Ошибка резидента - Владимир Востоков

– Виноват, товарищ полковник.

– Не лень было в аптеку ходить?

– Так ведь по дороге…

– Ладно. Кончилась твоя миссия в этом деле. – Полковник встал, протянул Кустову руку. – Спасибо, Володя. За исключением отдельных шероховатостей, все было отлично, хотя это и первый твой блин.

– Служу Советскому Союзу, товарищ полковник, – серьезно произнес Кустов.

– Вопросы и просьбы есть?

– Да, Владимир Гаврилович, прошу отметить Риту, извините, Маргариту Терехову… Она заслуживает этого.

– Согласен. Рита хорошо выполнила задачу… Теперь нам нужно подумать над одним вопросом и, главнее, быстро решить его…

– Да, Владимир Гаврилович…

– Всех ли людей мы знаем, на которых опирается Антиквар, и до конца ли мы его вытряхнули?

– Думаю, да.

– Почему?

– Вряд ли можно допустить, чтобы Антиквар за столь непродолжительное время пребывания в нашей стране мог иметь на связи более трех агентов.

– Вот в этом нам как раз следует хорошенько убедиться и быть уверенными, что после него не останется никаких корней… Подумайте и вы с Павлом, как это лучше сделать, а завтра после обеда обменяемся мнениями.

Глава 21

Всему приходит конец

Антиквар с некоторых пор стал ощущать за собой упорную слежку. Он был опытным разведчиком, да к тому же следившие не особенно щепетильничали, это входило в их планы, так что заметить слежку не составляло труда. А после того как стало очевидным, что Борков является агентом советской контрразведки, слежка имела достаточные объяснения, и Антиквар находил ее в порядке вещей.

Сидя за рулем, он посматривал поочередно в зеркальца – над ветровым стеклом и сбоку. Миновав центральную часть города, повернул к Серпуховке, через Каширское шоссе выскочил на Кольцевую автостраду. Там он надеялся быстро покончить со слежкой. Мотор его машины легко давал сто восемьдесят километров в час, а скорость на автостраде не ограничивается.

Как только он миновал Добрынинскую площадь, на колесо ему села светло-бежевая «Волга», которую он мельком отметил в столпотворении автомобилей еще при въезде на Каменный мост. В зеркало хорошо было видно, что в машине, кроме шофера, на заднем диване сидят двое. Антиквар попробовал оторваться от бежевой после очередного светофора, рассчитав так, чтобы пересечь линию в момент, когда зеленый свет сменится желтым. У него получилось все очень удачно, но «Волга» не отстала, проехав на желтый свет, хотя могла и должна была затормозить, потому что была в момент переключения света метрах в семи от пешеходной дорожки. Антиквару стало совершенно ясно, что это «хвост», и злой спортивный азарт овладел им.

Достигнув лепестковой развязки, которой соединялось шоссе и Кольцевая автострада, он взглянул в зеркальце, убедился, что «Волга» тут как тут, и по отлогому широкому подъему рывком въехал на автостраду. Сразу сбавил газ, потому что «Волга» отстала, – ему хотелось поиграть с нею, он был уверен в своем моторе и знал, что уйдет от преследования, когда пожелает.

«Волга» настигла его и уже собиралась обогнать, не боясь того, что он развернется и уйдет обратно, так как движение на кольце одностороннее, встречная полоса отделена широким газоном. Антиквар дал «Волге» поравняться с собой и вдавил акселератор до упора. Машина у него была очень приемистая, с места за несколько секунд развивала едва ли не сто километров, и «Волга» моментально осталась далеко позади, словно колеса у нее вертелись вхолостую.

Антиквар больше не смотрел на преследователей, он знал, что его не достанут. Он съехал у кольца на Ярославское шоссе и через пятнадцать минут был у Колхозной площади. Немного не доезжая до нее, свернул вправо, выбрал тихий переулок, поставил машину, запер двери и пешком пошел на площадь. Здесь взял такси и велел шоферу ехать не торопясь на Новодевичье кладбище. Было пять минут второго.

Антиквар не раз посещал Новодевичье и хорошо разбирался, если можно так выразиться, в его географии и административном делении. Он гулял по аллеям с видом завсегдатая, медленной походкой, заложив руки за спину, глядя одинаково рассеянно на лица встречавшихся ему людей и на пышные надгробия.

Он был одет в серый легкий костюм и белую рубашку апаш. В петлице лацкана синел маленький треугольный значок, через плечо висела «лейка» в черном чехле. Без пяти два Антиквар остановился перед могилой с очень красивым памятником, перевесил фотоаппарат на шею, вынул его из чехла и снял заднюю крышку. Ему необходимо было показать, будто с аппаратом что-то не ладится.

Мимо проходили люди, тихо, стараясь не шаркать и говорить шепотом. Антиквар не обращал ни на кого внимания, словно и вправду целиком сосредоточился на неполадке в аппарате. На его часах было две минуты третьего, когда рядом остановился Акулов.

– Поглядите под ноги, – тихо сказал он и отошел в сторону.

Антиквар посмотрел под ноги – на чистом песке лежала кассета с торчащим кончиком пленки. Ее за секунду до этого бросил Акулов. Антиквар нагнулся, чтобы взять кассету, но в тот же миг чья-то нога в черном башмаке на толстой подошве накрыла ее, едва не прищемив Антиквару пальцы.

Он, вздрогнув, поднял голову. Перед Акуловым и Антикваром стояли четверо молодых – лет по тридцати – мужчин в летних светлых костюмах. Тот, кто наступил на кассету, уже держал ее в руке.

– Что за хулиганство! – возмутился Антиквар. – Средь бела дня…

Другой из четверки, вероятно старший, вынул бордовую книжечку, предъявил ее Антиквару.

– Подполковник Шатов. Мы из Комитета госбезопасности. Вам и ему, – подполковник кивнул на Акулова, – придется пойти с нами.

– В чем дело? – спокойно спросил Антиквар.

– Вам придется последовать за нами, – повторил Шатов.

Антиквар торопливо полез в карман, но Шатов уже на него не смотрел, отдавая распоряжения, как их везти.

Тут вставил слово Акулов:

– Ну что вы, ребята! Я-то тут при чем?

– Вы подбросили пленку, а он собирался ее взять…

– Это моя кассета, – вступился Антиквар. – Она чистая, можете убедиться. Я протестую. Это провокация.

– Хорошо, разберемся. А сейчас прошу следовать за нами.

Их группа уже обратила на себя внимание, находившиеся поблизости люди начинали останавливаться.

– Я подчиняюсь силе, – сказал Антиквар и первым зашагал по дорожке, на ходу пряча «лейку» в чехол.

Они остановились возле одного из ближних отделений милиции. Трое провели Антиквара и Акулова прямо в кабинет начальника отделения. Четвертый уехал куда-то на бежевой машине.

Подполковник Шатов предложил Акулову сесть на диван, а Антиквара пригласил к столу. Наконец Антиквару удалось предъявить свои документы – карточку дипломата.

– Я требую немедленно связать меня с посольством, – заявил Антиквар.

– Наши желания совпадают. Сейчас мы вызовем представителя Министерства иностранных дел, и он займется этим, – ответил подполковник.

Антиквар глядел хмуро и всем своим видом давал понять, что ситуация представляется ему идиотской. Акулов впал в прострацию.

Через несколько минут в кабинет вошел четвертый член группы, пропустив впереди себя пожилого человека в синем халате, у которого в руках были два пластмассовых бачка для проявления фотопленки, а под мышкой – черный мешок. В широкий карман халата был засунут третий бачок.

Шатов уступил место за столом. Человек в синем халате разложил свое хозяйство, затем поместил бачки в мешок. Мешок этот был особого рода, служил как бы переносной темной комнатой для обработки пленки. Он был светонепроницаемым, по бокам у него имелись два ввода – рукава, снабженные резиновыми манжетами, плотно охватывающими руку. Подобными мешками, только меньших размеров, пользуются фотокорреспонденты в командировках для зарядки кассет. Фотолаборант устроился поудобнее, взял кассету, отобранную у Антиквара, и засунул в мешок обе руки. Пошуршав там недолго, он вынул кассету – уже пустую, – передал ее Шатову.

Это была обыкновенная эбонитовая кассета фирмы «Agfa» с цветной яркой наклейкой.

Шатов достал из кармана перочинный нож с набором самых разнообразных лезвий, пододвинул стул к окну и расположился на подоконнике. Оглядев внимательно кассету, отклеил этикетку – под ней ничего не оказалось. Затем снял крышку, долго ее рассматривал. Крышка, казалось, возбудила в нем какие-то подозрения, но он пока отложил ее в сторону и с помощью ножа разломил корпус кассеты на две части. Исследовав их, снова взял крышку.

Фотолаборант за это время успел проявить пленку.

В кабинете царило напряженное молчание. Оно казалось противоестественным в этом небольшом, с обычную жилую комнату, помещении, собравшем восемь человек. Фотолаборант медленно поворачивал пленку за конец оси, выступавшей над бачком, Шатов скреб ножом о крышечку кассеты, и эти звуки резали Антиквару слух. Акулов сидел, безучастный ко всему происходящему. Наконец фотолаборант кончил дело. Ополоснув пленку, он посмотрел ее на свет и лаконично известил: