Первые уроки (СИ) - Вероника Вячеславовна Горбачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь при каждой встрече друг и побратим не упускает возможности напомнить, что мои детишки помимо воинской и некромантовской ауры непременно получат и примесь его оборотнической крови. Я-то смотрю на это скептически: до сих пор пресловутая кровь ни разу себя не проявила. Аркаша же только ухмыляется. «Считай, что ты просто её носитель. Так бывает. Зато твоим детям всё моё передастся».
Потому и называет их крестниками. А я не возражаю. Хороший из него получится крёстный.
— Хорошо выглядишь, Ваня. Просто цветёшь. Дивлюсь.
Сэр Персиваль одобряюще улыбается за его плечом:
— Подтверждаю, леди Иоанна.
Взгляд у него, как всегда, цепкий, острый. Всевидящий. Ему нет нужды сканировать руками, во всяком случае — для беглого осмотра: моё состояние он определяет визуально, считывая ауру.
— В прошлую встречу в Эль Торресе нам не удалось пообщаться, но сейчас не могу не отметить, что отдых на побережье пошёл вам на пользу. Браво. Вот она, благодатная сила моря и солнца! Но я слышу шаги, господа, это Диана ведёт наших гостей из Терраса. Прошу прощения, Маркос, что не предупредил, однако я не был уверен, сможет ли явиться сам дон Теймур…
— Если дело касается семьи, я отодвину в сторону любое расследование, — любезно сообщает мой свёкор, появляясь на пороге в компании доктора Гальяро и какого-то темноволосого господина, мне незнакомого. — Не сомневайтесь.
Доны и сэры раскланиваются, а я невольно замечаю, как Аркадий, можно сказать, делает профессиональную стойку. Напрягается, едва заметно раздувает ноздри, принюхиваясь, в глазах интерес. Что, узнал собрата? Cпутник донов, некий дон Куадро, как нам его представили — тоже оборотень?
Всё страньше и страньше. Два оборотня на один консилиум — не многовато ли? Какое вообще они имеют отношение к сбежавшей от мужа девушке?
— Итак, господа…
Обведя взглядом собрание гостей, устроившихся в креслах, сэр Персиваль продолжает:
— Я собрал вас, чтобы сообщить важные новости о леди Глории. Сейчас она совершенно здорова телесно, чего, к сожалению, нельзя сказать о душевном состоянии; но с последним мы работаем. Однако нами были выявлены обстоятельства, о которых мы считаем обязательным поведать её новой семье. К немалому нашему удивлению, при обследовании пациентки были выявлены признаки непроявившегося оборотня: необычайно высокий уровень регенерации тканей, весьма специфичный состав крови, но главное…
Очень хочется переспросить, но вроде со слухом у меня нормально. Эта девочка — оборотень? Но позвольте! Я таки тоже немножко маг, ауры вижу и даже уже могу кое-что по ним определять. Но в нашей беглянке ничего не заметила. Там и проблесков магии не было!
Да и в воспоминаниях её ни разу не проскочило даже намёка на оборотничество, как и вообще какой-то Дар…
— Хм, — только и выдаёт дон Гальяро. — Странно. Очень странно.
Дон Теймур быстро переглядывается с сыном, лица у обоих становятся одинаково непроницаемы. Супруги Ким в ответ на их вопросительные взгляды синхронно кивают, вежливо, почти как японцы, сложив ладони. Таким же утвердительным кивком ограничивается Аркаша, вновь занявший свой пост у окна.
Лишь дон Куадро, о котором мне пока ничего неизвестно, хранит молчание. Но отнюдь небезразличное. Похоже, услышанное повергло его в глубочайший шок.
Выдержав паузу, доктор собирается продолжить, как вдруг дон Куадро неожиданно взрывается:
— Не может быть! Оборотень? Не может такого быть!
Он даже головой трясёт, будто пытаясь отмахнуться от того, с чем не согласен категорически.
— В этой девочке изначально, от рождения не было ни капли магии! Вообще никакой!
Выдохнув, он прикладывает руку к сердцу. Кое-как справляется с эмоциями — и с благодарностью принимает стакан воды от леди Ди. По кабинету плывут ароматы ландыша и валерианы.
— Благодарю, донна. Простите, господа, но я никак не ожидал… Узнать такое о Глории, малышке Глории, в которой изначально не было ни капли магии! Да её жалел весь персонал: к нам ведь пристраивали исключительно одарённых детишек, а она… Воспитательницы и нянечки боялись, что для простой девочки трудно будет подобрать новую семью, и за моей спиной спорили, кому из них удочерить этого прелестного ребёнка. Девочка была пуста магически, клянусь вам, наши диагносты не ошибаются! Окажись у Глории дар, мы бы подобрали для неё родителей с такой же или родственной магией. Неужели мы все, все — проглядели? Чудовищно! Непростительно!
Он закрывает лицо руками.
— Успокойтесь, друг мой.
Доброжелательный тон дона Теймура возвращает страдальца к жизни.
— Это не ошибка и не недогляд, дон Рикардо. Вам не за что себя винить. Позвольте господа, я поясню.
Он обводит нас взглядом.
— Дон Рикардо Куадро более полувека возглавляет единственный в Террасе приют для найденных детей. Маленькая Глория росла там до трёх лет. Принято считать, что магические способности, даже мизерные, к тому времени непременно проявятся, а если нет — значит, их нет вовсе. Поэтому, при так и не объявившемся Даре, девочке нашли семью, где она воспитывалась, как обычный человек. Дон Куадро, ваши чувства мне понятны. Тем не менее, должен заметить: иногда, хоть и редко, магия просыпается в носителе много позднее, чем принято считать.
— Вам известны примеры? — живо интересуется сэр Ким, как-то по-птичьи склоняя голову к плечу. Его спутница тем временем молча поднимается, оказывается за спиной у расстроенного дона Куадро и опускает руки на его плечи, что-то успокоительно нашёптывая, окутывая голубой целительской аурой.
— Разумеется, — помедлив, отвечает мой свёкор. — Я сам — живой пример. Полагаю, моя вторая ипостась вам известна? Так вот: до достижения мною четырнадцати лет моя семья считала меня пустышкой. Не-магом. Абсолютно лишённым способностей. Позже я узнал, что драконья магия весьма специфична; оказавшись в одной матрице с некромантовской, вступает с ней в конфликт, и в результате они друг друга как бы нейтрализуют. Так получилось, что, минуя многие поколения дель Торресов, Дар основателя рода — ипостась Ящера — достался лишь во мне, минуя моего старшего брата. И полностью был погашен семейным, некромантовским, который, в свою очередь, почти сошёл на нет. К счастью, моя мать не теряла надежды сделать из меня мага, объявив во всеуслышанье, что не верит в мою ущербность; поэтому наравне с Георгом, братом, меня обучали магии, но, разумеется, лишь её теории. Поддерживаемый надеждой матери, я учился, как одержимый, уповая, что однажды смогу применить свои знания на практике. Свою роль, конечно, сыграло и соперничество с братом, как это часто бывает. Я был обделён от рождения магической благодатью, в глазах большинства окружающих достоин жалости и презрения… так мне тогда казалось; в конце концов, я
