Наследник - Марк Арен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я все правильно поняла.
Майкл встал и подошел к окну. Небо уже было серым, и в комнате стало светлее. Катя увидела одежду разбросанную по всем углам, и засмеялась:
– Смотри, мои джинсы лежат на твоих.
– Нет, мои сверху, – сказал он, поднимая их с пола. – Или нет? Кать, а ведь у нас одинаковые джинсы. Как их теперь отличать?
– Дурачок. У тебя ремень, а у меня поясок. Постой, зачем ты одеваешься?
– Ты тоже сейчас оденешься. Скоро рассвет. Пока спустимся к морю, как раз солнце покажется. Давай скорее. Ты когда-нибудь купалась на рассвете?
– Да. Но только под душем.
– Не ленись, не ленись! – Он за ногу стянул ее с постели. – Давай-давай, по тревоге. Такое не каждый день бывает.
Кате ужасно не хотелось никуда идти. Но она подумала, что такого и в самом деле больше никогда не будет. «Это наш первый рассвет, – думала она, одеваясь. – И наш последний рассвет…»
Вот и сбылось все, о чем мечталось. И теплое море приняло их, и первые лучи солнца обожгли Катю, и глаза щипало от морской воды, а может, и от слез, кто знает…
Поднимаясь обратно к дому, Кате и Михаилу приходилось поминутно останавливаться, чтобы поздороваться с теми, кто спускался по горной тропе к морю. Мужчины смотрели на Катю приветливо, а вот женщины, те не очень.
Переходя мост, Катя остановилась, поглядела на воду, бегущую между камней, и спросила:
– Ты проводишь меня в монастырь?
– Если тебе так интересно, конечно. Но я хотел сегодня покатать тебя на катере. День будет жарким, выйдем в море, там будет хорошо. Возьмем удочки… – Он замолчал, встал рядом с ней и поглядел вниз. – Что там?
– Ничего. Вода. На воду можно смотреть всю жизнь и не надоест. А кем были твои родители, ты знаешь?
– Видишь ли…
– Можешь не отвечать, если нельзя.
– Нельзя. Но тебе можно. Только это никто не должен знать. Так вот, моя мама была из рода сербского короля Карагеоргия. А отец, он тоже из такой же семьи. Но не сербской. Мама отца, то есть моя бабушка, она была из Румынии. Из румынского царского рода.
– Как интересно, ты румын по отцу?
– Нет. Там все очень сложно, но суть в том, что и по отцу, и по маме я русский почти на сто процентов.
– А как познакомились твои родители?
– Их свели для продолжения рода… Чтобы тот не прервался.
– Какой род? Царский?
– Ну вот, – сказал Михаил, – ты, оказывается, сама все знаешь. Да, царский. Но я не царь. Я такой же человек, как и остальные, и имею право жениться на любимой женщине. Если, конечно, она мне снова не откажет.
– А если откажет?
– Я назойливый и бесцеремонный. Я буду повторять предложение снова и снова. А потом украду и увезу ее в горы. Вон в те, – и он показал пальцем на вершину острова.
Но Катя смотрела не вверх, а вниз на воду, струящуюся под мостом. И Михаил снова облокотился на перила рядом с ней и тоже стал смотреть на воду.
– Не знаешь, там, в этих пещерах, есть вода? – спросила Катя.
– Там какие-то источники. Гроты с морской водой. Ты сама все увидишь. Тебе покажут.
Когда они вошли во двор, сверху с балкона их окликнул Андрей:
– Вы на море были? А рыбы не догадались у рыбаков попросить?
Михаил и Катя виновато переглянулись.
– Эх вы! А скотину чем кормить? Привезли зверя, а у меня ничего кошачьего нет.
«Какой он заботливый, – подумала Катя об Андрее. – Он не даст пропасть Михаилу. Я могу быть спокойна, пока Андрей рядом с ним…»
Утром, как всегда, пришли монахини, и Катя вместе с ними готовила завтрак. С ними же и ушла, сказав, что хочет попасть на монастырскую утреннюю трапезу.
– Но потом мы выйдем в море? – спросил Михаил.
– В море? Да, да, конечно, – рассеянно ответила она и ушла.
Он спустился к причалу и стал готовить катер для выхода в море. Его не покидало странное, немного тревожное чувство. Что-то вроде «синдрома утюга» – когда сидишь в театре и все пытаешься вспомнить, выключил ли утюг, уходя из дома.
Он не мог понять, откуда взялась эта тревога. С Катей все прекрасно. Она прилетела сама. И помогла ему принять решение. Они будут вместе, и им не помешают никакие условности. При первой же возможности они заключат брак, у них родятся дети, и эти дети будут расти в семье под любящим взглядом отца и матери.
Пора снять проклятие изгнанной династии. Михаил рос без отца, потому что таков принцип безопасности рода – царь и наследник не должны создавать возможность убить их одним ударом. Пока не устранена угроза уничтожения династии, следовало подчиняться и другим не менее строгим принципам. Отец нарушил это всего один раз, приехав в Москву, к Андропову – и поплатился своей жизнью и жизнью матери Михаила. Из покореженного автомобиля его, чудом выжившего за секунду до взрыва, вытащил тогда молодой офицер КГБ «дядя Сережа», Катин отец.
Но чего стоит такая жизнь? И есть ли смысл цепляться за нее? И не будет ли добровольное исчезновение династии лучшим способом устранения угрозы? Если династия исчезла сама собой, то все усилия по ее уничтожению потеряют смысл. Кончится долгая война многих спецслужб. Политики перестанут вынашивать фантастические планы. А Михаил Романов и Катя Кузнецова станут самой обычной семьей…
Он вернулся в дом и спустился в бункер, чтобы взять из холодильника напитков для долгой морской прогулки.
Андрей, сидя у мониторов наружного наблюдения, спросил, не оборачиваясь:
– Катя надолго ушла?
– Не знаю. Думаю, скоро уже вернется.
– Она оставила здесь телефон.
– Ты хочешь сказать «забыла».
– Нет. – Андрей развернулся к нему на вертящемся кресле. – Есть разговор.
Михаил, укладывая в сумку бутылки, сказал:
– Я не тороплюсь, если есть разговор.
– Тебе не следует выходить сегодня в море.
– Да? Почему?
– Опасно. Степень опасности – высокая. Я бы сказал, максимально высокая.
– Да ну, – удивился Михаил. – Я только что смотрел прогноз. Штиль. Да и так видно, что погода отличная и устойчивая.
– Я не о погоде, – сказал Андрей. – Кстати, вчера вечером я получил свежую информацию по делу твоего кузена, – будничным голосом продолжил Андрей. – Версия
