Заложники обмана - Майкл Уивер

– Ваша кузина замужем? – спросил Джьянни.

– Была. Дважды. И на этом поставила точку.

Лючия вышла из машины и позвонила в звонок сбоку от входа. Немного погодя позвонила еще раз, и дверь открыли. Джьянни увидел стройную женщину. Она была еще в утреннем халате.

– Боже мой, Лючия!

Платье у Лючии было перепачкано кровью Витторио.

– Беда не со мной, Елена. С другом. Он лежит в машине на заднем сиденье.

– Пьетро?

– Нет. Пьетро мертв. Его убили собственные люди. А это очень хороший человек. Он спас мне жизнь.

Врач вздохнула. Джьянни подумал, что у нее умное приятное лицо, но горький взгляд.

– Нож или выстрел? – спросила она.

– Выстрел. Даже два. В бок и в бедро.

– Прекрасно. Езжайте до конца дорожки и внесите его через заднюю дверь. – Она нагнулась к окну машины, взглянула на Джьянни за рулем. – А это кто?

– Его друг. Он тоже спас мне жизнь.

– Я пойду переоденусь, – бросила доктор Курчи и скрылась в доме.

Джьянни выполнил ее указания. Вытащил Витторио из машины и перенес через заднюю дверь в дом, потом уложил на металлический стол для осмотров в приемной. Под конец он весь вспотел и был испятнан кровью Витторио.

Когда Джьянни опустил его на стол, Витторио очнулся.

– Где это я, черт побери?

– В приемной у моей двоюродной сестры, – ответила Лючия. – Она врач.

Витторио опустил веки. Доктор Курчи пощупала ему пульс, взглянула на окровавленные бинты и даже не стала снимать их.

– Пульс едва прослушивается. Вы должны отвезти его в больницу.

– Никаких больниц, – выговорил Витторио.

– Вам необходимо переливание крови, иначе вы умрете, – сказала врач. – Вы предпочитаете умереть? Тогда, пожалуйста, у себя в машине, а не у меня в приемной.

– Вы – сама сердечность, – выдохнул Витторио.

Улицы были еще пусты, и они доехали до больницы Монреале за восемь минут. Витторио повезли на носилках в приемный покой. Джьянни шел рядом, отыскивая рядом возможных наблюдателей.

Витторио то терял сознание, то приходил в себя. Под конец, когда его уже увозили в кабинет, он взял Джьянни за руку.

– Не забывай о моем мальчике, – сказал он. – Ты слышишь, Джьянни?

– Слышу.

Витторио Батталья сжал ему руку в последний раз, и каталка скрылась за двойными зелеными качающимися дверями. Джьянни стоял и смотрел вслед. Почувствовав, что Лючия у него за спиной, он обернулся и увидел в ее глазах выражение, которое ему не понравилось. Глаза были глубокие, черные и говорили ему о том, чего он не хотел принимать.

Чуть позже кузина девушки вышла из-за зеленых дверей и сказала ему то же самое словами.

– У вашего друга только что произошла остановка сердца. Мы с этим справились, сердце работает, но он потерял так много крови, что шока можно ожидать каждую секунду.

Джьянни помолчал, пытаясь прочитать написанное на лице у врача.

– Вы хотите сказать, что он умирает?

– Это может сказать только Бог.

– Я не спрашиваю у Бога. Если он и был когда-нибудь здесь, то скорее всего уже удалился. Я спрашиваю вас.

Горькое выражение, которое Джьянни заметил у Елены раньше, сменилось печальным.

– Могу обещать вам только одно, – заговорила она. – Любой из нас сделает для вашего друга все, что возможно.

Джьянни Гарецки поверил ей.

Он смотрел, как она идет по коридору и скрывается за зелеными дверями. В следующий раз, как она оттуда появится, я узнаю от нее, жив Витторио или мертв.

Тем временем надо было кое-что сделать.

Джьянни взял Лючию за руку и повел в маленький холл для ожидания, выходивший прямо в коридор. Там было пусто, и Джьянни усадил девушку на такое место, откуда был хорошо виден стол дежурного в приемном покое.

– Послушайте, – начал он, – рано или поздно кто-то явится сюда, чтобы проверить, не поступали ли пациенты с огнестрельным ранением. Это может быть один из людей Равенелли. Вы знаете их всех?

– Да.

– Вы умеете пользоваться оружием?

Девушка кивнула.

Джьянни вынул автоматический пистолет и положил его к ней в сумочку.

– Используйте его только для защиты. Я не хочу подставлять вас под выстрелы. Помните, что пистолет на предохранителе. Ведь если вы знаете их, то и они вас знают. Постарайтесь не попадаться никому на глаза. По крайней мере, пока я не вернусь.

– А куда вы уходите?

– Я хочу отогнать машину подальше от больницы, пока ее не засекли. И постараюсь приобрести сицилийский вдовий наряд, чтобы превратить вас в не так-то легко узнаваемую пожилую даму.

Прежде чем покинуть больницу, Джьянни сунул пачку лир одному из санитаров, и тот одолжил ему белый костюм; свою окровавленную одежду он сунул в стиральную машину.

Солнце уже поднялось высоко и разогнало утренний туман. Больница находилась близко к центру города, и теперь на улицах кипела оживленная деловая жизнь. Джьянни ощущал, что каждый отдельный звук проникает в него. Нормальный мир. Но больше не его.

Машина стояла там, где он ее оставил. И ключи торчат в зажигании. Непростительная неосторожность. К тому же на Сицилии. Это, можно сказать, столица планеты по угону машин. Обходя автомобиль кругом, Джьянни насчитал девять пулевых и осколочных отверстий в корпусе.

Он проехал несколько кварталов и свернул на быстро заполняющуюся городскую общественную стоянку. Прежде чем выйти из машины, он не только вынул ключи из зажигания, но прихватил еще один пистолет вместо того, который он отдал Лючии.

Совершенствуюсь. Может, овладею мастерством в этом деле.

Возвращаясь в больницу пешком, он заглянул в магазин одежды и купил традиционное для пожилых женщин на острове черное платье и большой черный шарф, чтобы замаскировать Лючию.

Джьянни отсутствовал в больнице не больше получаса, но, вернувшись туда и вдохнув запахи человеческих испарений, лекарств, запахи болезней, он воспринял все это как чуждое, принадлежащее иной жизни. Лючия сидела там, где он ее оставил. Она кивнула ему, давая понять, что в его отсутствие никаких бед не произошло, и Джьянни кивнул в ответ.

Потом он подошел к черноволосой женщине за столиком и пожелал ей доброго утра.

– Доброе утро и вам, – улыбнулась она. – Как дела у вашего друга?

– Неважно. Мне говорили, что у него была временная остановка сердца. Но я не теряю надежды. Такой уж у меня характер.

– Хорошо иметь такой характер. Вам повезло. – Женщина подняла на него глаза. – Вы хорошо говорите по-итальянски, но не как сицилиец. Откуда вы?

– Из Соединенных Штатов. Из Нью-Йорка. Но моя мать была сицилийкой. Она родилась в Марсале.

– У меня двоюродные в Марсале.

– Да вы шутите! – воскликнул Джьянни.

– Нет. Серьезно. Если точно, то пятеро двоюродных братьев и сестер и две тетки.

– Может, и мы с вами двоюродные.

– Случались и более странные вещи, – рассмеялась женщина.

Джьянни внимательным, изучающим взглядом присмотрелся к женщине.

– У моего друга, – заговорил он, – кроме опасности умереть есть и другая небольшая проблема. Кое-кто может о нем расспрашивать.

– Я знаю. Доктор Курчи объяснила. Вам незачем волноваться. Сегодня ночью у нас не зарегистрированы огнестрельные ранения. Ни в официальном порядке, ни по-другому.

Джьянни был настолько тронут, что поцеловал ей руку.

– Ну вот! – Она немного смутилась. – На что же тогда существуют двоюродные!

Джьянни подошел к Лючии и отдал ей черное платье и шарф.

– Я купил вам платье на три размера больше, – сказал он. – Подсуньте под него подушку, тогда вас уж точно не узнают.

Девушка зашла в какую-то комнату переодеться. Вернулась она в облике немолодой сицилийской крестьянки, давно овдовевшей, – волосы убраны под черный шарф, располневшее тело переваливается на ходу.

Они уселись рядом в ожидании известий. Разговаривали мало. Смотрели на зеленые двери, на большие часы на противоположной стене, на тех, кто появлялся в приемном покое и обращался к черноволосой женщине за столиком.

Джьянни толком не спал вот уже сорок восемь часов и неожиданно задремал. Спал он недолго и видел во сне Мэри Янг, но его разбудила Лючия, крепко сжав руку.

– Я знаю вон тех двоих, – шепнула она.

Джьянни проследил за ее взглядом и увидел у столика двух мужчин, разговаривающих с черноволосой дежурной.

– Они похожи на полицейских, – сказал он.

– Они и есть полицейские. Но здесь это ничего не значит. Половина карабинеров получала деньги от Пьетро. Этих двоих я видела на вилле пять или шесть раз.

Девушка отодвинула свой стул назад и поплотнее закуталась в шарф. Джьянни положил палец на спусковой крючок пистолета. Он наблюдал, как копы разговаривают с дежурной и осматривают приемный покой. Уже то, что в дело вмешалась полиция, было скверно: благодаря этому расширялись границы поисков и они велись более тщательно. Значит, всех врачей, все клиники, все больницы на острове проверят по нескольку раз в ближайшие дни.