Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Но, Линк, при чем здесь мо...

— Это все, что я открою тебе сейчас, Кейси. А вот ты ответь мне: считает ли Армстронг, что есть связь между похищением Чэня и винтовками?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Не думаю, Линк. Не могу сказать даже приблизительно. Он слишком себе на уме, этот человек. — Она снова помолчала. — Линк, ты договорился... о чем-нибудь договорился с Горнтом?

— Нет. Ничего конкретного. Горнту нужно лишь, чтобы «Струанз» не было и чтобы мы обанкротили компанию вместе с ним. Я обещал, что мы поговорим об этом во вторник. За ужином.

— А что ты собираешься сказать после ужина тайбаню?

— Смотря какие он будет задавать вопросы. Он прекрасно знает, что хороший стратег должен составить представление о том, какова оборона противника.

Кейси стала размышлять, кто же противник, ощущая себя чужой даже здесь, среди дам. Она чувствовала, что все относятся к ней враждебно, за исключением двоих — Пенелопы и Кэтрин Гэваллан, а также женщины, с которой она познакомилась чуть раньше, стоя в очереди в туалет.

— Привет, — тихо сказала эта женщина. — Я слышала, вы здесь тоже пришлая.

— Да-да, я не из здешних. — Кейси была поражена её красотой.

— Я — Флер Марлоу. Мой муж — Питер Марлоу. Он писатель. Я считаю, что вы потрясающе выглядите.

— Спасибо. Вы тоже. И вы только что приехали?

— Нет. Мы здесь уже три месяца и два дня, но это первая действительно английская вечеринка из тех, куда нас пригласили. — Флер говорила по-английски, не так четко произнося слова, как остальные. — Мы большую часть времени проводим или с китайцами, или сами с собой. У нас квартира в пристройке к старому «Ви энд Эй». Господи, — добавила она, взглянув на дверь в туалет перед собой. — Хоть бы поторопилась: у меня скоро из ушей польется.

— Мы тоже остановились в «Ви энд Эй».

— Да, я знаю. Вы оба уже люди известные, — засмеялась Флер Марлоу.

— Печально известные! А я и не знала, что у них там есть апартаменты.

— Вообще-то никаких апартаментов нет. Всего лишь две крохотные спальни и гостиная. Кухней служит буфет для посуды. Тем не менее это наш дом. У нас есть ванная, водопровод и туалет с унитазом. — У Флер Марлоу были большие серые глаза, немного скошенные, что выглядело очень мило, длинные светлые волосы, и Кейси подумала, что они примерно ровесницы.

— Ваш муж — журналист?

— Он автор. Всего одной книги. В основном пишет сценарии и работает режиссером в Голливуде. Этого хватает, чтобы платить за жилье.

— А почему вы с китайцами?

— О, это Питер интересуется ими. — Флер Марлоу улыбнулась и заговорщицки прошептала, оглянувшись на остальных дам: — Они всё-таки перегибают палку, верно? Стараются быть более англичанами, чем сами англичане. Все эти старые традиции и прочая ерунда.

— Но вы ведь тоже англичанка, — нахмурилась Кейси.

— И да, и нет. Я англичанка, но родом из Ванкувера, провинция Британская Колумбия. А живем мы — Питер, я и дети — в Штатах, в старом добром Голливуде, Калифорния. Я действительно не знаю, кто я. Наполовину одно, наполовину другое.

— Мы тоже живем в Лос-Анджелесе, Линк и я.

— Я считаю, он потрясающий мужчина. Вам повезло.

— А сколько вашим детям?

— Четыре и восемь. Слава богу, у нас подача воды ещё не ограничена.

— Как вам Гонконг?

— Он очаровывает, Кейси. Питер собирает здесь материал для книги, так что для него это просто замечательно. Господи боже мой, если даже половина легенд соответствует истине... Все эти Струаны, и Данроссы, и все остальные, и ваш Квиллан Горнт.

— Он не мой. Я познакомилась с ним только сегодня вечером.

— Вы вызвали небольшое землетрясение, когда прошли с ним через зал, — засмеялась Флер. — Если собираетесь остаться здесь, поговорите с Питером. Он введет вас в курс дела — насчет всевозможных скандальных историй. — Она кивнула Диане Чэнь, пудрившей нос перед одним из зеркал. — Это мачеха Джона Чэня, жена Филлипа Чэня. Она жена номер два: его первая жена умерла. Евразийка, её почти все терпеть не могут, но она едва ли не самый добрый человек из тех, кого я здесь встречала.

— А почему её терпеть не могут?

— Завидуют, по большей части. Ведь она, в конце концов, жена компрадора Благородного Дома. Мы познакомились с ней уже давно, и она отнеслась ко мне просто потрясающе. Женщине, особенно неместной, тяжело в Гонконге. Не знаю почему, но она вела себя со мной как с членом семьи. Она была восхитительна.

— Разве она евразийка? Выглядит как китаянка.

— Иногда и не различишь. По словам Питера, её девичья фамилия — Чжун, а её матери — Сун. Семья Чжун происходит от одной из любовниц Дирка Струана, а семья Сун — незаконные отпрыски знаменитого художника Аристотеля Квэнса. Слышали о нем?

— О да.

— Множество лучших гонконгских фамилий... э-э... В общем, старик Аристотель дал четыре ветви...

В этот момент дверь в туалет открылась, из неё вышла женщина, и Флер сказала:

— Слава богу!

Ожидая своей очереди, Кейси вполуха прислушивалась к разговорам. Все они крутились вокруг одного и того же: одежда, жара, перебои с водой, жалобы на ама и других слуг, дороговизна, дети или школы. Потом настала её очередь, а когда Кейси вышла, Флер Марлоу куда-то исчезла и подошла Пенелопа.

— О, я только теперь узнала, что вы не хотели уходить. Не обращайте внимания на Джоанну, — спокойно посоветовала Пенелопа. — Она зануда. Всегда была такой.

— Это моя вина: я ещё не привыкла к вашим обычаям.

— Глупости это все, но со временем вы свыкнетесь с тем, что гораздо проще позволять мужчинам вести себя по-своему. Я лично ухожу с удовольствием. Должна сказать, для меня их разговоры по большей части скука смертная.

— Да, иногда так и есть. Но дело в принципе. К нам должны относиться как к равным.

— Мы никогда не будем равными, дорогая. Во всяком случае, здесь. Это Гонконг, колония Её Величества.

— Мне все это говорят. И как долго будет длиться наше отсутствие?

— О, где-то с полчаса. Определенного времени не существует. Вы давно знакомы с Квилланом Горнтом?

— Сегодня вечером увидела в первый раз.

— Он... его не очень-то жалуют в этом доме.

— Да, я знаю. Мне рассказали о той рождественской вечеринке.

— Кто рассказал?

Кейси поведала то, что знала.

Наступило напряженное молчание. Потом Пенелопа промолвила:

— Нехорошо, когда посторонние оказываются вовлеченными в семейные дрязги, верно?

— Да, — согласилась Кейси. — Но ведь такое случается в каждой семье. Мы — я и Линк — приехали сюда, чтобы организовать новый бизнес. Мы надеемся, что начнем его с одной из ваших крупных компаний. Мы здесь чужаки и знаем это, потому и подыскиваем партнера.

— Хорошо, дорогая. Я уверена, что вы примете решение. Будьте терпеливы и осторожны. Ты согласна, Кэтрин? — обратилась она к невестке.

— Да, Пенелопа. Я согласна. — Кэтрин посмотрела на Кейси тем же спокойным взглядом, что и Данросс. — Надеюсь, вы сделаете правильный выбор, Кейси. Все люди здесь довольно мстительные.

— Почему?

— Общество у нас очень тесное, много родственных связей, все знают друг друга — тут ничто не тайна. Это одна причина. Другая в том, что ненависть здесь длится поколения, и питают её целыми поколениями. Если ненавидишь, то ненавидишь всей душой. Есть и третья: нравы здесь пиратские, ограничений мало, так что можно безнаказанно проворачивать разные дела, да ещё какие. И наконец, здесь очень высоки ставки: огреб кучу золота — можно законно им владеть, даже если оно нажито незаконно. Гонконг — такое место, где все в движении: сюда никто не приходит, чтобы остаться навсегда, даже китайцы — лишь заработать денег и уйти. Другого такого места нет на земле.

— Но ведь уже несколько поколений Струанов, Данроссов и Горнтов живут здесь, — возразила Кейси.

— Да, но все они здесь по одной причине — из-за денег. Деньги — здешнее божество. Как только они у вас появляются, вы исчезаете — европейцы, американцы и, конечно же, китайцы.

— Ты преувеличиваешь, Кэти, дорогая, — заметила Пенелопа.

— Да. И все же это правда. Добавлю ещё причину: мы все время живем на грани катастрофы. Нас преследуют пожары, наводнения, эпидемии, оползни, беспорядки. Половина населения — коммунисты, половина — националисты, и они ненавидят друг друга так, что ни одному европейцу этого никогда не понять. А Китай — Китай может проглотить нас в любой момент. Так что живи сегодня, и к черту все остальное! Хватай, что сможешь, потому что кто знает, что будет завтра? Не вставай ни у кого на пути! Люди здесь жестче, чем где-нибудь, ибо в Гонконге все действительно непрочно, тут нет ничего постоянного.

— Кроме Пика, — вставила Пенелопа. — И китайцев.

— Даже китайцы стремятся побыстрее разбогатеть и выбраться отсюда — больше, чем многие другие. Погодите, Кейси, вы поймете. Вы ощутите на себе чары Гонконга — или его зло, в зависимости от вашего видения. Для бизнеса это самое восхитительное место на земле. Скоро у вас появится ощущение, что вы в центре мира. Для мужчины это буйство страстей и захватывающее приключение. Господи, для мужчины это просто замечательно, но для нас это ужасно. Каждая женщина, каждая жена страстно ненавидит Гонконг, сколько бы ни делала вид, что это не так.