Бетховен - Роберт Тайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Это они! — неистово тявкала Долли. — Мы спасены!»
«Слава Богу!» — радовался Чайковский.
«Как я счастлива, что все закончилось!» — восклицала Чубби.
Эмили больше не могла сдерживаться. Она распахнула дверцу клетки Мо и крепко прижала щенка к себе.
— Ох, Мо! Как я счастлива тебя видеть! Как прошел ваш первый полет?
«Ну, — ответил Мо, — производит впечатление.»
— Вам понравилось?
«Ни в малейшей степени», — искренне признался Мо.
Идемте, дети, — скомандовала миссис Ньютон. — Мы уже все забрали. Папа подгонит фургон к выходу.
Автофургончик проехал уже пятнадцать миль по дороге, ведущей к Харбор-Спрингс. Еще до того, как Ньютоны отъехали от аэропорта, щенки улеглись вповалку в кузове и немедленно заснули.
— Интересно, как дела дома? — спросила Райс.
— Я уверена, что Мисси и Бетховен отлично проводят время, — отозвалась миссис Ньютон.
В доме Ньютонов царили тишина и спокойствие — теперь, когда и дети, и щенки отбыли на каникулы. Мало того, мистер Флетчер почти ничего не делал — он лишь ходил по утрам за покупками, чтобы приобрести себе чего-нибудь на обед и на ужин. Еще он покупал газету в киоске на углу, а потом шел домой и до самого вечера читал эту газету. В шесть часов он включал телевизор и смотрел новости, одновременно занимаясь приготовлением ужина, съедал ужин, снова читал газету, а потом отправлялся спать.
Бетховен и Мисси смертельно скучали…
Чубби проснулась и выглянула в окно машины, наблюдая за проносящимся мимо пейзажем. Местность была очень красива, однако юная сенбернарша чувствовала, что что-то не так, что-то беспокоит ее… И вдруг в мгновение ока она осознала причину этого беспокойства!
«Я есть хочу, — заскулила Чубби. — Очень, очень, очень хочу есть…»
Конечно, никто из Ньютонов не знал собачьего языка, и поэтому они не понимали ее жалобного воя. Однако Чубби повезло: как раз в этот момент схожее ощущение возникло и у Тэда.
— Я есть хочу, — сказал Тэд. — Очень, очень, очень хочу есть…
— И я тоже, — присоединилась к нему Райс.
— Держу пари, щенки тоже проголодались, — догадалась Эмили. — Ведь завтрак был уже давным-давно.
«Знаете, — нежно промолвила Чубби, — я люблю эту девочку!»
— Что ж, время, считай, обеденное, — согласилась миссис Ньютон.
— Вы хотите сделать остановку? — спросил мистер Ньютон таким тоном, что было совершенно ясно: сам он не желает останавливаться. — Пока что мы укладываемся в график, но если мы сейчас остановимся, то сегодня до вечера не успеем попасть на яхту.
— Тогда мы тем более должны остановиться, — быстро возразила Элис. — Я вовсе не хочу погружаться на яхту вечером, в темноте.
— Ну, дорогая… — Мистер Ньютон уже рисовал себе, как он идет под парусом по спокойной воде прямо на закат.
— Извини, — заявила миссис Ньютон, — но это даже не вопрос. Мы не собираемся грузиться на яхту, которой ты не умеешь управлять. И тем более никуда на ней не поплывем на ночь глядя.
— Смотрите! — неожиданно воскликнула Райс, указав на транспарант, красующийся у обочины дороги. Она успела прочесть его, когда машина проезжала мимо.
— Что?
— Там говорится, что в городке, расположенном дальше по дороге, проводится ярмарка, — пояснила девочка. — Наверняка мы найдем там, что поесть.
Как ни странно, Джордж Ньютон питал слабость к деревенским блюдам, которыми торговали на ярмарках, — и его старшей дочери это было отлично известно.
— Ну… — протянул мистер Ньютон, в душе которого боролись любовь к деревенской пище и чувство долга. — Ладно… Мы остановимся там ненадолго — если вы, конечно, действительно этого хотите.
— Да! — хором завопили Райс, Тэд и Эмили.
«Ура! — возликовали щенки. — Еда-а-а-а!»
Стоял чудесный, солнечный летний день, и маленькая ярмарочная площадь была забита народом. В основном это были местные фермеры, а также небольшое число горожан и проезжих туристов — таких, как Ньютоны. Ярмарка являла собой обычное сельское празднество — десяток-полтора больших палаток, натянутых на поле чуть поодаль от проезжей дороги. В палатках продавали напитки и закуски, показывали небольшие представления, развлекали народ играми. На дальней стороне поля возвышалось маленькое «чертово колесо». Чаще всего за стойками закусочных стояли подростки из местных юношеских клубов.
Поскольку ярмарка была именно сельская, то в центральном шатре собралось множество народу в хлопчатобумажных рабочих комбинезонах. Они толпились вокруг нескольких скотных загонов, наблюдая за ежегодным аукционом различных домашних животных, которых только можно встретить на фермах — в основном там продавали свиней, коров, быков и лошадей.
Ветерок донес запах животных до Ньютонов, и все четверо щенков принялись крутить влажными черными носиками, принюхиваясь к манящему аромату. Чайковский, Долли, Чубби и Мо жили в чистеньком ухоженном пригороде и не были по собственному опыту знакомы с запахом коров и прочего домашнего скота. Но тем не менее они были псами. И этот запах возбуждал и притягивал их.
«Эй, — сказала Долли, — вы это чуете?»
«А как же!» — отозвался Чайковский.
«Я не знаю, что это такое, — промолвил Мо. — Но ведь все вы подумали то же самое, что и я?»
«Наверное, да», — кивнула Долли.
«Бежим туда!» — пролаял Мо.
И, дружно взвыв, все четверо бросились в толпу — туда, куда вели их чуткие носы, уловившие столь притягательный запах.
— Щеночки! — закричала Эмили. — Вернитесь!
Но щенки не обратили на это внимания — охотничий азарт был так силен, что они не в силах были сопротивляться ему. В мгновение ока четверо юных сенбернаров скрылись в толпе, запрудившей ярмарку.
— Джордж, за ними! — скомандовала миссис Ньютон.
— О Господи! — закричал мистер Ньютон. — За ними, Тэд!
Отец и сын сорвались с места и ринулись приблизительно в том направлении, куда умчались собаки. Они локтями расчищали себе путь в толпе, люди оборачивались к ним и добродушно посмеивались. Несколько секунд назад здесь промчались четверо щенков, и всем было ясно, что Тэд и Джордж Ньютоны были тем растяпами-владельцами, которые упустили юных сенбернаров.
— Эй, мистер, — крикнул подросток, стоявший за прилавком одной из торговых палаток. — Они побежали туда.
Он указал прямо на распахнутый вход шатра, где продавали скот. В этот миг из шатра донесся оглушительный бычий рев, а за ним последовал отчетливо слышимый лай четырех маленьких сенбернаров.
— О-ох… — произнес Тэд.
Они вбежали в шатер и замерли, пытаясь что-либо рассмотреть в полумраке. В центре загона, несомненно, сидели Чубби, Долли, Чайковский и Мо. Они со всех сторон окружили огромного черного быка весом, пожалуй, под тонну. И они лаяли во всю мощь своих щенячьих глоток! Бык переступал с ноги на ногу, не понимая, куда ему идти — ибо куда бы ни обернулся черный гигант, на пути у него обязательно оказывался тявкающий щенок.
Тэд и Джордж стояли, раскрыв рты.
— О нет!
Фермеры, собравшиеся вокруг загона, пересмеивались — весело и слегка удивленно. Аукционер постукивал по столику свои молотком и приговаривал:
— Поживее, ребята! Поживее! Сегодня на аукцион выставлено триста голов скота. У нас нет времени глазеть на всякую ерунду!
Пройдя по краю возвышения, он остановил взгляд на Тэде и его отце. С первого же взгляда аукционер понял, что это не фермеры.
— Эй, вы, там! — заорал аукционер во всю глотку — а глотка у него была луженая.
— Э-э… Да, сэр? — отозвался Джордж Ньютон. Он кожей ощущал, как все в шатре уставились на него.
— Это ваши псы?
— Ну… на самом деле они принадлежат моим детям.
— Это без разницы! Заберите их отсюда ко всем чертям!
Фермер, стоявший рядом с мистером Ньютоном, похлопал его по плечу.
— Будьте осторожны, мистер. Геркулес, кажется, не настроен сегодня играть.
— Геркулес? — нервно переспросил Джордж Ньютон. — Это так зовут аукционера, верно? — Про себя он молился: «Только бы это был не бык! Умоляю, пусть это будет не бык!»
Фермер рассмеялся.
— Аукционер? Да нет! Геркулесом зовут того быка. Самый здоровенный и самый злой бык на целых шесть округов.
Мистер Ньютон побледнел.
— Эй, щенки, сюда-сюда-сюда, — выдавил он. — Сюда-сюда-сюда-сюда, щеночки… Ну же!
Щенки не двинулись с места. Они угрожающе рычали на быка, словно намеревались защитить всех присутствующих от этой злобной зверюги.
Теперь уже смеялись все фермеры — хотя отнюдь не над щенками. Объектом их веселья был мистер Ньютон. Он почувствовал, как кровь приливает к щекам; ему почти хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его — лишь бы оказаться подальше от этого позорища.
