Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Они всё сказали. Я не фраер и не баба. Я мужик и против правды, хоть и от сволочей она идет, хилять в кусты не буду. Пишите в протокол. Всё, что они сказали, я подтверждаю и в содеянном признаюсь. Пометьте, что признание добровольное. Мог бы запросто и отказаться. Ещё неделю бы вы все со мной попотели, чтобы я раскололся. А если напишете в протоколе мою явку с повинной по признанию, то я добавлю ещё два эпизода.
— Хорошо. Оформим явку с повинной, — тихо произнёс Володя. — Я пишу, что это ваше добровольное признание и сказано вами добровольно в помощь следствию. Говорите. Я записываю.
— Лавриненко, начальник цеха шитья заказал мне через Серебрякова убийство экспедитора Зиновьева и водителя Петренко, — Дух опустил голову. — Я Зиновьева застрелил в его машине возле дома. Петренко порешил заточкой в автобусе. Никто ничего не понял и я спокойно вышел. Где их похоронили не знаю. Адрес Зиновьва — Октябрьская, 37. Телефон Петренко мне дали для того, чтобы вызвал из дома если не выслежу в другом месте. Номер — два, двадцать три, четырнадцать. Проверьте. Но я не вру. Пишите как добровольное признание и явка с повинной по этим эпизодам. Тогда «вышки» мне не будет. Верно?
— В юристы тебе надо было идти, Суворов, — хмыкнул Малович. — Но уже не получится. «Вышака» ты последним признанием избежал. Я следователя попрошу, чтобы он предложил суду пятнашку. А там не бузи и выйдешь по УДО лет через семь-восемь. Похвально, что ты не трус. И раз поймался, поступаешь как мужчина.
— Какую деятельность осуществлял в подпольной группе швейного производства секретарь горкома партии Камалов Борис Ильич? Были ли от него просьбы об убийствах и за что он получал деньги? От кого и сколько? — Тихонов приготовился записывать.
— Я отвечу, — поднял руку как школьник на уроке Русанов. — Он только подыскал руководителей цехов и нашел места, где можно было вести производство. Документальных подтверждений этому нет. Он договаривался устно. С кем — не знает никто из наших. Я официально был вторым после него лицом. Работал на фабрике бухгалтером, а скрытно — управляющим всем производством, поэтому знаю точно. Деньги ему собирали все руководители цехов и передавали через меня первого числа каждого месяца. И опять-таки без расписок или других записей.
Получал он тысячу рублей ежемесячно. Об убийствах никогда не просил и сам был не в курсе каких-либо криминальных событий, связанных с производством. Об убийствах, которые уже все раскрыты, он вообще и не слышал. Думал, что всё гладко идёт. Он же регулярно вызывал меня и заслушивал отчеты мои устные о результатах и потребностях для развития дел. Договаривался с другими городами о поставках нужного сырья или оборудования. По телефону. Документов, подтверждающих его контакты с госпредприятиями республики о незаконных поставках нам всего, что я упоминал, нет.
— Я тоже подтверждаю сказанное, — Марченко поглядел на Русанова. — Как неформальный лидер я постоянно обсуждал с Русановым всех людей, проблемы и планы. За Камаловым кроме оргработы и общего контроля ничего нет. Причём контактировал с ним только Русанов без каких либо записей и документации.
— Ну, на этом и закончим. Распишитесь все в протоколах и добавьте, что каждый написанное прочел и со всем согласен, — Малович обошел всех и они написали то, что требовалось. Он в конце поставил свою подпись, выдохнул и произнёс, подняв глаза к потолку.
— Финита ля комедия. Дело закончено, передаю в следственное управление и далее в суд. Напоминаю, что Марченко вменяется заказ четырёх убийств, в чём он признался добровольно, чем оказал помощь следствию. Следакам будет предложено определить ему меру наказания в семь лет.
Марченко перекрестился и тяжело вздохнул. В глазах его просматривалась благодарность.
— Суворову предполагается с учётом явки с повинной, добровольным признанием и содействием расследованию срок пятнадцать лет в колонии общего режима, — Александр Павлович глянул на Духа. Тот улыбнулся и поднял вверх большой палец. — Русанову Алексею Ивановичу вменяется ложный донос на сотрудника милиции и принимается во внимание добровольная активная помощь в расследовании, ускорившая раскрытие полной картины преступной групповой деятельности, и предлагается следствию назначить ему наказание в полтора года лишения свободы. Также будет предложено следствию просить суд об отбытии сроков их наказаний в разных колониях КазССР или РСФСР по усмотрению суда. Всё!
— Конвой, ко мне! — приказал Тихонов, открыв дверь. Уведите всех арестованных.
Когда они остались вдвоём Шура подошел к окну, долго молча глядел на Тихонова и наконец грустно сказал.
— Всё, да не всё. Ты вот чем займись, Володя. Надо вызвать Филонова и Семенченко, Деда с Цаплей. Бояться им некого. «Кум» уже в Алма-Ате. Потом надо пригласить для чистосердечных признаний и явки с повинной Лавриненко, хозяина цеха шитья. Адрес цеха — Октябрьская, восемь. На нём два трупа. Он этих людей Духу заказывал. В протоколе есть конкретные показания на него, от исполнителя Суворова. Больше доказательств не требуется. Пусть лет пять огребёт за заказ. Ну, а мне надо встретиться с Камаловым.
— На фига? — удивился Вова. — На него же нет ничего. Слова одни.
— Надо, чтобы все цеха исчезли и люди разбежались. Работяги простые с какого хрена должны перед ОБХСС на коленях ползать? Или перед КГБ? — Малович потянулся и от души зевнул. — Мы, Вова, дело размотали крупное, хорошо сделали работу. Но всё было так скучно. Никогда мне после дела не было так тошно. Само всё в руки шло. Сами гады каялись, в плен сдавались и подельников сдавали как бутылки в приёме стеклотары. Быстро и без сожалений. Тьфу! А реально ловить досталось нам мелюзгу одну. Это был не тяжкий и опасный труд оперативников, а волшебная сказка. Я бы предпочел никогда больше о деле «подпольщиков» не вспоминать и никому про это не рассказывать. Мне лично стыдно. Сделали и слава КПСС! Не детектив получился у нас с тобой, а волшебная сказка вышла про двух гигантов и маленьких гномиков, мля! Игра в песочнице. Тьфу ещё раз!
— Ну, а вот завтра у тебя начинается дело с ужасающим фактом и сплошными знаками вопросительными, — это командир Лысенко тихо вошел, стоял у мужиков за спинами и всё слышал. — А поработали вы всё-таки отлично. Благодарность вам будет с занесением.
Шура набрал номер телефона Камалова.
— Добрый день, Борис Ильич. Это майор Малович из уголовного
