Седьмой совершенный - Самид Агаев

- Хорошо, допустим, я не гость. Но ты же хозяин.

- Но сейчас ночь, лавка закрыта, - дрогнул Ахмад Маджид. Перед последним доводом он не смог устоять.

–Пусть разбудят торговца, а если он откажется продать вино, то пригрози, что высадишь.

– Хорошо, - сдался капитан. Напор постояльца и его логические построения, в результате которых, он вдруг превратился в нерадивого хозяина, убедили его в том, что лучше выполнить просьбу. Капитан крикнул матроса и отправил его в трюм, купить вино.

– Но сейчас ночь капитан, - удивился матрос.

– Еще один, - заметил Ахмад Башир.

– Найди торговца и разбуди, - приказал капитан.

– Слушаюсь капитан, - обречено сказал матрос и отправился выполнять приказ.

Капитан сказал:

– Вообще-то я хотел бы немного поспать.

– Пожалуйста, койка свободна. Она ведь у тебя одна.

– Одна, - согласился капитан.

– В любом случае, нам придется спать по очереди.

Капитан развел руками.

– Увы, это так.

– А значит, - заключил Ахмад Башир, - будет справедливо, если ты вернешь мне половину денег.

– Капитан открыл рот. Ахмад Башир улыбался. Но Ахмад ибн Маджид нашелся.

– Иначе я бы взял двадцать динаров, - сказал он.

Матрос принес и поставил на стол корчагу с вином.

– Очень торговец был недоволен, - сказал он, - ни в какую не хотел открывать лавку.

Капитан отпустил матроса, и сам пошел лег на кровать. Ахмад Башир пожелал ему спокойной ночи.

Капитан что-то пробурчал в ответ.

– А может, выпьешь со мной, - спросил постоялец.

Молчание было ему ответом.

– Ну, как знаешь.

Капитан не ответил. Он закрыл глаза, намереваясь заснуть, но не тут-то было. Присутствие в каюте постороннего человека не давало ему расслабиться. Он уже жалел, что согласился на предложение пассажира, правда и деньги были немалые, десять золотых динаров. Взалкал. Капитан тяжело вздохнул и повернулся на другой бок.

Корабль был полон звуков: скрипели борта, хлопал парус, капала вода, размеренно бился о борт подвешенный ковш для питья. Среди этой полифонии, капитан вдруг различил голос своего постояльца, но не различил слов. Постоялец, что-то говорил про корабль.

Капитан, отпустив сложное морское ругательство, кряхтя, стал поворачиваться на другой бок.

- Что друг, не спится? - окликнул его Ахмад Башир.

- Как же я засну, - раздраженно отозвался капитан, - когда ты бормочешь.

- Это стихи, - обиделся Ахмад Башир.

- Стихи, - удивленно сказал капитан, - про корабль?

- Про корабль.

Капитан открыл глаза и понял, что рассвет уже близко, и, что заснуть, видимо не удастся. Он поднялся и подсел к столу. Протерев, как следует глаза, он посмотрел в лицо постояльцу. Тот чему-то печально улыбался, а на щеке его блестела полоска от скатившейся слезы.

– Если про корабль, прочитай еще раз, я люблю, если про корабль.

Ахмад Башир, помедлив, произнес.

- Нет ничего прекрасней корабляСветило заслоняющего в море.

- Хорошие стихи, - похвалил капитан, - красивые, как называются?

– Отрицание.

– А кто сочинил?

– Я, - грустно сказал Ахмад Башир.

– Ты поэт? - воскликнул Ахмад ибн Маджид.

Ахмад Башир задумался.

– Пожалуй, - согласился он, - но вообще-то я рабами торговал, потом попал в сложную ситуацию, разорился. Теперь вот хочу опять торговлей заняться, поправить дела.

– Что-то я не слышал, чтобы поэты торговлей занимался, - недоверчиво сказал Ахмад ибн Маджид.

– Вот поэтому я и разорился, - ответил Ахмад Башир.

– Это справедливо, - заметил Ахмад ибн Маджид.

– Что же это за справедливость такая, - разозлился Ахмад Башир.

– Я хотел сказать, что это объяснение, - поправился, капитан.

– Ну, может быть, - нехотя признал Ахмад Башир, - правда, неприятности мои начались намного раньше, но именно поэтому. Хочешь выпить?

Капитан покачал головой.

– А сейчас куда?

– На Сицилии у меня компаньон. Возьму у него товар, зафрахтую твой корабль и поплывем мы с тобой к берегам Синда. Поплывешь со мной?

– Поплыву, у меня работа такая, плыть куда скажут. Однако светает, пойду, обход сделаю.

Капитан ушел, а его место заняла Анаис. Некоторое время Ахмад Башир пил молча, разглядывая девушку, затем, почувствовав, что пауза затянулась, сказал: "Слышала, что сказал капитан, твоей вины нет. Во всем, что со мной произошло, виновата моя поэтическая сущность ".

Анис улыбнулась.

– Ты так смотришь на меня, я, наверное, постарел?

Анис покачала головой.

Ахмад Башир, опустив глаза, произнес.

– Мне очень не хватает тебя, я совершенно одинок.

В ответ он услышал вздох, похожий на дуновение ветра. Подняв глаза, он увидел уходящую Анис. Ахмад Башир тоже вздохнул. Закупорил корчагу, с оставшимся на дне вином, пошел и лег на кровать.

Не сводя глаз с незнакомца, Фарида присела, нащупала хурджин и попятилась.

– Я не причиню тебе вреда, - добавил незнакомец.

Модуляции его голоса внушили женщине некоторое доверие, но на всякий случай она сказала:

– Если подойдешь ближе, получишь вот этим, - и подняла руку с хурджином, который выглядел довольно увесистым.

Человек засмеялся. Был он русоволос, среднего телосложения и годами казалось, был не намного старше Фариды. Это обстоятельство, а также его смех совершенно успокоили Фариду. Она опустила руку.

– Как тебя зовут? - спросил мужчина.

– А тебя, - вопросом на вопрос, с вызовом ответила Фарида.

– Мое имя Назар, - улыбнулся незнакомец.

– А мое Фарида, - с каменным лицом произнесла женщина.

Фарида была воспитанной арабской женщиной, вступив в разговор, нельзя было его не поддерживать, но в следующий миг она поняла, что этот мужчина видел ее спящей, и от этой мысли она покраснела. Между прочим, - сказал Назар, - если бы ты не вскочила, то я бы тебя не заметил. Я только что подошел.

Фарида подивилась тому, как своевременно произнес эти слова мужчина.

– Далеко путь держишь? - спросил Назар.

– А что тебе за дело, иди своей дорогой, а я пойду своей.

Воспитанность воспитанностью, но нельзя допускать, чтобы совали нос в твои дела.

– Знаешь, что женщина, - доверительно сказал Назар, - никогда не знаешь наперед, что хорошо, а что плохо в этой жизни, но исходить всегда нужно из соображений своего удобства. Дальняя дорога - это дело очень тяжелое и долгое. Поэтому тяготы ее люди, как правило, стараются разделить друг с другом. Почему бы нам эту дорогу не проделать вместе, может быть нам по пути.

– Какой ты умный, - усмехнулась Фарида, - а что скажет мой муж, узнав об этом?

– Значит, ты идешь к мужу?

– Почему это ты решил? - подозрительно спросила Фарида, сразу вспомнив опасения Имрана.

– Очень просто. Ты еще недостаточно стара, чтобы муж отпустил тебя одну в путь. - То есть, ты еще совсем молодая женщина. А поскольку ты одна, значит, он об этом не знает.

Доводы Назара показались Фариде убедительными, тем не менее, она сказала:

– Послушай! Мужчина! Допустим, что я иду искать мужа, но почему ты решил, что я расскажу первому встречному об этом, тем более мужчине.

Назар кротко сказал.

– Женщина, я интересуюсь вовсе не из праздного любопытства, а из соображений удобства пути. Хотя я это делаю совершенно напрасно, ибо дорога в долину в любом случае одна и нам все равно по пути.

– Все равно это не значит, что я пойду рядом с мужчиной, - ответила Фарида.

– Видишь ли, Фарида, я в некотором смысле не совсем мужчина, - заявил Назар.

– Вот как? - удивилась женщина и тут же ее осенила догадка, - ты евнух! Нет, неправда, я в детстве видела евнухов у них голос писклявый, а у тебя голос звучный. Не проведешь ты меня.

– Я не евнух. Я христианский монах, паломник, давший обет безбрачия, грустно сказал Назар, - так что ты можешь водиться со мной без опаски.

– Ты христианин? - с любопытством спросила Фарида.

– Да, несторианец.

- Отчего столько печали в твоем голосе?

- Увидев тебя, я пожалел о своем обете, - весело сказал Назар.

– Ну, это ты вовсе врешь, - заявила довольная Фарида, - я настолько не хороша собой, что от меня даже муж ушел, другую жену себе завел.

– Наверное, он не поэтому ушел.

– А почему? - живо спросила женщина, Назар развел руками.

– Не знаешь, а изображаешь всезнайку. Расстроил ты меня.

– Я знаю, - спокойно ответил Назар, - но мое знание столь многогранно, что можно согласиться с тем, что я ничего не знаю. Но в тебе женщина нет смирения, подобающего мусульманской женщине.

Это замечание задело Фариду. Она сказала:

– Смирение мусульманки имеет либо границы, совпадающие со стенами ее дома, либо обусловлено присутствием отца или мужа. И если эти условия не соблюдаются, она вынуждена сама, уметь постоять за себя.