Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945 - Фридо Зенгер

Каков будет приговор истории для тех из нас, кто был достаточно проницателен и честен, чтобы признать неизбежность поражения, но продолжал сражаться и проливать кровь?

Мой полевой штаб в Рокказекке находился на участке долины, прикрытом со стороны Кассино крутым отрогом холма, на котором стояли развалины крепости. Именно здесь родился в 1225 году святой Фома Аквинский. До сего времени его учение в основном актуально для западной морали. Оно говорит, что нельзя спрашивать с человека за проступки тех, над кем он не имеет власти.

ПЕХОТА – ЦАРИЦА НА ПОЛЕ БОЯ

Войска в Кассино были настолько многочисленны, что можно было бы говорить о непрерывной оборонительной линии. Однако там, как никогда в ходе этой войны, не было возможности занять позиции на всей ее протяженности. Линия фронта состояла в основном из отдельных опорных пунктов, часть которых были довольно мощными. Днем нельзя было перебраться из одного такого опорного пункта в другой, кроме как через позиции, находящиеся на высоких гребнях гор. Но заполнить людьми траншеи, как в Первую мировую войну, не было возможности, так как не хватало пехоты. Огромный театр военных действий, простирающийся от военно-промышленных центров метрополии до фронтов, требовал так много людских ресурсов, что даже густонаселенные воюющие державы не могли позволить себе ничего больше, кроме как частично заполнить свои передовые позиции. Да и в любом случае возросшая эффективность вооружения вызывала необходимость некоторого разжижения войск на передовой.

Вот несколько цифр, которыми можно проиллюстрировать положение на фронте. В центральной части, занимаемой нашим корпусом, то есть в самом Кассино, а позднее вокруг него, каждая дивизия удерживала участок протяженностью 6-8 километров силами пехоты примерно 1200 человек. Во времена Первой мировой войны это сочли бы недостаточным для длительной обороны. Эти 1200 солдат, естественно, не стояли в шеренгу плечом к плечу, а занимали полосу до 500 метров в глубину. Во время попыток прорыва на таком участке всегда находилось две дивизии, одна позади другой. Одна вела бой на передовой, другая занималась укреплением основных позиций, чтобы обеспечить подкрепление в случае прорыва. Я уже говорил о слабости имевшихся у нас резервов, но до некоторой степени это компенсировалось тем, что они были моторизованы, поэтому их одинаково легко можно было ввести в бой или отвести назад.

По сравнению с другими боевыми частями численность пехоты неуклонно сокращалась, и все-таки парадоксальным образом ее все больше считали «царицей полей». В ходе любого сражения происходит столкновение между военными потенциалами противоборствующих держав. Удар, начавшийся из глубины, постоянно нарастая, в конце концов распадается на бои между группами бойцов за какой-нибудь квартал или изрезанный склон горы.

В начале сражения при самых благоприятных условиях на передовой могло находиться до четверти боевых подразделений. Это были силы, которые быстро сокращались в тяжелом бою, в то время как другие три четверти, поддерживавшие пехоту, оставались невредимыми. Мы вовсю старались ликвидировать столь значительную диспропорцию. Но использование специалистов из вспомогательных частей в боевых действиях, для которых они не подготовлены, себя не оправдывало. Поэтому с каждым днем эта диспропорция ощущалась все острее.

Мы не стремились держать большие силы пехоты в эпицентре боевых действий. Даже если подразделения были полностью укомплектованы, мы держали там небольшую часть личного состава рот. После 1943 года максимально допустимая численность роты составляла 90 человек, мы сократили ее до 70. Самые опытные командиры дивизий ограничивались 40 человеками. Важнейшей задачей командования было не допустить полного истощения подразделений, постоянно формировать новые и держать в готовности свежие батальоны, пусть меньшей численности.

В районе Кассино были сложные топографические условия. В горах пехота не могла окопаться на передовой. Деморализующий эффект мощных обстрелов многократно усиливался эхом из долин. Не было возможности изменить пути, по которым шло снабжение из тыла. Опорные пункты зачастую находились в километре друг от друга, и их разделяло глубокое ущелье, поэтому требовалось часа два, чтобы добраться от одного к другому. Особенно по ночам противнику легко было просочиться между такими опорными пунктами и отсечь их с тыла. Поэтому войска стремились занимать передовые позиции значительными силами, чтобы образовать заслон и не допустить таким образом скрытных атак. Для их отражения надо было разворачиваться в глубину и разделять резервы. Эти два требования несовместимы.

Противник, зная, что мы не в состоянии атаковать, имел возможность полностью оголять некоторые участки своего фронта, усиливая при этом другие и развертывая войска вглубь там, где планировалась атака. Он мог заменить свои батальоны и восстановить их силы в тылу, так что к началу атаки люди всегда были отдохнувшими.

Жестокое сражение вокруг Монте-Кассино, Монте-Самукро, Монте-Лунто, Монте-Троккьо, Монте-Абате и среди развалин самого города Кассино вели двадцатипятилетние комбаты, возглавлявшие штурмовые группы, каждая из которых состояла из горстки первоклассных бойцов. Это была работа таких людей, как Штрукман, Цапф, барон Хайкинг, Майтцель, Шнейдер, граф фон дер Борш и других такого же калибра.

После сражений у Кассино мне выпала честь воздать должное этим людям в выступлении по радио:

«Я пользуюсь этой возможностью поговорить с радиослушателями о сражении в Кассино, и весьма охотно, так как это позволит мне засвидетельствовать героизм воинов, которыми я командовал.

Германскую общественность постоянно информировали об этих боях, однако я хотел бы еще раз подчеркнуть, что нашим успехом стал исход тяжелого сражения, длившегося целую зиму. В этой типичной горной местности многие высокие вершины оборонялись зимой с таким же упорством, какое было проявлено позже на развалинах Кассино. Вражеское наступление на линии фронта нашего корпуса практически не прекращалось с прошлой осени. Все дивизии, которые в то или иное время воевали там, дивизии, которым приходилось передавать свои батальоны на другие важные участки фронта, неукомлектованные дивизии, которым приходилось противостоять более сильному противнику, – все они внесли свой вклад в успех у Кассино. Потому что только путем последовательного перераспределения сил и с помощью упреждающих мер можно было достичь подобного успеха в обороне. Только такой способ ведения боевых действий и такая согласованность всех дивизий позволили продолжить борьбу у Кассино, не прервав ее даже тогда, когда противник высадился у нас в тылу в Неттуно.

Сидя у себя дома, трудно оценить подвиги отдельного солдата в этом сражении, так как многочисленные рассказы о зиме в России подействовали на людей и неизбежно создали у них ложное представление о «солнечном юге» на Итальянском театре войны. Трудно, конечно, разъяснять, что в зоне ответственности нашего корпуса на побережье Тирренского моря всю зиму вызревают апельсины, а в районе боев, иногда на высоте две тысячи метров, снежные бури, казалось, готовы уничтожить все живое.

Кроме того, на этом театре войны обстановка требовала очень большого расхода материальных средств в эпицентрах боевых действий, в невиданных до сих пор масштабах, не считая Первой мировой войны. Ясно, что у наших англо-американских противников была возможность подготовить и использовать огромное количество артиллерии не только в Кассино, где имелись хорошие перспективы, но и в течение предыдущей зимы во многих других районах. Устояв под огнем такой артиллерии и ковровыми бомбардировками, в ужасающих погодных условиях, среди голых скал высокогорья, где нет возможности окопаться, на пятом году войны войска доказали, что полностью сохранили свою боеспособность.

Наш успех в Кассино является одним из многих примеров в истории войн, когда результаты зависят от личности полевого командира. Широко известно, что основная заслуга в исходе первого сражения у Кассино принадлежит генералу Бааде, так же как во втором лавры за удержание города – генерал-майору Гейдриху. Эти два командира дивизий были образцами для своих солдат. Но здесь необходимо сказать несколько слов и о молодых командирах рот, батальонов и полков, многие из которых остались безвестными. Ибо именно они несли на себе основную тяжесть рукопашных схваток, их доблесть, храбрость и преданность определяли силу наших войск. Многие из них носят Рыцарские кресты, многие покоятся с миром среди голых скал. Ваше стойкое служение в период величайшего кризиса и ваша вера в своего командующего не будут забыты. Я хочу назвать имя одного из лучших, позвольте его вам представить. Потому что я хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы мысленно опустить свою саблю перед могилой майора Кнута, защитника Кассино в первом сражении, который героически погиб, когда на следующий день после того, как я наградил его Рыцарским крестом, вел в бой свой полк. Как воевал командир, так воевали и его солдаты, особенно пехота, но также и саперы, и артиллеристы, и минометчики, и не менее отважно – санитары, минеры, водители машин и погонщики мулов, постоянно находившиеся под огнем на дорогах, по которым осуществлялось снабжение.