Ошибка резидента - Владимир Востоков

– Одно с другим совершенно не связано, – заверил Кока.

– Нет, я еще раз говорю: с вами никаких дел.

Если бы записать эту беседу, как записывают на электрокардиограмме биение сердца, получилась бы ломаная линия, то взбирающаяся круто в гору, то стремительно падающая вниз.

Как ни старался Кока, Борков был непреклонен. Дав согласие доставлять интересующие Коку сведения, он категорически отказывался поддерживать с ним впредь какие-нибудь отношения. Кока предложил держать связь через третье лицо (имея в виду Кондрата Акулова), но и этот вариант Боркова не устраивал.

Ситуация еще больше осложнилась, когда к концу разговора Борков, измученный сомнениями, завел речь о том самом, что Кока при встрече со своим шефом на рыбалке называл полномочиями. Он потребовал доказательств, что Кока действительно связан с иностранной разведкой. Старик пробовал возражать: какие же еще нужны доказательства связи, если перед Борковым лежат эти фотографии? Но Борков заупрямился и сказал, что если уж его хотят купить, то пусть покупает сам хозяин, а не перекупщик.

Кока видел, что переубедить Боркова не удастся. Разошлись, договорившись о том, что в ближайшие дни Кока известит Боркова о согласии с его условиями или они расстанутся навсегда.

Глава 18

Опасения антиквара

Николай Николаевич, отчитываясь перед шефом о работе с Борковым, был объективен, не преувеличивал свои достижения, но и не умалял их. Он считал – и шеф с этим согласился, – что основное сделано.

Однако, перечисляя причины, по которым Борков отказался сотрудничать с ним, Николай Николаевич, разумеется, опустил валютный мотив.

Антиквару, если он не собирался бросать дело на полпути, оставалось лишь одно – предстать перед Борковым.

Когда были определены дата и место встречи, Кока увиделся с Борковым «для уточнения деталей», как он выразился. Во время короткого разговора Кока трижды повторил убедительную просьбу: Борков, в их общих интересах, ни в коем случае не должен говорить человеку, с которым встретится, что он покупал у Коки доллары. Борков обещал исполнить эту просьбу.

Антиквар не сразу решился на свидание с Борковым. Он колебался, опасаясь прямого контакта с совершенно незнакомой личностью, перед которой ему придется выступать открыто в качестве представителя иностранной разведки. Но соблазн заполучить в свое распоряжение по-настоящему ценного агента победил. Борков – не Николай Николаевич Казин. Тот хоть и ловок, но нигде не работает, не имеет общественного положения. Стариком можно пользоваться как мальчиком на побегушках, и только. А тут человек в расцвете сил, работающий в секретном учреждении и, судя по всему, с отличными данными для скорого продвижения по служебной лестнице.

Ему не нравилось, что встречаться с Борковым придется на той же квартире, где происходили свидания Боркова с Кокой, но ничего лучшего придумать не удалось. Субботним вечером 7 марта Антиквар пешком пришел на Большую Грузинскую улицу.

Борков с первого взгляда произвел на него благоприятное впечатление. Молодой человек немного нервничал, но старался не выдавать этого перед гостем. Его сдержанность и серьезность вполне отвечали важности момента.

Фундамент, заложенный Николаем Николаевичем, избавлял Антиквара от длинных предисловий, и он сразу, как только они расположились за столом друг против друга, приступил к делу.

– Нам нужно поговорить о многом, а времени у меня мало, – сказал Антиквар, поглядев на часы. – Чтобы не разбрасываться, давайте поступим так: сначала я буду спрашивать, а вы будете отвечать. Затем наоборот. Хорошо?

– Согласен.

– Скажите, вы член партии?

– Да.

– Так. Какой у вас оклад?

– Сто семьдесят. Плюс премии.

– Недурно, кажется?

– Денег всегда мало.

– Положение на службе прочное?

– Да, вполне.

– Дело перспективное?

– Думаю.

Лаконичностью ответов собеседник все более располагал к себе Антиквара.

– Ваша работа имеет какое-нибудь отношение к военным приготовлениям?

– К обороне, – мимоходом поправил Борков. – Самое непосредственное.

Затем Антиквар предложил Боркову коротко рассказать о своей жизни. Биография была небогатая, ее изложение заняло пять минут. И опять последовали вопросы.

– Вам знакомо общее направление деятельности вашего института?

– Да.

– У него есть объекты на периферии?

– Есть. Несколько.

– Вам приходится бывать на них? В командировки посылают?

– Довольно часто. Раз пять-шесть в год.

– Режим на ваших предприятиях строгий? Обыскивают в проходной?

– Ну что вы! Конечно, нет.

– Вы лично имеете доступ к совершенно секретным документам?

– Да.

Положительно Антиквар начинал испытывать радость, какую приносит человеку только очень большая удача. Но тут он задал вопрос, который резко переломил настроение. И не только настроение. Этот момент можно считать поворотным пунктом в развитии событий.

– Почему вы не желаете иметь отношений с Николаем Николаевичем?

Антиквар спросил об этом между прочим, для разрядки, чтобы не замешивать тесто слишком густо. Борков впервые ответил пространно, и то, что он сказал, мгновенно сделало Антиквара мрачным и настороженным.

– С ним опасно, – убежденно, как о хорошо продуманном, заявил Борков. – Во-первых, он валютчик. Я это знаю потому, что сам пользовался его услугами. Когда наметилась поездка в Брюссель, я искал доллары. Меня свели с Николаем Николаевичем, и он быстро достал мне двести долларов… Сразу стало ясно, кто он такой… А сейчас за валютчиками охотятся и госбезопасники, и обэхаэсники… Вы понимаете, чем это грозит?

У Антиквара перехватило дыхание, будто его схватили за горло. Спокойное течение беседы, размеренный ход мыслей до этого создали настроение, которое можно было назвать благодушным. И вдруг все смешалось в голове у Антиквара, словно винт, на котором держалось равновесие, выдернули одним рывком. Ему показалось, что он просто ослышался.

– Николай Николаевич давал вам доллары?!

– Да. Двести.

– Он заранее знал о вашей поездке в Брюссель?

– Да.

Антиквар снял очки, прикрыл глаза ладонью, словно его раздражал свет люстры.

– Вы не знали об этом? – тихо спросил Борков. Антиквар молчал. Он, кажется, совсем забыл о присутствии собеседника. – Мне не нравятся такие совпадения, – сказал Борков.

Антиквар не реагировал. Как шахматист, восстанавливающий в памяти вслепую, без доски, сыгранную партию, он воспроизводил историю своего знакомства с Николаем Николаевичем Казиным. Слова Боркова о долларах были полной неожиданностью, свидетельствовали о двуличии Коки и ставили Антиквара перед неприятной необходимостью – решить, кто он такой, этот хитрый старик. И кто такой сидящий перед ним инженер Борков.

Когда Антиквар давал задание найти Боркова и навести о нем справки, Николай Николаевич ничем не выдал, что уже знает этого человека. Только очень тренированный лжец способен вести такую игру.

Кто завязывал узел? Что здесь – умысел или необыкновенное стечение обстоятельств?

Если это из разряда поражающих воображение, но не столь уж редких в жизни случайностей, то умолчание Николая Николаевича можно было легко объяснить: он хотел набить себе цену.

Альтернатива выглядела страшно: кто-то один из двоих – Казин или Борков – действует по тщательно разработанному плану.

– Могу я задать вам вопрос?

Голос Боркова не вывел Антиквара из задумчивости, и отвечал он механически.

– Да, пожалуйста.

– Хотел бы знать, кто вы…

– Сотрудник посольства… – От дружелюбного тона не осталось и следа. Антиквар надел очки и спросил совсем неприязненно: – Для вас это имеет значение?

– Да. В таком случае я должен сказать вам то же, что и Николаю Николаевичу.

– Я еще ничего не предлагал, – проворчал Антиквар.

Он понял, что ведет себя недостойно перед этим едва оперившимся птенцом, и тут же опять сделался любезным.

– Я пришел просто познакомиться… – Это звучало примирительно, но, заметив ироническую улыбку Боркова, Антиквар добавил с насмешкой: – Вы очень нежно к себе относитесь.

– Такой дипломат, как вы, еще хуже, чем валютчик, – сказал Борков.

– Почему же?

– Спросите у Пеньковского.

Антиквар покачал головой:

– Ах вот оно что! Ну конечно, конечно…

Он вспомнил, что и Николай Николаевич называл на рыбалке фамилию Пеньковского, и готов был считать, что это тоже не случайно. Но отогнал навязчивую мысль – эта одиозная фигура была злобой дня, ее поминали по разным поводам все…

– Значит, мы с Николаем Николаевичем вас не устраиваем, – подвел итог Антиквар. – Ну хорошо… Можно поддерживать тесные отношения и никогда не встречаться лично. Такой вариант вам подходит?

– Это было бы лучше всего.

Антиквар вынул из пиджака коричневый бумажник, блокнот и авторучку. И сказал сухо: