Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии - Хьюстон Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что внутреннее и внешнее действуют в конфуцианском замысле сообща. Внутренний мир углубляется, становится все лучше и совершеннее по мере разрастания жэнь и синь и постепенной реализации возможностей ли. Эта программа никогда не осуществляется в одиночку. Она выполняется в людском море, рядом с другими, кто так же (с различной степенью серьезности) пытается стать полностью человеком. Полигоном неизменно становятся пять постоянных взаимоотношений. В ходе учений каждый обнаруживает, что освоение роли в одних взаимоотношениях из пяти проливает свет на другие. Пока совершенствуешься в роли родителя, постепенно понимаешь, что значит быть хорошим ребенком (для своих родителей). Тонкости остальных ролей таким же образом поясняют одна другую.
Этика или религия?
Так является ли конфуцианство религией, или это этика? Ответ зависит от определения, данного религии. Со своим пристальным вниманием к личному образу действий и моральному порядку конфуцианство подходит к жизни не с той стороны, как другие религии, но это еще не повод исключить его из списка религий. Если рассматривать религию в самом широком смысле, как образ жизни, неразрывно связанный с насущными заботами людей, конфуцианство явно удовлетворяет этим критериям. И даже если рассматривать религию в более узком смысле, как стремление привести человечество в соответствие с трансцендентной основой его существования, конфуцианство все равно является религией, хоть и не самой заметной. Потому что хотя до сих пор мы говорили только о социальных соображениях Конфуция, они пусть и находились в фокусе, однако ими его взгляды не исчерпывались.
Для того чтобы рассмотреть трансцендентный аспект конфуцианства в перспективе, нам понадобится сопоставить его с религиозной обстановкой в Древнем Китае, в условиях которой жил Конфуций. До I тысячелетия до н. э. в состав неоспоримого мировоззрения входило три взаимосвязанных компонента.
Во-первых, Небо и Земля воспринимались как континуум. Оба термина относятся в первую очередь не к местам, а к их обитателям, как Палатой лордов называются люди, заседающие в этой палате. Те, кто составлял Небо, были предками (ди), ими управлял верховный предок Шан-ди. К этим прародителям, ушедшим вперед, вскоре должны были присоединиться все, кто в настоящее время составляет Землю, и все вместе представлять собой одно непрерывное шествие, где смерть – не более чем переход к более почетному состоянию. Эти два мира были неразрывно связаны и постоянно соприкасались. Небо управляло благоденствием Земли – к примеру, погода была «настроением Неба» – и вместе с тем зависело от нынешних обитателей Земли, которые обеспечивали некоторые потребности жителей Неба посредством жертвоприношений. Из двух миров Небо было намного важнее. Его обитатели считались более благородными, знатными, обладали большей властью. Поэтому они внушали Земле почтение и господствовали в представлениях ее обитателей.
Будучи взаимозависимыми, Небо и Земля нуждались в общении в силу необходимости, если не привязанности. Наиболее конкретным способом обращения Земли к Небу были жертвоприношения. Население Земли считало и разумным, и естественным делиться благами со своими ушедшими предками, и сущность этих земных благ уносил на Небо восходящий дым жертвенного костра. Курган для таких жертвоприношений был центром каждого древнего поселения. Когда возник китайский народ, его правитель, Сын Неба, утверждал свое право на этот гордый титул, осуществляя надзор за жертвоприношениями предкам. Даже в сравнительно позднюю эпоху, при жизни самого Конфуция, правительство, которое переставало поклоняться предкам, считалось утратившим свое право на власть.
Если жертвоприношения были основным способом передачи сообщений с Земли, то прорицатели обеспечивали канал связи, по которому отвечало Небо. Поскольку предки знали все прошлое своего народа, они имели возможность предвидеть его будущее. Благодаря искусству прорицания поколения, живущие на Земле, могли черпать знания из небесного источника. Будучи благосклонными к своим потомкам, предки, естественно, выражали готовность поделиться известными им сведениями о предстоящих событиях. Но в отсутствие голосовых связок предкам приходилось прибегать к помощи знаков. Согласно им, все происходящее на Земле делилось на две категории. Поступки, которые люди совершали намеренно, были обычным делом, но то, что «происходило само» – этим словам следовало бы придать тревожный оттенок, – требовало внимательных наблюдений. Эти события выглядели зловеще, ибо никто не знал, в каких случаях они могут представлять собой попытки предков привлечь внимание людей, в том числе срочно предостеречь их о надвигающей опасности. Некоторые из этих предзнаменований происходили в теле или с телом: зуд, чихание, тик, спотыкание, звон в ушах, дрожание век. Другие были внешними – гром, молния, движение звезд, поведение насекомых, птиц и зверей. Люди могли также взять инициативу в свои руки и активно искать предсказаний Неба. Могли бросать на землю стебли тысячелистника и изучать образованный ими узор; могли приложить раскаленное железо к черепашьему панцирю и исследовать появившиеся трещины. По любому поводу – поездка, война, рождение, брак, – благоразумным считалось спросить небесного совета. В одной древней летописи говорится о госте, которого хозяин дома просил остаться еще на один вечер. Гость ответил: «Я гадал на день, а на ночь не гадал. Потому не решусь».
Во всех основных чертах ранней китайской религии – в чувстве общности с предками, в жертвоприношениях и прорицаниях, – сделан один и тот же акцент на Небо, а не на Землю. Для того чтобы понять все масштабы конфуцианства как религии, важно уяснить, что Конфуций переключил внимание своего народа с Неба на Землю, не упуская Небо из вида полностью.
Первому из этих двух проявлений конфуцианства легко найти подтверждение. На спорный вопрос тех времен – что важнее, потребности земных людей или обитателей мира духов, ждущих жертвоприношений? – он отвечал, что хотя духами не следует пренебрегать, люди должны быть на первом месте. Житейская мудрость и практические соображения, благодаря которым китайцы позднее приобрели известность, выступили на передний план, и Конфуций многим способствовал тому, чтобы у его соотечественников выкристаллизовалась ориентация на мир живых.
«Я не говорю, что общество в том виде, каким мы его знаем, является целостным, – писал Джон Дьюи, – но я подчеркиваю, что это наиболее широкое и насыщенное проявление целого, доступное нашим наблюдениям». Конфуций согласился бы с ним. Его философия представляла собой сочетание здравого смысла и практической мудрости. Она не содержала ни глубоких метафизических мыслей, ни смелых предположений, ни трогательных призывов к всеобщему благочестию. Как правило, он «не говорил о духах». «Что знаешь, то и считай, что знаешь; чего не
