Апокалиптическая фантастика - Майк Эшли

За стеклом кто-то шевельнулся.

Тут же зазвучали молитвы, соседи взялись за руки. Но когда кто-то потянулся ко мне, я протолкался мимо всех, включая детей, и вышел вперед.

— Ной, — с упреком произнес за спиной кто-то из взрослых.

Потом девочка, судя по голосу лет двенадцати, выпалила:

— А кто этот дядя?

Я редко бываю в городе, поэтому не все меня знают.

— Это сын Элен, — пояснил старый Феррис.

Мне было как-то странно приятно узнать, что меня все еще определяют как последствие некоего мелкого биологического происшествия.

Я прошагал полпути до машины и остановился.

Из толпы выбрался Мясник Джек, подошел ко мне и нервно подмигнул.

— Ты что об этом думаешь? — шепотом вопросил он.

Гадать можно тысячу лет, так и не узнав истины. Я ничего не ответил, и мы подошли к большой передней двери трейлера, секунду помедлили, и каждый из нас похлопал ладонью по грязному металлу.

— Эй! — окликнул Джек, и тут дверь открылась.

Резкое шипение сжатого воздуха напугало нас, и мы отскочили назад. Я так нервничал, что расхохотался, и как раз это увидела, показавшаяся из двери молодая женщина.

А увидела она хихикающего придурка. Я же увидел женщину лет двадцати, бодрую и очень привлекательную. Улыбаясь так, словно это было ее естественное выражение лица, она спрыгнула на нижнюю ступеньку и ухватилась за дверную ручку, подавшись к нам. Перед нами была стройная красавица с длинными золотистыми волосами, а брючки обтягивали ее так, что дальше некуда. Не скажу, что я влюбился. Но первое, что мне пришло в голову: будь я лет на десять моложе, то безнадежно и позорно сошел бы с ума от такого зрелища.

— Хорошо-то как, — сказала она.

В ее словах ощущался акцент — теплая и дружественная манера речи, совершенно новая для меня.

— Ребята, вы не поможете бабуле? — спросила она.

Джек взглянул на меня.

Я предположил, что это может оказаться ловушкой. Прелестная девушка заманивает ни о чем не подозревающих мужчин в свой мобильный дом, делает их пленниками, а потом эксплуатирует разными мерзкими способами. Но рискнуть все же стоит, решил я. Поэтому первым поднялся в трейлер, Джек протопал следом.

— Спасибо, спасибо, — поблагодарила женщина и добавила: — Папа надорвал спину, а у меня сил не хватит, чтобы сделать все самой.

То, что снаружи выглядело огромной грязной коробкой, внутри оказалось меньше, и пыли тут было меньше, чем я ожидал увидеть. Тут пахло людьми, недавней стряпней и утренним посещением туалета. Папа оказался настороженным типом лет на пять старше меня, сидящим у столика, на котором счастливый путешественник может перекусывать, любуясь проплывающими за окном видами. Я помнил достаточно, чтобы мысленно сложить эту привлекательную картинку. Так жили миллионы людей. Прежде. И жгли бензин танкерами, разъезжая по своему счастливому миру по гладким дорогам.

— Я привела помощников, бабушка, — громко и уверенно объявила девушка.

Папа все еще разглядывал незнакомцев и поблагодарил нас легким кивком, когда мы проходили мимо. Старая женщина лежала у задней стены на большой кровати, где запросто смогли бы спать двое. В жизни не видел женщины с такими пропорциями. Наверное, в молодости она была всего лишь крупной, но время и слишком обильная еда сделали ее поразительно толстой. Если верить единственным весам у меня дома, я, отъевшись на лосятине, вешу двести фунтов. Но не хотел бы я, чтобы эта леди встала на мои весы. Уж больно она толстая. А еще хуже то, что на ее круглом гладком лице имеются голубые глаза, которые смотрят на меня, на Джека, на блондинку, но остаются при этом пустыми.

Наверное, она слепая.

Но нет. Она вдруг спрашивает:

— Ты кто?

Я начинаю отвечать, но девушка меня опережает:

— Я Мэй, а ты моя бабушка.

Она выпаливает эти слова мгновенно, словно рефлекторно. Как будто произносит их сотню раз ежедневно. Она достаточно терпелива, но я замечаю, что она даже не старается говорить приветливо. Это лишь прагматичные слова, предназначенные, чтобы переждать несколько следующих секунд.

— Мэй?

— Да, бабушка.

— Где мы, Мэй?

— Дома. В твоем доме. — Потом она смотрит на меня и с той же улыбкой просит: — Не могли бы вы встать по бокам от нее и поднять? Думаю, она нам поможет. И мы сможем вывести ее на улицу.

Мне не хотелось прикасаться к этой странной женщине. Я сам изумился, насколько сильно желаю найти повод, чтобы этого не делать.

Но мясники сделаны из более крепкого материала. Джек бросился на помощь, и его пример заставил меня ухватиться за другую руку и плечо. Бабушка оказалась бледной, мягкой и очень прохладной. Жира на ней было столько, что я не ощущал под ним кости. Как и было обещано, она помогала нам по мере сил. Кряхтя, мы смогли поставить ее на огромные ноги, развернуть боком, чтобы она протиснулась в проход, и под руководством внучки, толкая и вытягивая, мы провели старую леди по трейлеру, поддерживая ее, чтобы она не рухнула на пол. Но она все-таки рухнула, у самой двери.

— Проклятье! — не удержалась любящая внучка.

Но старуха упала как знаток этого дела — просто осела на пол, без жалоб или заметных повреждений. Мужчина с больной спиной поднялся-таки со скамьи и направился к нам. Все принялись тянуть бабулю за вялые руки и толкать сзади.

— Попробуй встать, бабушка, — несколько раз сказала Мэй, без злобы, но настойчиво.

Затем повернулась и окликнула мужчину, сидящего в кабине. Я его не сразу заметил, потому что он сидел за рулем и наблюдал за разворачивавшейся драмой с полным безразличием.

— Давай поднимай задницу! — велела девушка.

Водителя едва можно было назвать взрослым — на вид он был года на два моложе ее и, судя по внешности, близкий родственник всех остальных. Но там, где у бабушки был объем, у парня были мышцы. В жизни не видывал человека крупнее и сильнее. Он целиком заполнял огромное кожаное кресло, держась за подлокотники огромными руками. И шевелиться он явно не собирался.

— Помоги, — сказал теперь уже отец девушки.

Силач лишь поджал губы, выдав дерзкий ответ совершенно беззвучно.

— Черт побери, сын! Нам нужна твоя помощь!

Моя неприязнь к парню родилась мгновенно. Но у гнева есть свои плюсы, и я совсем не слабак. Желая показать этому идиоту, что такое смелость и решительность, я подхватил бабулю под мышки, закряхтел и уперся ногами, поднимая ее дряблое тело в положение, где мне уже смогли помочь остальные. Мы тянули ее вверх, пока ноги-колоды не вспомнили, что они предназначены для ходьбы.

— Сюда, бабушка, — проворковала девушка.

— Ты кто?

— Твоя внучка Мэй.

— Где мы, Мэй?

Мы подвели ее к ступенькам. Вот где мы находимся. Теперь я принял всю нагрузку на себя, и девушка мне лишь немного помогала. Я удерживал старуху за влажные прохладные подмышки, держась на пару ступенек выше ее и направляя ее спуск.

— Это дом, бабушка, — все повторяла Мэй. — Ты дома.

Таким тоном праведные люди разговаривают со стариками. Дом — это волшебное место отдыха и безопасности, и я предположил, что девушка пудрит бабуле мозги небольшой и безобидной ложью.

Первый шлепанец коснулся земли, и старуха едва не рухнула снова. Но я резко дернул ее вверх и крепко держал, пока опускалась другая нога.

— Спасибо. Вы нам так помогли, — поблагодарила Мэй с усталой улыбкой.

Я задыхался, а спина жутко болела, но я все равно был горд собой.

— Уинстон такой козел, — доверительно сообщила она.

— Он ваш брат? — предположил я.

— Мне так сказали, — ответила она и, поскольку я был новым слушателем этой наверняка очень старой семейной шутки, от души расхохоталась.

— Меня зовут Ной, — представился я.

Мэй не просто улыбнулась. Она повторила мое имя, заставив его прозвучать лучше, чем обычно, и протянула ладошку, теплую и уютную. Пожав мне руку, она чуть задержала свою ладонь в моей.

Вдохновленная солнышком или свежим воздухом, бабуля стояла без посторонней помощи. Благочестивые жители Спасения подошли ближе и принялись разглядывать ее и трейлер. Старуха вгляделась в их лица, затем повернулась и с легким любопытством уставилась на трейлер. В ее взгляде читался невысказанный вопрос: «Что это за штуковина?»

Я уже не держал Мэй за руку, но мы стояли рядом. Бабуля совершила медленный поворот, по-своему величественный. Потом ее взгляд остановился на одном из ближайших домов — трехэтажном здании, предназначенном питаться солнечным светом и ветром и не давать отходов, — и ясным и уверенным голосом она спросила:

— Что это за город? Где я?

Ее безобидное смущение меня едва не рассмешило.

Мэй подмигнула мне и ответила:

— Это город Спасение, бабушка. Он точно такой, каким ты его описывала. И какой он чудесный, правда?..