бумаги в кейс, надеясь найти ответы на свои вопросы при более тщательном изучении документов, захлопнул ячейку и запер её. Но, поразмыслив, тут же отпер. Вытащив изящный поддон, Филлип перевернул его. К днищу были прикреплены скотчем два ключа. Один — от банковской ячейки с аккуратно подписанным номером. На другой он уставился как парализованный. Это был ключ от его собственного сейфа в доме на вершине холма. Он мог поклясться жизнью, что единственный существующий ключ — тот, что он всегда носил на шее, с которым никогда не расставался — с тех пор, как получил его от умирающего отца шестнадцать лет назад.

— О-хо, — сказал он вслух, снова вне себя от ярости.

— Что с тобой? — удивился Данросс. — Может, бренди?

— Нет-нет, спасибо, — дрожащим голосом произнес Филлип Чэнь, вернувшись в настоящее.

Он через силу собрался с мыслями и пристально смотрел на тайбаня, понимая, что должен все ему рассказать. Но не осмеливался. Он не посмеет сделать этого, пока не узнает, сколько всего секретов похищено. И даже тогда не посмеет. Многие сделки без труда могли быть неправильно истолкованы властями, другие грозили поставить компанию в крайне неловкое положение и привести к судебному разбирательству — возбуждению гражданских, если не уголовных дел. «Это дурацкое английское право, — яростно думал он. — Какая глупость — один закон для всех! Почему было не составить один для богатых, а другой для бедных? Иначе зачем тогда вся эта работа? Зачем надрываться, рисковать, выстраивать схемы, чтобы стать богатым?» Помимо всего прочего он должен был признаться Данроссу, что годами доверял секреты «Струанз» бумаге, как делал его отец до него. Балансы, акции и прочее не подлежащее разглашению, очень-очень тайные и личные семейные дела, связанные с контрабандой и взятками. Он понимал: бессмысленно говорить, что это делалось для защиты, для защиты дома. Да, скажет тайбань, и будет прав, это делалось для защиты дома, но не Благородного Дома, а дома Чэнь. И совершенно справедливо обратит на него, Филлипа, и на весь его род свой гнев. И в этой гибельной борьбе со «Струанз» он, Филлип, обречен на поражение. Об этом позаботился Дирк Струан, составляя свое завещание. Все, что выстраивалось почти целое столетие, исчезнет.

«Слава всем богам, что не все было в этом сейфе, — лихорадочно думал Филлип. — Слава всем богам, что другие вещи зарыты глубоко».

И тут перед глазами вдруг появились слова из первого письма его сына: «Добавьте к этим фотокопиям то другое, о чем я говорил...»

Он побледнел и, пошатываясь, встал.

— Прошу извинить меня, тайбань... я... я, пожалуй, распрощаюсь. Я только найду Диану и я... я... спасибо, до свидания. — И он торопливо направился в дом.

Пораженный Данросс смотрел ему вслед.

— О, Кейси, — сказала Пенелопа, — разрешите представить вам Кэтрин Гэваллан. Кэтрин — сестра Иэна.

— Привет! — улыбнулась Кейси: Кэтрин сразу ей понравилась. Они были в одной из прихожих на первом этаже среди других дам, которые разговаривали, поправляли макияж или стояли в очереди в расположенную рядом дамскую комнату. Помещение было просторное, удобное, с зеркалами. — У вас одинаковые глаза. Легко угадывается фамильное сходство, — проговорила она. — Он настоящий мужчина, верно?

— Да, мы тоже так считаем, — с готовностью улыбнулась Кэтрин. Ей было тридцать восемь, привлекательная, милый шотландский акцент, длинное шелковое платье в цветочек по последней моде. — Эти перебои с водой так докучают, верно?

— Да. Должно быть, вам тут не просто приходится с детьми.

— Что вы, chérie[101], дети это просто обожают, — откликнулась Сюзанна де Вилль, элегантная женщина, говорившая с легким французским акцентом. Ей было около пятидесяти. — Как тут настоять, чтобы они мылись каждый вечер?

— С моими двоими такая же история, — улыбнулась Кэтрин. — Перебои с водой досаждают нам, родителям, а им, похоже, и дела до них нет. Хотя это такая беда, когда пытаешься вести хозяйство в доме.

— Господи, я это просто ненавижу! — сказала Пенелопа. — Это лето — сущий кошмар. Сегодня вечером ещё повезло, обычно с нас уже пот лил бы градом! — Она поправляла у зеркала макияж. — Жду не дождусь следующего месяца. Кэтрин. Я тебе говорила, что мы собираемся в отпуск домой на пару недель? Во всяком случае, я. Иэн обещал тоже поехать, но с ним никогда ничего не знаешь.

— Ему нужно отдохнуть, — рассудила Кэтрин, и Кейси заметила у неё в глазах уныние, а под ними скрытые макияжем тени. — Ты едешь в Эршир?

— Да, и в Лондон на неделю.

— Везет тебе. Вы долго пробудете в Гонконге, Кейси?

— Не знаю. Будет зависеть от того, что предпримет «Пар-Кон».

— Ну да. Эндрю говорил, что вы сегодня весь день провели на встрече с ними.

— Не думаю, что они очень расположены говорить о деле с женщиной.

— Это ещё мягко сказано, — засмеялась Сюзанна де Вилль, поднимая юбку, чтобы подтянуть блузку. — Мой Жак, конечно, наполовину француз и понимает, что женщины уже занимаются бизнесом. Но вот англичане... — Её брови взлетели вверх.

— Тайбань, похоже, не имеет ничего против, — произнесла Кейси, — но я вообще-то по-настоящему ещё не имела с ним дела.

— Но вы имели дело с Горнтом, — заметила Кэтрин, и Кейси, остававшаяся начеку даже в расслабляющей атмосфере дамской комнаты, уловила в её голосе определенный подтекст.

— Нет, — ответила она. — Я не имела с ним дела. Во всяком случае, до этого вечера. С ним имел дело мой босс.

Перед самым ужином она нашла время рассказать Бартлетту про отца Горнта и Колина Данросса.

— Господи Иисусе! Неудивительно, что Адрион так странно себя вела! — воскликнул Бартлетт. — И тоже в бильярдной. — Подумав, он пожал плечами. — Но все это говорит о том, что положение Данросса ещё сложнее, чем мы думали.

— Может быть. Но я ещё никогда не сталкивалась с такой закоренелой враждой, как у них, Линк. Это может легко привести к непредсказуемым последствиям.

— Не вижу, каким образом — пока. Горнт лишь открыл фланг, как хороший военачальник. Если бы мы не получили заранее информации от Джона Чэня, сказанное Горнтом могло бы оказаться для нас жизненно важным. Горнт никак не может знать, что мы его опережаем. Поэтому он задает темп. Мы ещё даже не задействовали нашу тяжелую артиллерию, а они оба уже обхаживают нас.

— Решил уже, с кем ты?

— Нет. А ты к чему склоняешься?

— Ни к чему. Они оба впечатляют. Линк, как ты думаешь, не информация ли, предоставленная нам Джоном Чэнем, послужила причиной похищения?

— Не знаю. А что?

— До приезда Горнта меня перехватил суперинтендент Армстронг. Он расспрашивал, что Джон Чэнь говорил вчера вечером, о чем мы с ним беседовали, что конкретно было сказано. Я выложила ему все, что могла вспомнить, кроме того, что должна была получить это. Потому что до сих пор не знаю, о чем речь.

— Ничего незаконного тут нет, Кейси.

— Мне не нравится, когда я чего-то не знаю. Теперь стало не нравиться. Это уже... Это уже выше моего понимания — все эти винтовки, злодейское похищение, полицейские, которые становятся все настойчивее.

— Ничего незаконного. Давай на этом и остановимся. Армстронг сказал, что есть какая-то связь?

— Ничего он не сказал. Он сильный молчаливый англичанин, полицейский и джентльмен, гораздо более умный и знающий, чем все, кого я видела в кино. Я уверена, он не сомневается, что я что-то скрываю. — Она помолчала. — Линк, что же есть у Джона Чэня настолько важное для нас?

Она вспомнила, как Бартлетт изучающе смерил её странным, насмешливым взглядом глубоких голубых глаз.

— Монета, — спокойно пояснил он.

— Что? — изумилась она.

— Да-да. Вернее, половинка монеты.

— Но, Линк, при чем здесь мо...

— Это все, что я открою тебе сейчас, Кейси. А вот ты ответь мне: считает ли Армстронг, что есть связь между похищением Чэня и винтовками?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Не думаю, Линк. Не могу сказать даже приблизительно. Он слишком себе на уме, этот человек. — Она снова помолчала. — Линк, ты договорился... о чем-нибудь договорился с Горнтом?