Наследник - Марк Арен

Раздался странный звук. Словно мокрой тряпкой хлестнули. Костас выронил автомат и, шатаясь, попятился к стене. «Зачем он кричал по-английски? – подумал Михаил, подбирая автомат с пола. – Зачем он вообще кричал?» Он увидел тень, мелькающую между деревьями сада и, перекувыркнувшись за окно через подоконник, дал короткую очередь по ее ногам. Оказавшись на земле, дал следом вторую и перекатился в сторону. Тень исчезла. Послав пару очередей, одну левее того места, где были вспышки, вторую – правее, Михаил, лежа на спине, поменял магазин, встал и, согнувшись в три погибели, побежал в сторону своего дома. Крикнув: «Куда?! Туда нельзя!», отец Роман бросился вслед за ним.

А в это время там, в доме, рядом с настежь открытым окном, прислонившись к стене, стоял Андрей, сжимая в руках два автомата. Резко выскочив из укрытия, он с обеих рук обстрелял бегущие в сторону дома фигуры в маскировочном одеянии. Двое, словно споткнувшись о что-то, упали. Андрей тут же вернулся на прежнее место, а в окно влетели пули, оставив на противоположной стене с десяток следов.

Прижимаясь спиною к стене и держа наизготовку оружие, Андрей перебрался поближе к соседнему окну, но из третьего окна по нему открылся шквальный огонь, заставивший его метнуться на пол. В ту же секунду через все окна, перекувырнувшись спинами через подоконники, в комнату ворвались трое диверсантов и молча наставили оружие на Андрея.

Скрипнув зубами, Андрей отбросил оружие и нехотя встал. Один из пришельцев, не сводя с него глаз, достал из-за пояса наручники и поманил Андрея к себе. Андрей сделал шаг вперед и вдруг в прыжке нанес страшный удар своим кованым ботинком, попав диверсанту точно в висок. Раздался звук, похожий на удар ногой по футбольному мячу, и тут же хряск позвонков и вопль, парализовавший остальных напавших.

Воспользовавшись этим, Андрей бросился к ним и, как страшный маховик, разметал по сторонам не успевших схватиться за оружие противников. Придя в себя, один из них занес было за спиною Андрея кинжал. Мгновенно уклонившись и перехватив руку, он придал его инерцию себе, а когда тот налетел на него, два пальца Андрея вошли через глазницы врага в череп по самые костяшки. Выдернув пальцы, он, опираясь ладонью в пол и спружинив телом, нанес снизу вверх удар ботинком в поясницу третьего напавшего. И снова хряск позвонков, вопль их владельца, который мешком осел на пол. Но прежде чем тот коснулся пола, Андрей одним движением обхватил его голову локтем и с хрустом свернул шею.

Однако едва Андрей на противоходе вскочил на ноги, как вошедший в комнату диверсант в упор выстрелил ему в спину. Покачнувшись и чуть присев, Андрей резко развернулся к стрелявшему и ударил раскрытой ладонью под ребро так, что его пальцы, легко пройдя сквозь гимнастерку, разломали тому ребра, прошили грудь, коснулись сердца и вырвали его, отбросив прочь в угол комнаты. Стрелявший еще стоял на ногах. Он еще осознавал происходящее и тупо смотрел, как, исторгая пенистый остаток крови, бьется на полу его сердце. Собрав последние силы, Андрей ударом ноги, вышиб его за двери прямо к ногам подбежавшего к дому Михаилу и упал на пол… Вбежав в дом, Андрей и отец Роман увидели тело Андрея в окружении убитых им четверых врагов…

Глава 16

Первое утро в монастыре началось для Кати ночью. Ее разбудили, она торопливо оделась в кромешной темноте, а потом, не успев причесаться, повязала платок и заторопилась за грузинкой Ниной, своей соседкой и наставницей. Опираясь рукой на сырую стену, она прошла по извилистому коридору и оказалась во внутреннем дворе. Два электрических фонаря, стоящих прямо на земле, освещали стены храма, но выше иконы над дверью уже ничего нельзя было разглядеть. Катя все же глянула вверх. В черном небе, отражая огни ночного поселка, тускло светился крест над невидимым куполом.

Спросонок ее удивило, что из храма, находящегося в женском монастыре, доносится мужской голос. Но потом она поняла, что сейчас начнется всенощная, а для службы нужен священник.

Женщины, собравшиеся в церкви, были одеты по-разному. Одни в черных длинных платьях, в черных платках. Другие монахини вместо платка носили шапочку со спускающимся на плечи покрывалом. Остальные были кто в чем. «Они паломницы и послушницы, как и я», – догадалась Катя. Впрочем, пели все одинаково хорошо, слаженно и чисто, и она не решалась им подпевать, только шевелила губами.

После службы Нина повела ее за собой таскать воду от источника к трапезной. Источник был недалеко от пещер (триста двенадцать шагов, как выяснила Катя после первых двух рейсов), и воду надо было носить в ведрах на коромысле по узкой тропинке среди скал. По счастью, ведра были небольшие пятилитровые, но и с ними Катя умаялась. Зато лишний раз порадовалась, что пришла сюда не в босоножках, а в кроссовках. Правда, Нина обходилась вообще без обуви и резво стучала по камням босыми пятками. «Скоро и я так смогу, – подумала Катя. – Когда кроссовки развалятся. Новых, то здесь не купишь». Странно, но эта мысль наполнила ее радостью. Будто избавившись от обуви, она приобретет что-то более ценное. Но избавиться следовало не мгновенно сняв кроссовки, нет! Нужно было дождаться их естественного конца, вот в чем загвоздка! Катя носила воду, ее плечи и спина ныли от непривычной нагрузки, но восторг охватывал ее все сильней и сильней. Так и надо! Надо таскать воду ведрами, а не набирать из-под крана! Надо жить среди скал, а не в городе. И надо жить одной, а не среди людей… Новые, иногда пугающие, мысли и чувства теснились в ее душе, и она носилась взад-вперед по крутой тропинке, не замечая усталости.

День обещал быть жарким, скалы быстро нагрелись под солнцем, и Кате казалось счастьем подставить ладонь под падающую с каменного желоба струю источника и плеснуть себе в лицо пригоршню воды. Пару раз в небе над пещерами показывались вертолеты, но Катя даже не повернула головы: они были из другого мира. Из мира, который больше ничего для нее не значил.

После обеда староста выбрала нескольких послушниц для работы в поселке. Спросила и Катю:

– Пойдешь?

– Мне все равно, где работать. Что скажете, то и буду делать.

– Не боишься, что останешься там?

– Я уже ничего не боюсь.

Конечно, она бы не ответила так уверенно, если бы знала, куда ее приведут. А привели ее к дому Михаила. И она увидела кровь на ступенях