Сладостное забвение - Даниэль Лори

повисла тишина, и я задалась вопросом: а вдруг Николас меня не отпустит? И вообще, будет ли он со мной чрезмерно строг? Иррационален? В голову пришли все ужасающие варианты разом, и я впервые осознала, что отдаю в руки этого человека собственное будущее. Я едва знала жениха, но хотела изучить его получше, просто чтобы понимать, как и на что он реагирует. По крайней мере, так я себе все объяснила. Мне надо быть в курсе того, чем он занимался прошлой ночью. Каково его второе имя. Кого он любил и с кем спал.

Я хотела знать о нем все, и в груди ныло от ощущения неотвратимой катастрофы.

– Возьмешь одноразовый телефон, пока я не купил новый.

Я выдохнула. С облегчением? Возможно. Недостаточно информации, чтобы понять характер Нико, но уже хоть что-то.

– Нико, вовсе не обязательно заставлять Луку караулить меня. Я не нуждаюсь в няньке.

И снова воцарилась напряженная тишина, а потом Николас отошел от меня.

– Твое прошлое говорит об обратном.

Я напряглась, не в силах поверить своим ушам.

Кстати, я видела, как Николас пришел домой утром. Оказавшись в гостиной, он стянул с шеи галстук, и я невольно и тупо отметила, что он был в той же одежде, что и накануне.

А теперь, сглотнув появившуюся во рту горечь, я сказала:

– Я не собираюсь убегать. – Один раз я осмелилась на такое, что не привело к свободе, а стало наихудшей ошибкой в жизни.

Взгляд Николаса был словно вспышка свечи в абсолютно темной комнате.

– Нет такого места, где я бы тебя не нашел.

От его тона мурашки побежали по спине, поскольку я с легкостью ему поверила. Хотя выражение лица Николаса заставляло подозревать, что Лука оставался здесь не только ради моей безопасности или чтобы я не сбежала.

На меня внезапно снизошло озарение. Николас считал, что я до сих пор кручу роман с другим мужчиной. Все намеки на мою неверность внезапно обрели смысл.

За кого он меня принимал, за дуру? С моей стороны крайне глупо находиться в тайных отношениях, особенно после того, что со мной случилось. Без обид, Адриана, но это ты всегда думала своим странным сердцем, а не головой.

Во мне вскипело раздражение.

Руссо мог спать с кем только пожелает. У меня комок в горле появлялся от одной лишь мысли о том, что Николас наверняка творил сегодня ночью. Забавно, но рядом со мной была «сиделка», чтобы я не занималась тем же… Конечно, я знала, что именно так и устроен этот мир. Но подобные неудобства всегда происходили с кем-то еще, а не со мной, кроме того, они проистекали от мужчины, которого я скоро буду называть мужем. Мужчины, с которым стану делить крышу над головой.

Раздражение превратилось в злость и ядом разлилось по венам.

Муж никогда не будет мне принадлежать. Я буду вынуждена с кем-то его делить. И эта правда показалась настолько реальной и болезненной, что грудь содрогнулась от ненависти.

Я прищурилась прямо как в тот день в церкви, когда впервые увидела Николаса.

Он ответил мне схожим взглядом.

У меня не возникло никакого желания сообщать Николасу, что у меня нет любовника. Это уже не имело значения.

Мое сердце никогда не будет принадлежать Николасу.

Это – единственное, что действительно было моим, и я не собиралась его никому отдавать.

* * *

Бабуля и Адриана всю дорогу до магазина смотрели на меня с ничего не выражающими лицами, изредка моргая. Бенито не подавал голоса с водительского кресла, а мама чрезмерно жестикулировала и нервно болтала про будущее торжество.

Большинство девушек мечтают о свадьбе, о том, какой она будет идеальной, но мне она представлялась размыто. Как платье на витрине, которое защищено стеклом, залапанном множеством пальцев.

Свадьба не будет проявлением любви, а всего лишь передачей власти надо мной от отца к мужу.

Однако с каждым шагом и каждым щелчком каблуков о тротуар, дыхание сбивалось, а под кожей играли нервы. Что-то вибрировало в венах. Волнение. Томное желание. И грустное пламя надежды, мерцающее вдалеке.

Стекло было кристально чистым, а за ним находилось великолепное белое платье.

Я не любила человека, за которого выходила замуж. Не могла любить. Я коснулась пальцем стекла и тем самым запятнала ложную надежду, которую сулила эта витрина.

Мама придержала дверь открытой и поглядела на меня.

– Всего один день в компании Руссо и моя дочь, кажется, стала безмозглой. Какой же stupido у меня ребенок.

– А чего ты еще ожидала? – пробормотала бабуля, заходя в магазин. – С твоими-то генами?

* * *

Дверь закрылась с мягким щелчком. Чувство, что на меня смотрят, пробежало от макушки до пяток, стоило Николасу бросить на меня взгляд из-за кухонного острова, за которым он сидел.

Он опирался локтями на столешницу, а перед ним лежал пистолет. Ту деталь, что была в его руках, Николас чистил очень задумчиво – или, может, просто крайне тщательно относился к оружию.

– Нашла платье? – легко спросил он без грамма злости.

Напряжение улетучилось. Раздражение мое выветрилось за день, но, если учитывать, на какой ноте мы расстались, я не знала, чего ожидать по возвращении.

Я прислонилась к двери, разом ощущая накопившуюся усталость. Подумав о выбранном платье, я улыбнулась.

– Идеальное.

– Идеальное, говоришь? – протянул он.

– Ага. – И затем, чтобы разговор не был слишком формальным, я добавила: – И очень дорогое.

Наградой мне была мимолетная улыбка.

– Ну еще бы.

Не то чтобы цена как-то повлияла на мое решение. Я узнала свое платье, едва увидела наряд. Влюбилась с первого взгляда. У меня имелись сомнения касательно брака, но я наконец-то осознала, что свадьба будет только одна, и не собиралась пускать ее коту под хвост лишь потому, что союз с Николасом не являлся сказочной историей обоюдной страсти.

Во время шопинга мы купили розовые платья для подружек невесты, вместо тех желтых, которые мама подобрала для Адрианы. В качестве пресловутых подруг выступали