Танцующие в темноте - Маурин Ли

Стелла не раз признавала, что Фло приходится напряженно работать, чтобы поддерживать бизнес и присматривать за домом. Наверное, сама Стелла очень занята тем, что дышит здоровым чистым воздухом и поглядывает в окно, думала Фло. В отсутствие начальства, которое могло бы и возразить, она сама повысила себя в должности — она вспомнила о хранившемся в конторском шкафу белом халате управляющей с красной вышивкой на нагрудном кармане. Он находился там всегда, сколько она помнила, вместе с другими старыми вещами, которые заказчики забыли забрать.

— Ты выглядишь потрясающе, дорогая! — воскликнула мама. Она часто заходила в прачечную по дороге на работу или с работы. — Управляющая в двадцать лет! Кто бы мог подумать! — Фло изо всех сил старалась не загордиться.

— Кстати, я вспомнила, — продолжала мама, — мы тут на днях говорили о тебе. Через две недели — восьмого мая, — твой день рождения. Двадцать один год. Марта и Сал отмечали свои дни рождения. Мы должны хотя бы скромно отпраздновать и твой, выпить за твое здоровье и все такое. Ты не против, дорогая?

— И где мы будем праздновать мой день рождения?

— Дома, конечно, где же еще, милая?

Фло упрямо покачала головой.

— Мам, я не приду домой, пока там Марта.

— Ох, дорогая моя! — На мамином лице отразилось огорчение и раздражение. — Когда же закончится эта твоя вражда с Мартой? Она все-таки ждет ребенка. Не могу дождаться рождения первого внука, — бестактно добавила она, как будто Хью О'Мара никогда не существовал.

— Мам, Салли говорила мне о ребенке, и между мной и Мартой не вражда. Я не знаю точно, что это такое.

— Тебе надо будет как-нибудь поговорить с нею.

— Я не буду говорить с ней. — Фло подумала о Хью. Потом она подумала о том, что никто никогда не заберет ребенка у Марты и не отдаст его «уэльской ведьме». — Я никогда в жизни больше не буду говорить с Мартой, — неожиданно заявила она.

Мама сдалась.

— Как же быть с твоим днем рождения?

— Вы с Салли можете прийти на площадь Уильяма. Я приглашу женщин из прачечной, куплю бутылку хереса, приготовлю бутерброды. Можно выпить за мое здоровье и там.

Салли рассказывала, что, став членом семьи, которую он так полюбил, Альберт выглядит довольным.

— Он начал называть маму «мамой», и она немного смущается — ведь она на два года младше его! Он все время спрашивает о тебе, Фло. Он не может понять, почему ты никогда не приходишь.

— Скажи ему, что я не выношу его жену, — предложила Фло. — Как там ее светлость привыкает к семейной жизни?

— Все, что ей было нужно, — это обручальное кольцо и «миссис» перед фамилией. Ходит по дому как кошка, которая наелась сметаны.

Теперь, когда Альберту предстояло стать отцом, его радость не знала границ. Фло радовалась за него: он хороший человек, заслуживший счастье. Но когда речь заходила о Марте, она чувствовала только горечь.

Часто во время обеденного перерыва или по пути домой она шла по Клемент-стрит, но никогда не встречала Нэнси, а возле дома номер восемнадцать никогда не оказывалось коляски. Однажды ей показалось, что она услышала доносящийся оттуда плач ребенка, но, должно быть, у нее просто разыгралось воображение.

В прачечной все очень обрадовались приглашению на день рождения Фло.

— Слишком многого не обещаю, — предупредила она, — во-первых, не будет мужчин.

— Мы не возражаем, — хором сказали Дженнифер и Джоанна Холбрук.

— Мой муж не отпустил бы меня, если бы были мужчины, — заметила Мойра. Муж Лотти был в армии. Но она чувствовала бы себя неверной женой, если бы пошла на вечеринку, на которой будут мужчины.

— А меня это вообще не волнует, — сказала Пегги откуда-то из облака пара. — Мне мужиков и дома хватает. Можно спросить у Джимми Кромера, не хочет ли он составить нам компанию.

— Я не собираюсь идти на вечеринку, на которой будут одни замужние старухи, — возмущенно сказал Джимми.

— Я не старая и не замужем, — напомнила Фло.

Джимми бросил на нее сладострастный взгляд, казавшийся чересчур зрелым для пятнадцатилетнего подростка.

— А ты потом пойдешь со мной?

— Я такими вещами не занимаюсь!

— В таком случае, я не пойду на твой день рождения.

Первая неделя мая прошла в непрерывных воздушных налетах, более жестоких, чем те, которые город испытал до сих пор. Все эти дни казалось, что «Люфтваффе» задались целью стереть Ливерпуль с лица земли. Фло решила, что отметить день рождения ей так и не удастся. К восьмому мая никого не останется в живых, ни одно здание не уцелеет, думала она. По вечерам она оставалась дома, опасаясь, что во время танцев начнется налет и ей действительно будет очень страшно возвращаться домой одной. Лежа в постели, накрывшись с головой одеялами, она слушала, как скрежещет, содрогаясь, дом, как бомбы со свистом летят вниз, как вздрагивает земля, хотя самый страшный урожай жертв собирали бомбы на парашютах, опускавшиеся угрожающе тихо. Жутко звенели колокола пожарных машин, которые носились по городу, пытаясь потушить сотни пожаров, озарявших небо кроваво-красным заревом.

На следующее утро, измученная, но невредимая, Фло шла на работу. Общественный транспорт практически не работал, и ей приходилось осторожно идти по усыпанным осколками тротуарам, минуя печальные руины бывших достопримечательностей, проходить по маленьким улочкам с зияющими провалами, где еще накануне стояли дома. В воздухе, как черные траурные конфетти на похоронах, носились обрывки обуглившейся бумаги.

Всем работникам прачечной каким-то чудом удавалось уцелеть. Они приходили на работу и с ужасом рассказывали друг другу о событиях прошедшей ночи: о том, как они оказались на волосок от смерти, как на соседней улице упала бомба и погибла девушка, вместе с которой кто-то из них ходил в школу, или парень, который чуть не женился на чьей-то сестре. У Мойры погибла кума, крестная ее младшего ребенка. Зятя Пегги, охранника объекта ПВО, убило на месте после прямого попадания в здание, в котором он находился. Всех волновало одно — сколько же еще будет продолжаться этот ужас?

— Это не может продолжаться вечно, — утверждала Пегги.

Именно эта мысль и помогала им держаться. Когда-то это должно прекратиться.

В пятницу той кошмарной недели Фло пришла в прачечную и обнаружила, что за ночь вышли из строя все коммуникации. Оставаться в прачечной без электричества, газа и воды смысла не было, и Фло сказала, что все могут идти домой.

— Это время все равно будет оплачено, — пообещала она, не заботясь о том, одобрит ли такое решение Стелла. — Вы не виноваты, что не можете работать. Это все проклятый Гитлер.