Очаги ярости (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

Исполнительный Торрес только недавно ушёл передать Флоресовы веления, как внезапно с другого прохода на галерею ввалились Маданес и Диас. И закричали дуэтом:

— Идут зомбяки!

Ну а Рабен:

— Да ну, успокойтесь, ну как не стыдно верить шахтёрским россказням!..

— Да какие там россказни? — оборвал его Диас. — Мы с Маданесом видели сами.

— Видели что?

— Толпу зомбяков. А впереди у них — изменённый Мендоса!

Тут же вспыхнул один из мендосовцев:

— Эй, ты ври, да не завирайся. Херес-де-Мендоса-и-Вега-де-Коммодоро не может быть зомби!

А начальник Башни Учёных:

— Заблуждение. Это со всяким может случиться.

Спорщик вновь взъерепенился на тот счёт, что Мендоса — не всякий, но на сей раз его с недвусмысленным раздражением оборвал Флорес. Он запросил от Диаса и Маданеса более точных сведений. А меж тем, как они сей запрос удовлетворяли, Барри Смиту пришлось отвлечься. Потому что…

Майк Эссенхельд высоко подпрыгнул, попытавшись тем самым дотянуться до Призмы — и, должно быть, повиснув всем весом, снять эту штуку с крюка. Дело ясное, раз ты герой с бесконечным числом имён, то известие о подходе зомби для тебя подходящий повод позаботиться о справедливости. Призма крадена — Призму надо вернуть.

Но, к сожалению, прыгнул-то Майк не героически. Основательно так не допрыгнул, ничего не достал.

— Дай подсажу! — предложил ему Барри. С этого стоило начинать. Потому что хитрец Ортега тоже всё видел и слышал, он немедленно начал крутить ворот лебёдки; цепь с крюком на конце, где болталась Призма в мешке, тут же резко поехала вверх. Эссенхельд на последних мгновениях даже вскочил на манер акробата Смиту на плечи, но всё тщетно: когда разогнулся, Призмы было опять не достать.

Ладно, хоть попытались.

А Ортега, не предполагая плохого, поднял Призму на уровень галереи. Что в тот момент началось!

— Тот, кто гонит на нашего шефа, не вернётся отсюда живым! — объявил подмендосовец Слейтер.

— А вот этот учёнишка жалкий — он именно гонит! — уточнил другой.

— А в особенности, — Слейтер скрипнул зубами, — эта мерзкая парочка подлых утырков Рабена.

За «утырков» ему тут же крепко попало от Диаса. В челюсть попало. И, как результат, скрип зубов перешёл в одноразовый резкий скрежет. Дальше там, видимо, нечему было скрипеть.

— Очень славный удар, — похвалил эти действия Рабен.

— Ой, заткнись! — отозвался Диас. — Кто ты такой, чтобы судить наши удары? Ты когда-нибудь сам-то умел их наносить?

— Как ты посмел!!! — Рабен дал петуха, перешёл на визг.

— Очень красивый голос! — рассмеялся вдруг Флетчер.

— Вфех, кто будет противоречить приказу Херефа-де-Мендофы-и-Веги-де-Коммодоро, мы положим рядком из блафтеров! — шамкал Слейтер, попутно выплёвывая зубы.

— А о чём, интересно, приказ? — насторожился Флорес.

— А о том, чтобы, фффука, все ждали его и оставалифь на мефте!

— Пока дохлая сволочь не явится нас заражать? — возмутился Рабен. — Вот уж дудки!

— Что этот глупый свин говорит про дудки? — брякнул кто-то невидимый из-под какой-то стены.

— Прист, ты заткнулся бы! — выдал совет Маданес.

— А не то, — поддержал Ортега, — тебе вмиг отобьют и то, куда ешь, и то, куда тебя любят. А всё то, чему молишься, у тебя заберут, никакая Маммона не выручит!..

— Сволочь, Ортега! — заорал и Годвин.

— Сам ты сволочь. Что-то хотел спросить?

— Ты куда поднял Призму, а? Ты не видишь, что начинается?!

— И не такое начнётся, — похвастался эксперт Бек, — когда я всех начну напропалую зомбифицировать.

— Ты не умеешь! — заверил его Флорес.

— Спорим, умею? Я на спор, что хошь, сотворю.

— Эй вы слышали! — рявкнул тишайший Флетчер. — Бейте Бека, бейте мерзавца Бека!

— Я сейчас… я немедленно опущу… — с перепугу повизгивал бедный Ортега.

— Не до конца, идиот! — напутствовал Годвин. — Зстопори на середине!

До чего любопытно действие Призмы на лиц, к этому не готовых!

7

— Ладно, — принял решение Флорес. — Вижу, моё выездное заседание пора объявить закрытым. Дело рассмотрено. Цель не достигнута, но такое бывает: появление зомби резко смешало карты. В общем, расходимся!

— Ты никуда не пойдёшь! — заревел на него полоумный Слейтер. Вот ведь великое дело упрямство: Призма уже ушла, не заставляет резать в лицо неприятные вещи, а попробуй-ка начатое остановить!

Флорес остановил. Он спросил для начала:

— Ты мне, кажется, не шутя заступил дорогу?

Слейтер, дурак, подтвердил. Флорес его схватил голыми руками-ветвями со своею ксенодубовой силищей — да и вышвырнул вниз с галереи лицом вперёд. Этим снарядом, упавшим на каменный пол, чуть не пришибло счастливца Да-Сильву, а забрызгало, кажется, всех, кто стоял на площадке.

— Кто-то ещё сомневается, что нам отсюда пора уходить?

Все мендосовцы на галерее промолчали. И только придурок Кох объявил, грозя Флоресу пальцем снизу:

— Мы верны, мы дождёмся нашнго шефа!

Флорес, верно, прикинул затраты времени на спуск и подъём — и в итоге решил нахала не вразумлять. Объявил:

— Ну, раз так, то повелеваю: всем с галереи уйти и спасаться от зомби, всем, кто на нижнем уровне — с точностью следовать воле Мендосы, то есть оставаться на месте и ждать.

Кох, идиот, расцвёл от такой победы.

— Эй, ну хоть мне-то подняться можно?! — вскричал Мак-Кру. Он, как и Барри, заметил, что нижние подмендосники отсекают уже проход к единственной лесенке.

— Чем ты лучше других? — наверху удивился Флорес. — Жди Мендосу!

— Но…

— Ты разве не слышал, что приказал начальник? — неожиданно вызверился Годвин.

Изумлённый Мак-Кру прокричал:

— Как ты можешь? Ведь мы же напарники!..

— После всего, в чём ты мне признался под Призмой? Ты не напарник. Ты просто мешок дерьма. Да, подходящий, чтоб кинуть тебя в Мендосу!

Не прошло и минуты — галерея уже опустела.

Шахтное эхо откуда-то издали донесло чей-то истошный вопль.

8

Выждав немного сверх мига, когда галерея затихла, Барри сказал:

— Кажется, выжить остался последний шанс. Важно к нему отнестись, не шутя. Парни, самоопределяйтесь. Потому что зомбячее племя знаете, где? В правом квершлаге, который на третьем уровне.

— Ты их слышишь? — не сильно поверил Сикейрос.

— Да.

— Заливай!

— Вот побудешь с моё в охране на Ближней, сам будешь просекать эти вещи. Но с моё не побудешь. Вот как раз потому, что не веришь добрым советам, а время идёт.

— Ой, оставь свои мансы, Барри! — буркнул Да-Сильва. — Флорес приказал ждать Мендосу. Вот дождёмся, тогда пойдём.

— Незачем оставлять. Шанс последний, больше не будет. Флорес пошутил, вы купились.

— Флорес не шутил.

— Да? Просто побоялся связываться? Нет, ребята. Он торопился. И решил, что одной демонстрации хватит. — Лёгкий кивок в сторону тела Слейтера. — А теперь о главном. Если тот, кто сюда идёт, зомбифицирован, вы узнаете это издали — по движениям. Только вам не поможет. Почему? Да зомби-волна перекроет выход!

— Парни, слушайте, — вмешался Мак-Кру. — Ваш собрат говорит дело.

— Не собрат он нам! — рыкнул Кох, самый ярый фанат Мендосы. — Он считает, что наш начальник…

— Если Мендоса заявится в полном здравии, — допустил и такое Барри, — то тогда поздравляю Коха. Он единственный вытянул свой счастливый билет. Ну а вам-то двоим… — Кивок на Сикейроса и Да-Сильву. — …останется посочувствовать. Или вы мните, что Кох никого не заложит?

— Не заложу. Но обо всём доложу… — Кох разметал во всю ширь своей морды довольную лыбу, но, получив от собратьев по выстрелу в область затылка, не успел её ни сфокусировать, ни отменить.

Подхватив его бластер, Сикейрос и Да-Сильва тут же направились к лестнице.

— Пушку-то хоть оставьте, — попросил Барри Смит.

— Этот бластер добыли мы, — усмехнулся Да-Сильва.