Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945 - Фридо Зенгер

Нехватку местных резервов не всегда удавалось ликвидировать. Но без резервов командующему не обойтись. Если они отсутствовали, то командир соответствующего уровня лишался возможности успешно обороняться. В искусстве оперативного управления по-прежнему остается главным правилом держать в целости свои резервы и заменять те, что уже израсходованы. Командир не сможет сдерживать атаку противника, не имея в своем распоряжении достаточно резервов. Ввод их в бой – одно из самых трудных решений на войне. Знаменитое высказывание, что «ошибка в выборе средств приносит меньше бед, чем бездействие», в этой ситуации неприменимо. В случае прорыва противника главнокомандующий должен выждать, пока не убедится, что это не просто отвлекающая атака, затем подождать, пока не наступит подходящий момент для контратаки. Со стороны это может выглядеть как бездействие. Но если ввести резервы в бой преждевременно, у него уже не останется других ресурсов, которые он может задействовать, и это, как правило, катастрофа. ОКБ все больше настаивало на том, чтобы слабые резервы держались наготове во втором эшелоне, выдвинутыми как можно дальше вперед, то есть в пределах километра от передовой, и выполнять прежнее требование – «разбираться» с прорывами посредством немедленных контратак. Однако подобное распыление сил не может привести ни к чему, кроме как к лишению командующего и его подчиненных возможности управлять операцией.

Приведу два небольших примера, демонстрирующих правильное и неправильное использование резервов в боях у Кассино. Один я уже подробно описал и привожу его здесь только для напоминания. Это была атака 18 января на правый фланг 14-го танкового корпуса у Тирренского моря, завершившаяся опасным прорывом противника. Группа армий ввела в бой на опасном фланге резервные дивизии, 29-ю и 90-ю гренадерские моторизованные. Это было рискованно, что стало ясно при высадке десанта в Анцио 22 января. И все-таки там 29-я гренадерская моторизованная дивизия была быстро отведена назад, и она смогла помешать союзникам в развитии успеха их десантной операции.

Это был действительно классический пример правильного использования резервов: их разместили далеко в глубине, чтобы за счет их мобильности быстро перебросить на угрожаемый участок фронта, а заодно справиться с опасностью вторжения противника на побережье; далее – решительный ввод в бой двух дивизий, что было сознательным риском, и отвод одной из них после того, как противник был остановлен, хотя этот отвод и произошел раньше, чем была отбита прежняя позиция.

Противоположный пример имел место четырьмя месяцами позже на том же самом участке фронта. Тогда командующий армией, действуя под нажимом ОКБ, перебросил в мое отсутствие имевшуюся в его распоряжении 15-ю гренадерскую моторизованную дивизию на южный участок, развернув отдельные батальоны и выдвинув их далеко вперед. Принцип мощных резервов был отвергнут в пользу контрударов, которые должны были начаться немедленно после прорыва противника. Таким образом, эти батальоны послужили не более чем усилением для полков, находившихся на передовых позициях. Возможно, события в тот период развивались бы так же, даже если оперативное управление было безупречным. Наступило время развала фронта. Даже если бы он успешно оборонялся, то все равно бы пал, когда противник прорвался со своего плацдарма в Анцио.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РОДОВ ВОЙСК

Принципы, лежавшие в основе взаимодействия родов войск, которыми руководствовались при подготовке германской армии в межвоенный период, оправдали себя в оборонительных боях под Кассино. Исключительный факт, состоявший в том, что фронт из 6-8 дивизий перешел под единое командование командира корпуса, очень помог взаимодействию пехоты и артиллерии. Благодаря этому удалось избежать обычно более узких разграничительных линий корпуса, что часто мешало созданию участка сосредоточения усилий. Поэтому мне легко было путем многократных и, как правило, незначительных изменений устанавливать новые разграничительные линии между дивизиями, чего в противном случае у меня бы не получилось.

Но самое главное было то, что появилась возможность вести артиллерийский огонь независимо от этих разграничительных линий с мощной концентрацией огневых средств. Подразделения, не входящие в боевые порядки дивизий, безжалостно срывали с других участков фронта и перебрасывали в район сосредоточения усилий.

Именно коллективный огонь многочисленных батарей на угрожаемых участках фронта делал невозможным ввод в действие танков противника или уничтожал сосредоточения его бронетехники. Оборона, подобная той, что осуществлялась в Кассино, могла быть эффективной только в том случае, если все силы артиллерии работали во взаимодействии с минометчиками и батареями, ставившими дымовую завесу, что мешало противнику бросить в бой танки. Возобновление участия танков означает конец устойчивой обороны.

Как всегда, когда не хватает боеприпасов, весьма полезным оказалось сосредоточение складов в заранее выбранных местах. В больших сражениях было три класса батарей. Те, что накрывали огнем район сосредоточения усилий, могли использовать подвозимые боеприпасы без ограничений, и это был максимум того, что позволяли условия снабжения. Дивизии, стоявшие по обе стороны от этого района, могли, если атака переходила на их участок, использовать предписанный дневной боекомплект. При определенных условиях они обязаны были докладывать о своем расходе боеприпасов, указывая характер целей. Третья категория батарей, артиллерия дивизий, не участвующих в бою, имела приказ вообще не вести огонь, чтобы все ресурсы направить в район сосредоточения усилий. По количеству задействованных батарей германская артиллерия фактически не уступала артиллерии противника, но у того было преимущество за счет превосходства в воздухе. Имея возможность держать необходимое количество артиллерийских наблюдателей в воздухе, противник в значительной степени увеличивал эффективность своей артиллерии. Его геликоптеры кружили над германскими позициями каждый день практически безнаказанно. У нас таких возможностей не было. После прорыва противника и нашего отступления в 1944 году господство противника в воздухе оказалось для нас катастрофой, потому что все передвижения нам приходилось осуществлять под покровом темноты.

Взаимодействие с бронетехникой отражает характер того этапа войны и того театра боевых действий. Чисто танковой войны в Италии уже не было, даже на стадиях нашего отступления.

Территория Центральной и Западной Европы, застроенная, покрытая лесами и сельскохозяйственными угодьями, с узкими проходами и многочисленными каналами, менее пригодна для танковой войны, чем русские или африканские равнины. И все же не по этой причине, а из-за новых способов противотанковой борьбы бронетанковые операции переживали упадок. Теперь обе стороны вводили в бой свои танки одновременно. Рельеф до такой степени служил препятствием танкам и благоприятствовал противотанковой обороне, что танковые части не в состоянии были перехватить инициативу, особенно в жестоких оборонительных сражениях на таком узком участке фронта, как у Кассино.

Действительно, союзники неоднократно предпринимали попытки использовать для прорыва свою бронетехнику, чтобы ускорить наступление, но ни разу не добились в этом успеха. Дно долины между Минтурно и Кассино до реки Лири и далее до Рима пересекается руслами рек Рапидо, Гари и Гарильяно, все они были серьезными препятствиями для танков.

Для наступления на Кассино имелись удобные участки для подхода и, следовательно, прорывов танков, но и там они не имели успеха, поскольку ширина фронта тоже была небольшой. Закаленный в боях и хорошо подготовленный германский фронт мог вести сосредоточенный огонь на уничтожение танков противника, когда они еще находились в районе сосредоточения.

Противотанковая оборона с германской стороны, естественно, включала значительное количество танков, все еще имевшихся в танковых и гренадерских дивизиях. Разумеется, им приходилось действовать с учетом местности и обстановки, и не в виде танкового клина, как это предписывалось классическими законами танковой войны. Вместо этого они придавались другим подразделениям с различным вооружением. И они уже воевали не только в собственной стихии – на равнине, но и в жилых кварталах, на кукурузных полях, на горных перевалах и склонах.

ПЕРЕДЫШКА И ОТЪЕЗД

После второго сражения у Кассино на фронте наступило некоторое затишье. Репутация нашего корпуса укрепилась. Иногда по вечерам мы сидели и обменивались мыслями. Дом, где находился штаб корпуса, принадлежал маркизу Кампанари, с которым мы постепенно подружились. Он жил в расположенном неподалеку Алатри и иногда вместе с женой и дочерью заезжал к нам на обед. Когда Алатри разбомбили, они перебрались в соседний сельский домик. Кампанари, как и я, был кавалерийским офицером. Он бежал из Болоньи, поскольку считал ниже своего достоинства позволить немцам разоружить себя, и под видом погонщика скота добрался до дома. Я его хорошо понимал и взял под свою защиту. Республиканско-фашистские прислужники пытались арестовать его за «дезертирство», к тому же он находился под подозрением, так как служил адъютантом у герцога Аосты. И все-таки он никоим образом не проявлял враждебности к Германии.