Звезда моря - Памелла Джекел

— О, Боже, Мэг! Он прорывается через меня, как расплавленный свинец!

— Я знаю, детка, знаю.

— Откуда ты можешь знать? — Анна поморщилась от ужасной боли, — ты ведь никогда через это не проходила. О, Боже, ну наконец-то он выходит!

Она закрыла глаза от невыносимой боли и закричала. Ее сознание раздвоилось. Какая-то часть ее существа удивлялась этим диким, животным звукам, идущим неизвестно откуда; другая часть ее сознания на чем свет стоит проклинала Джека, шляющегося где-то по морям, в то время, как он ей так необходим. Часть сознания испытывала стыд от этого зрелища, которое она, должно быть, представляла из себя — скрюченная, беспомощная, обнаженная, с тяжелым, выпяченным животом. Вдруг ее сознание опять сконцентрировалось только на той ужасной тяжести, которая взрывалась внутри ее тела. Некоторые моменты стали выпадать из ее сознания, если только они не были отмечены болью.

Борясь с болью, она услышала голос Мэг

— Терпи, девочка. Можешь потужиться?

— Я не могу, не могу тужиться! — Анна страдала, не в силах вздохнуть, чувствуя боль при каждом усилии напрячь мышцы. Казалось, что она выдавит из себя все внутренности прямо на постель, так она старалась. Теперь она лежала на спине, тужась, напрягаясь и не чувствуя внутри себя никакого движения, никакой помощи от младенца. Она слышала, как Мэг что-то бормочет, склоняясь над ее животом; чувствовала, как что-то внутри нее тянется, а затем Анна провалилась за грань этого высокого, уединенного места, к которому была привязана невидимой нитью, провалилась в бездонное серое небо, в море, и больше ничего не слышала.

Она пришла в себя тотчас же и поняла, что была без сознания только несколько мгновений, так как Мэг все еще стояла у ее ног, медленно заворачивая что-то в окровавленную простыню. В комнате стояла такая же тишина, как в тот момент, когда умерла Клара.

Сквозь серую пелену Анна увидела смерть, притаившуюся в углу комнаты; она слышала ее медленное беззвучное, змеиное шипение, видела ее огромное, безглазое лицо. Непроизвольно лицо Анны исказилось, губы приоткрылись, обнажая зубы, а затем в комнате осталась только Мэг. Анна потрясла головой, отгоняя видение, и глубоко задышала, чтобы унять панику.

— Я родила?

Мэг, вздрогнув посмотрела на нее:

— Да, девочка, все закончилось. — Она печально склонила голову, — ребенок так ни разу и не вздохнул, Анна. Я думаю, он умер еще внутри.

— Анна посмотрела на Мэг. Затем перевела взгляд на скомканный сверток в ее руках. Она усилием воли заставила себя приподняться на локтях и без слов потянулась к свертку.

Мэг беззвучно заплакала:

— Не надо тебе сейчас видеть этого, девочка. Потом. Сейчас лучше отдохни.

— Принеси мне его, — последним напряжением сил Анна спокойно произнесла эти слова и откинулась назад. Мэг поднесла ей запеленутое тельце, и Анна откинула край простыни. Девочка. Хрупкая, крошечная и серая, как неоткрывшаяся ракушка. Ее глаза были плотно закрыты, как будто она не смогла вынести даже единственного взгляда на этот мир. Ножки ее были скрещены, на складках кожи была кровь, как будто ее окунули, а затем вытерли небрежной рукой. Серо-белый шнурок свисал с ее живота — жизненная связь с ничем. Анна, вначале колеблясь, потрогала ее кожу, потом расплела крохотные ножки и осторожно обернула маленькое тело простыней.

Она посмотрела на Мэг, тихо рыдавшую в углу комнаты. Белье на постели было залито кровью; у ее ног, частично прикрытая, лежала темная масса. «Еще одна часть моего тела», — подумала Анна.

— Все кончено, — в изумлении произнесла она. Мэг пошевелилась, собираясь подойти к ней, но Анна взглядом остановила ее, — я хотела бы побыть одна. Спасибо тебе, но оставь меня!

Мэг заговорила:

— Анна, постарайся не думать…

— Оставь меня!

Мэг, не проронив больше ни слова, вышла из комнаты и затворила за собой дверь.

Анна осторожно уложила крошечное тельце на постель, и сама опустилась рядом с ним, нежно прижимая его к своей груди. Она лежала на боку, уставившись в одну точку, и вдруг почувствовала, что рука покрывается чем-то влажным. Она взглянула и увидела, что из ее правой груди сочится прозрачная жидкость, бесполезный ручеек, который сбегает с ее кожи и капает на ткань, покрывающую головку новорожденной. Последняя дань ее тела мертвой мечте. И Анна зарыдала. Тело ее сотрясалось, словно пыталось освободиться от еще одного бремени.

Опустошенная и безжизненная, она пролежала в постели неделю, устремив пустой, невидящий взор в пространство. Когда же она смогла подняться, то бесцельно бродила к гавани и обратно. Слез больше не было. Она даже спрашивала себя, сможет ли вообще когда-нибудь теперь заплакать, настолько опустошила свою душу над маленьким тельцем. Мэг делала все возможное, чтобы утешить Анну.

— У тебя еще будут дети. Ты молодая и сильная. Но она едва ее слышала: Анна часами сидела на берегу, безразлично уставясь на море, наблюдая, как волны одна за другой разбиваются о берег, пока ветер не начинал обжигать лицо, как горячий песок. Ее глаза потемнели и смотрели внутрь нее самой, на какой-то потаенный уголок души, о котором рассказывал ей отец. И даже солнце освещало все по-другому.

Когда Джек вернулся, он был потрясен ее состоянием. Щеки молодой женщины были бледны, кожа стала прозрачной и все ее тело, казалось, уменьшилось вдвое.

— Тебе нужен хороший уход, — заявил он, — мы возвращаемся на Нью-Провиденс. В ответ она посмотрела на него усталыми глазами:

— Как мы сможем вернуться? Роджерс будет ждать нас с виселицей.

— Нет, Анна. Я встретил Хорнигольда недалеко от Коксен Хоул. Предложение о помиловании продлили еще на год.

— И ты поверил ему? Он, может, как раз и охотится за наградой, назначенной за твою поимку.

— Если бы это было так, то он не раз имел возможность схватить меня. Нет, Роджерсу дал слово сам король. Мы сдадимся и будем помилованы. Он даже не арестует нас, если мы придем в течение месяца.

Мэг вступила в разговор:

— Похоже на правду. Я слышала что-то похожее, когда уезжала. Конечно, тот, кто получает помилование в первый раз, вынужден целый год оставаться на берегу, — она улыбнулась, — но ты сможешь вернуться, Анна. Это было бы здорово.

— Почему они дают нам такой шанс сейчас?

— Потому что мы нужны им, — Рэкхэм рассмеялся, — Англия готовится вот-вот ввязаться в войну с Испанией, и мы нужны ей, воюющие на ее стороне! Еще одна причина, чтобы смыться с этого зачумленного острова. Если придет известие о войне, мы ни за какие деньги не сможем спастись здесь.

Анна мгновение переваривала новости: