Черная акула - Иван Сербин

– Да ладно, командир, утихни. – Проскурин поглядел через плечо.

– Я те щас утихну, тварь. Я те утихну. Тачка-то в розыске небось?

– Не-а, тачка чистая, – усмехнулся фээскашник. – Да ты глухой, что ли? Я же тебе сказал: во внутреннем кармане пиджака.

– Повернись-ка, – скомандовал гаишник, не переставая тыкать Проскурина автоматным стволом в спину. – Попробуй только пакшами шевельнуть, я тебя махом здесь положу.

– Ага, – кивнул Проскурин, поворачиваясь и улыбаясь. – Положишь ты, ложила, много вас таких, ложильщиков. Держа палец на курке, гаишник осторожно, по-воровски, запустил руку во внутренний карман пиджака майора, извлек на свет красную книжечку и посмотрел на нее изумленно. Открыл, прочитал. Лицо его моментально вытянулось, глаза округлились, в них мелькнула растерянность. Проскурин усмехнулся.

– Ну что, капитан, руки-то можно опустить? Или как?

– А, да, разумеется. Конечно, товарищ майор.

– Ну вот. Ты пушку-то убери, а то, не ровен час, на курочек-то нажмешь, с тебя станется. А мне, знаешь, что-то не хочется из-за козла дорожного подыхать.

– Да, извините, товарищ майор. Я ведь сразу не сообразил.

– Зря не сообразил. – Проскурин ядовито усмехнулся и продолжил зло: – Дурак ты, братец. Будь я «быком», десять раз тебя грохнуть бы успел. Постовой опустил автомат и сдвинул его набок, затем козырнул.

– Извините, товарищ майор.

– Ладно, пушку отдай.

– Да. – Сержант полез в карман, вытащил «ПМ» и вернул его Проскурину. Тот забрал пистолет, взял документы, нож и сел за руль. Подумал пару секунд, оглянулся.

– Да, сержант, вот еще что. Тут за нами минут, может быть, через пять-десять-пятнадцать проедет зеленый «уазик». Военный. Правое переднее крыло ободрано. И слева тоже должны быть вмятины и царапины. Короче, признаешь сразу, не маленький. Так вот, дружеский тебе совет: останови его и проверь хорошенько.

– Мы не имеем права военные машины останавливать, – угрюмо сообщил постовой.

– Да это я знаю, – кивнул Проскурин. – А ты все-таки останови и проверь. Возможно, номера-то липовые и люди, которые в нем сидят, тоже далеко не военные. Все в штатском.

– А что, случилось чего? – насторожился сержант.

– Случилось, случилось. Ты не рассуждай, мил друг, а делай, что тебе говорят. Глядишь, и повышение получишь. Может, переведут тебя из этой дыры к городу поближе. В теплой будке-то лучше сидеть, чем на морозе торчать. Сержант согласно кивнул:

– Хорошо, товарищ майор. Остановлю, проверю.

– Вот-вот. – Проскурин подумал еще пару секунд, словно решая, сообщать ли дополнительные сведения этому постовому или оставить их при себе, но все-таки добавил: – Ты, кстати, будь настороже, мил друг, эти ребята, похоже, вооружены. И серьезно. Понял? Сержант задумался. Проскурин понизил голос и сообщил еще доверительнее:

– И уж если совсем быть честным: проверка это по области. Понял? Постовых проверяют. Так что, смотри, чтобы все было по уставу, как положено. Задержание, протокол, тра-та-та. Они, конечно, тебе всякую лабуду будут нести, но не вздумай с ними в разговоры вступать или на деньги зариться. А то уже восемь человек на этом поймали. Сержант просиял. «Наконец-то этот парень из ФСК объяснил все как положено. Проверка, значит? Ну что же. Эти проверяющие не смогут потом сказать, что я нарушаю устав. Все будет честь по чести: задержание, протокол, рапорт. Не такой уж плохой парень этот фээскашник. Предупредил. Ну, оно и понятно. Все-таки смежные ведомства, почти братья».

– Ладно, сержант, смотри в оба, – улыбнулся Проскурин, нажимая на газ. «Пятерка», истерично взвизгнув колодками, рванула с места, затем приостановилась, сдала назад. Проскурин высунулся из машины и крикнул сержанту: – Да, слушай, командир, тут ведь до Ростова еще один пост?

– Да, есть, – с готовностью кивнул тот.

– Ты вот что, звякни туда, чтобы нас не останавливали, а то мне напарника срочно в больницу отвезти надо.

– Конечно, товарищ майор. Прямо сейчас и позвоню.

– Ну, спасибо, сержант. Счастливо. Машина покатила вперед и через несколько секунд скрылась из виду.

Глава 24

Уже на въезде в город Паша повернулся к Максиму.

– Куда поедем-то, товарищ полковник? В прокуратуру?

– Нет. – Максим достал из кейса сложенный листок договора о поставке списанного обмундирования, прочел юридический адрес фирмы-покупателя и сказал: – Давай-ка на проспект Ленина, только побыстрее. Время дорого.

– Понял, товарищ полковник, – согласно кивнул шофер, нажимая на газ. Ему нравилось, когда шеф давал подобные поручения. Можно было гнать «Волгу» вовсю и при этом быть уверенным, что ни одна из гаишных крыс машину не остановит. А если и остановит, то тут же вытянется и честь отдаст, увидев полковничьи погоны. До проспекта Ленина, одной из главных улиц, они долетели минут за десять. У нужного дома Максим приказал:

– Вот здесь останови, Паш. Подожди, не паркуйся. Минут через десять-пятнадцать вернусь.

– Хорошо, товарищ полковник. – Солдат потянулся к бардачку за книжкой. Максим вошел в гулкий подъезд. Чувствовалось, что здесь убирались на совесть. Дом был из старых, мощный, с неимоверно высокими потолками и дзотовыми стенами в метр толщиной. Так что в подъезде было тихо, ни звука. Максим автоматически отметил: здесь тепло, не то что в обычных пятиэтажках, где зимой стылый ветер выдувает из подъездов нагретый хилыми батареями воздух до капли. И собачий дух тут иной – благородный. Не мочой бродячих псов воняло, а ухоженной шкурой доберманов, ротвейлеров, булей, стаффов… У двери нужной квартиры Максим остановился и, нажав кнопку звонка, услышал глухой, далекий перелив соловьиной трели. Прошло несколько долгих минут, за которые он успел изучить обивку. Хорошую обивку, дорогую. Тяжело брякнул засов, потом повернули ключ в замке. Максим услышал не просто щелчок, а железный стук: выходили боковые и верхние запоры. «Дверь, значит, стальная, – заметил он. – Есть что прятать?» На пороге возникла дама средних лет в строгом платье и с умопомрачительной высокой прической, которая, впрочем, ей шла. Дама с любопытством уставилась на Максима.

– Добрый день, – кивнул он, доставая из кармана удостоверение. – Следователь военной прокуратуры Латко Максим Леонидович. Дама осторожно взяла удостоверение, тщательно изучила его и неожиданно визгливым голосом выдохнула:

– Ну и что вам угодно?

– Иверин Георгий Витальевич здесь живет? – поинтересовался Максим.

– Ну здесь, – все с тем же вызовом подтвердила дама. – А вы по какому вопросу?

– Да я, собственно, по вопросу личной беседы. – Максим почувствовал, как в нем поднимается волна раздражения, но придержал его и продолжал говорить спокойно и невозмутимо: – Хотелось бы побеседовать с этим самым Георгием Витальевичем Ивериным. Дама пару секунд недовольно смотрела на гостя, затем отступила в глубину коридора и позвала:

– Георгий Витальевич, к вам товарищ из военной прокуратуры. – Потом мотнула головой. – Ну, заходите уж, раз пришли. Максим шагнул в прихожую. Дама тут же бочком протиснулась мимо него к двери, захлопнула ее и закрыла на все запоры. Мебель в квартире Иверина стояла шикарная, из тех, что продают в дорогих мебельных салонах. Прихожая орехового дерева, стены затянуты темными дубовыми панелями, светильнички уютные, хрустальные. Из глубины гостиной, впечатляющей своими размерами, донеслись шаркающие шаги, и в коридоре появился сам: высокий, представительный, седой, в очках, чуть отвисшее пузцо, обтянутое дорогой спортивной курткой, такие же спортивные брюки и тапочки из оленьей кожи.

– Добрый день, – первым поздоровался Георгий Витальевич. Его мягкая вежливость никак не вязалась с визгливостью хозяйки. – Я – Иверин Георгий Витальевич. – Он сделал шаг вперед и протянул Максиму холеную руку. – Чему обязан? Максим не сомневался, что Иверин слышал, как он представился, но тем не менее повторил:

– Следователь военной прокуратуры Латко.

– Полковник, – утвердительно сказал хозяин.

– Совершенно верно, – кивнул Максим. – Георгий Витальевич, мне нужно с вами поговорить.

– Ну что же, раздевайтесь, проходите в гостиную. Я думаю, там будет удобно. Максим снял шинель, стянул ботинки.

– Пожалуйста, тапочки, – предложил Иверин.

– Благодарю. Максим сунул ноги в теплые тапочки и проследовал за хозяином в гостиную.

– Присаживайтесь, – предложил Иверин, указывая на мягкий диван.

– Спасибо. – Максим осторожно опустился на краешек, достал договор, развернул его и положил на гладкую холодную поверхность стола, ощутив ладонью благородство лака.

– Хорошая мебель. – Иверин оказался мужчиной чрезвычайно глазастым. – Одна беда – слишком прихотлива. Требует, знаете ли, постоянного ухода. Вика, – произнес он тихо, глядя прямо перед собой. Максим не сразу понял, что обращается он к визгливой женщине, но та, словно дрессированная собачка, появилась на пороге.