Вторая жизнь Мириэль Уэст - Аманда Скенандор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Их веселая болтовня раздражала Мириэль все больше. Маленькое веретенообразное деревце из леса. Замшелые украшения ручной работы. Рождественский ужин, разогретый на электрическом нагревателе, поданный на дешевых эмалированных тарелках. Жалкий букет цветов. Как все это могло компенсировать то, что они были вдали от своих семей, заперты и забыты?
Когда ее соседи по дому вышли из гостиной и направились на ужин, продолжая болтать, Мириэль повернула к своей комнате. Айрин крикнула ей вслед из коридора:
– Ты придешь на ужин?
– Я не голодна.
– Уверена?
Мириэль кивнула.
– Я принесу тебе кое-что. Нехорошо ложиться спать на пустой желудок.
Она открыла свою дверь и нажала на выключатель. Айрин оказалась у ее комнаты прежде, чем Мириэль успела ее закрыть.
– Со всеми этими восторгами я не успела рассказать тебе о своей замечательной новости.
Мириэль не пошевелилась и не пригласила Айрин войти. Все мелкие раздражения дня слились в пульсирующую боль в основании ее черепа.
– Я не в настроении для…
– Мой десятый кожный тест. Он был отрицательным! Получила результаты только сегодня утром.
Каждое ее слово было похоже на зазубренную ложку, вычерпывающую кусочек внутренностей Мириэль. Десять тестов. У Мириэль было только семь, а никакого лекарства не было и в помине.
Ярко накрашенная улыбка Айрин дрогнула.
– Десять подряд, понимаешь?! Осталось всего два, детка, и я свободная птица!
После небольшой паузы Мириэль удалось оторвать язык от нижней челюсти.
– Отлично. – Она начала закрывать дверь, но Айрин протянула руку.
– Отлично? Это все, что ты можешь сказать?
– Да, отлично. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Станцевала? Иди расскажи другим дамам, если хочешь, чтобы они вопили с тобой на весь дом.
– Что с тобой? Ты стала невозможной занудой с тех пор, как тебя убрали из эксперимента.
– Я ненавижу это место и всех, кто в нем находится! Вот что со мной не так. Цветы и рождественские украшения не меняют того факта, что мы прокаженные. Собственно, как и твои десять чертовых тестов.
Губы Айрин поползли вниз. Она отступила назад, и Мириэль захлопнула дверь.
Глава 43
Через пять дней после ссоры Мириэль прислушивалась у своей двери к болтовне соседей по дому и торопливым шагам. Неизменный распорядок Карвилла позволял легко избегать Айрин, хотя ее комната находилась всего через две двери. Когда Мириэль не работала в перевязочной или лазарете, она сидела в своей комнате. Она опаздывала на каждый прием пищи, приходя как раз в тот момент, когда Айрин и остальные ее соседи по дому уходили.
Сегодня вечером они собирались в зал отдыха, чтобы посмотреть какой-нибудь старый фильм, который клубу поддержки удалось раздобыть на этой неделе.
– Не забудьте свои подушки, девочки, – крикнула Айрин. В тот день в клинике делали инъекции, и места уколов, вероятно, все еще болели. Без подушки скамейки и стулья в зале отдыха только усугубили бы боль. Еще одна причина, по которой Мириэль была рада остаться дома.
Входная дверь со скрипом открылась. Мириэль почувствовала порыв холодного воздуха на пальцах ног. Крики: «Подождите!», «Кто-нибудь видел мой шарф?» и «Могу я потратить пять центов на конфеты?» – стихли, когда дверь захлопнулась.
Тишина! Та самая, которую так ждала Мириэль. Она выскользнула из своей комнаты, плотно запахнув шелковое кимоно, чтобы защититься от холодного воздуха. Весь день она мечтала о ванне, мысленно представляя пар и пузырьки, чтобы прогнать скуку от кипячения игл и отрывания ватных квадратиков. Она повернула кран так сильно, как только могла, но из него потекла едва теплая вода.
– Сукины дети! – сказала она вслух, выключая воду и возвращаясь в свою комнату. Должно быть, кто-то ошпарился. Это могло произойти достаточно легко, когда вы потеряли чувствительность. И всякий раз, когда случалось подобное, начальство в большом доме приказывало снизить температуру воды еще на несколько градусов.
Мириэль убрала свои банные принадлежности – она не собиралась тратить остатки своей хорошей пены на теплую воду – и накинула атласную ночную рубашку. Что теперь? Было слишком рано для сна. Она могла почитать. Отполировать ногти. Разложить пасьянс. Что она делала, когда только приехала сюда? Все эти часы в одиночестве… Не только в тюрьме, но и после. Когда она думала, что Айрин, ее соседи по дому и все в Карвилле были просто кучкой обычных зануд.
Она села на кровать и заняла руки пилочкой для ногтей. Тишина теперь казалась удушающей. Она действительно должна извиниться перед Айрин. Захлопнуть дверь перед носом у подруги было чересчур. Мириэль не понимала, откуда взялся весь этот глупый гнев. Проблема была в том, что он все еще кипел внутри нее. Каждый раз, когда она проходила мимо гостиной и улавливала аромат цветов. Каждый раз, когда она слышала смех Айрин. Каждый раз, когда она приходила домой, а на фонографе играла рождественская музыка или на стенах появлялись новые украшения. Конечно, Айрин была счастлива. У нее есть сын, который присылает цветы, и ей оставалось пройти всего два теста, прежде чем она снова сможет его увидеть. Мириэль предстояло сдать в два раза больше анализов, а муж отдыхал в проклятых швейцарских Альпах.
На самом деле, извиняться должна была Айрин. За то, что подняла весь этот шум, зная, как тоскует Мириэль. Она вела себя совершенно вызывающе. И вся эта музыка – «Jingle Bells», «Silent Night», «The Little Drummer Boy» – она должна знать, что эти мелодии заставляют Мириэль нервничать.
Мириэль посмотрела на свои руки. Она подпилила ногти до мяса. Ее колени были усыпаны белой пылью. Она смахнула ее и бросила пилку на стол рядом с расческой. Если она услышит «Adeste Fideles»[79] еще раз, она разломит пластинку пополам. Даже сейчас слова гимна крутились у нее в голове.
Однако сидеть в тишине оказалось невыносимо. Ей просто нужна другая мелодия. Что-то, что не напоминало бы о рождественских вечеринках, поцелуях под омелой и детском смехе. Она встала и пошла в гостиную. То, что они с Айрин не разговаривали, не означало, что Мириэль не могла пользоваться фонографом подруги.
Она присела на корточки и открыла шкаф, в котором Айрин хранила свои пластинки, в поисках чего-нибудь джазового и яркого. Сначала ей попались праздничные альбомы. Мириэль продолжила перебирать стопку. Коричневато-золотистая этикетка привлекла ее внимание. Она вытащила пластинку. Gid Tanner & His Skillet Lickers[80]. Одна из записей
