Вторая жизнь Мириэль Уэст - Аманда Скенандор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лула была не единственной пациенткой из числа испытуемых, у которых наблюдалось улучшение состояния. Когда об этом станет известно, список добровольцев для следующего раунда испытаний удвоится. Утроится. По всей вероятности, Мириэль снова будет отодвинута на второй план, и продолжит просто записывать результаты осмотров и измерять жизненно важные показатели, наблюдать, как другие поправляются и уходят домой, пока ее болезнь продолжается.
Прибыл Док Джек и подготовил аппарат. Мириэль помогла Луле устроиться на матрасе. Как только женщина заняла правильное положение и высунула голову в отверстие, Мириэль со щелчком опустила крышку, крепящую боковые стороны к основанию. Она вспомнила, как этот звук заставлял ее сердце учащенно биться, каким тесным и неудобным казалось пространство вокруг нее. Жар, ожоги, тошнота. Тем не менее, она бы с радостью поменялась местами с Лулой и забралась внутрь.
Машина включилась с жужжанием. Док Джек понаблюдал за приборами и, как только температура и влажность внутри начали повышаться, ушел. Сестра Верена задержалась еще немного.
– Убедитесь, что не происходит обезвоживания, – наставляла она Мириэль. – Проверяйте ее жизненные показатели каждый час и немедленно сообщайте мне о любых ненормальных результатах.
Мириэль только кивнула, боясь заговорить и не сдержать дерзкий тон. После четырех недель помощи в эксперименте она не нуждалась в таких напоминаниях. Она наблюдала, как сестра Верена пересекла комнату и села за стол медсестер. Гигантские шляпы сестер, подчеркивающие малейшее движение головы, представляли собой отвлекающее, а иногда и ошеломляющее зрелище. Особенно у сестры Лоретты, чья шея казалась ослабленной пружиной, а шляпа – воздушным змеем, подхваченным порывистым ветром. Но головной убор сестры Верены никогда не качался, не шуршал и не съезжал набок. Когда она шла, двигались только ее ноги. Когда она говорила – только ее губы. Когда она сидела, то вполне могла сойти за статую. Каким-то образом, однако, ее глаза замечали все происходящее.
Занимаясь своей работой, Мириэль старалась не обращать внимания на эти глаза. Она наполнила маленькую миску ледяной водой и приготовила несколько полотенец для рук, чтобы промокнуть лоб Лулы, когда та начнет потеть. Мириэль смешала в кувшине физиологический раствор и воду и налила немного в стакан с соломинкой, уговаривая Лулу делать глоток каждые несколько минут. Она следила за стрелками, когда те двигались внутри датчиков – вверх, вверх, вверх, – пока они не зависли в заданных точках. Но в основном она сидела, наблюдала и ждала.
Примерно в середине сеанса Лула пожаловалась на судороги. Мириэль позвала сестру Верену, которая набрала дозу глюконата кальция в один шприц и четверть грана[76] морфия в другой. Она открыла боковую дверцу шкафчика ровно настолько, чтобы сделать укол. Мириэль, стоявшая рядом, почувствовала волну горячего, липкого воздуха.
– У нас закончился глюконат кальция, – сказала сестра Верена, сделав инъекцию. – Мне придется сходить в аптеку, чтобы взять еще. Сестра Хуанита должна скоро прибыть на свою смену. Я надеюсь, вы сможете справиться одна в такой короткий промежуток времени?
– С нами все будет в порядке.
Сестра Верена фыркнула. Или, возможно, это был смех. Мириэль не могла сказать с уверенностью. Она снова уселась на свое место.
– Поговори со мной, Полли, ладно? – попросила Лула мягким и сонным голосом.
Мириэль придвинула свой стул поближе. Крошечные завитки у линии роста волос Лулы трепетали от вентилятора.
– О чем ты хотела поболтать?
Та слегка покачала головой.
– О чем угодно.
– Хорошо, дай подумать… – Мириэль окунула полотенце в миску с ледяной водой, провела им по лбу и вискам Лулы, оттягивая время, пока раздумывала, что рассказать. – В «Парамаунте» через несколько месяцев выходит новый фильм. Говорят, что расходов на него не жалели.
С тех пор как умер Гектор, Мириэль ни с кем и словом не обмолвилась о фильме. Слишком опасно. Слишком легко кто-нибудь может установить связь. Но говорить об этом было приятно, будто слова, слишком долго жившие взаперти внутри нее, вырвались на свободу. Кроме того, из-за морфия Лула ничего не вспомнит.
– Он называется «Моя лучшая девушка». В главной роли Чарли Уэст. И еще Глория Торн…
– История любви?
– Нет, вовсе нет. Комедия.
– Может быть, и то и другое.
– Ну, здесь не так. Речь идет о человеке, который… – Мириэль сделала паузу. Несмотря на все разговоры Чарли о фильме – съемочной площадке, бюджете, других актерах – он так и не сказал ей, о чем на самом деле эта история. – Речь идет о человеке, который хочет присоединиться к цирку… – Мириэль придумывала сюжет на ходу. Клоуны, слоны и канатоходцы. Стареющий управляющий, красивый укротитель львов, жалкая бородатая леди – ее, конечно же, играет мисс Торн. Лула, казалось, не возражала против всей этой бессмыслицы. Вскоре ее глаза закрылись, дыхание стало медленным и ровным, как у спящей.
Снаружи дождь продолжал барабанить по крыше и стекать по оконным стеклам. Мириэль наклонилась ближе к аппарату, положив локоть на полку между подушкой Лулы и полупустым кувшином с соленой водой. Комедия. Разве не так она описывала Фрэнку свою жизнь? Они почти не разговаривали после того вечера в столовой несколько недель назад, когда он попытался поцеловать ее. Ужасно самоуверенный поступок, учитывая, что она была замужем. Мириэль была права, что избегала его. И вместе с тем она скучала по его обществу. Его смеху. Тому, как он смешил ее. И, если быть честной с самой собой, разве она не спровоцировала его?
Ее локоть соскользнул и ударился о шкаф. Недостаточно сильно, чтобы ранить или разбудить Лулу. Однако, выпрямляясь, она задела кувшин, и сбросила его. Тот разбился вдребезги. Соленая вода и осколки стекла покрывали пол. Мириэль резко повернула голову в сторону стола в дальнем конце лазарета, но, к счастью, ни сестры Верены, ни сестры Хуаниты там не было.
– Я сейчас вернусь, – прошептала она Луле, которая все еще спала, несмотря на грохот от падения кувшина.
Мириэль поспешила наружу, спустилась по короткой лестнице в небольшой сарай, где они хранили швабру и чистящие средства. Дождь намочил ее униформу, и грязь хлюпала под ее ботинками. В отсутствии солнечного света Мириэль потребовалось какое-то время водить рукой в темноте, чтобы найти свисающий шнур освещения. Когда лампочка загорелась, несколько тараканов и большая мышь поспешили в укромные углы. Она сунула ручную метлу и совок под мышку, схватила швабру и ведро.
На обратном пути она поскользнулась и рухнула в грязную лужу. Быстро вскочила на ноги и поспешила обратно в лазарет. Теперь ей придется не только убрать беспорядок, но и найти способ сменить форму до
