Колесо превращений - Николай Петри

Вышата еще раз встряхнул воина, который так и норовил из рук выскользнуть:

- А где бабка-то?

- Здесь я, - ответил женский голос, - чего мне прятаться?

К милостнику подошла старушка небольшого росточку с объемистым узелком в руках. Милав, стоявший за спиной Вышаты, удивленно воскликнул:

- Баба Матрена?!

- Ой, Милавушка, - обрадовалась старушка и шагнула к кузнецу.

Милостник преградил ей дорогу.

- Чего это вы все, - вспылила старуха, - с ума по-сходили али последние мозги в речке утопили?!

Милав хотел было оттолкнуть милостника - не дури, разве не видишь, что это настоящая бабушка Матрена? Но Вышата так зыркнул на него глазами, что кузнецу пришлось уступить.

- Ты про наказ кудесника не позабыл?

Милав потупил взор, а старушка не унималась:

- Люди добрые, да что же у вас здесь деется! Или вправду Аваддонька вам всем мозги задурил?!

Старуха производила столько шума, что это привлекло внимание многих. Толпа росла, и через некоторое время подошел сам кудесник. Выслушав речь Вышаты, он отозвал старушку в сторону и о чем-то с ней поговорил. Потом окликнул молодых людей:

- Баба Матрена - женщина с понятиями; надеюсь, сердиться на нас не станет.

- На вас, может, и не стану, а вот на них... - Старушка указала пальцем на несчастных воинов, продолжавших неравный бой с муравьями под общий дружный хохот.

Кудесник неодобрительно покачал головой:

- Не шутки ради они вас задержали, а приказом воеводы. Так что вы отзовите свое войско, а то чего доброго съест оно воинов.

- Станут мураши-малыши таким поганым делом заниматься! - возмутилась старуха и что-то быстро зашептала, наклонившись к земле. Потом подняла горсть пыли, плюнула на нее и раструсила по ветру. Прошло немного времени, и обессиленные воины стали подниматься с травы, внимательно оглядывая себя. Со всех сторон летели веселые советы:

- Эй, Ламил, ты в штаны-то загляни - может, у тебя там муравейник!

- Рагдан, твой живот стал еще толще - наверное, ты всех муравьев в округе слопал?!

Милав не стал слушать продолжения и пригласил бабушку Матрену в их с Вышатой шатер.

- Ты не обижайся, - просил он старушку, - у нас здесь такие дела...

- Наслышана, - недовольно откликнулась она, - весь край бурлит оттого и пожаловала сюда. Не могла дома сидеть, когда здесь такое дело затевается!

- Какое дело? - сделал удивленные глаза Вышата, вошедший вслед за старушкой в шатер.

Баба Матрена хитро посмотрела на милостника и ответила:

- Будет вам секреты-то городить. Ухоня мне обо всем еще вчера вечером рассказал!

Вышата бурно вздохнул: ну, Ухоня, ну, попадись мне под горячую руку!

А старушка, заметив негодование на лице милостника, попросила:

- Вы уж его не ругайте - он мне по большому секрету поведал.

Милав почесал затылок:

- Бабушка Матрена, "секреты" Ухони - это почти всегда то, что известно всем, кроме него самого. Так что не волнуйтесь - мы его не накажем. - А про себя подумал: "Хотел бы я знать: как можно наказать невидимое, нематериальное создание?"

Глава 10

ХИТРОСТЬ ЧАРОДЕЯ

- Что нового у нашего противника? - поинтересовался Аваддон, когда сэр Лионель, едва заслышав голос своего "добродетеля", кубарем скатился с наблюдательной вышки.

- Суета у них по всему лагерю, - ответил Кальконис с дрожью в голосе.

- А вы никак испугались? - прищурился чародей.

- Как можно, магистр, - искренне (ну, почти искренне) вознегодовал сэр Лионель. - Да с вами мне... мне никто не страшен!

- Слова не мальчика, но мужа! - Аваддон поудобнее устроился в кресле и стал пытливо разглядывать Кальониса. В течение некоторого времени он настойчиво искал в хитрой физиономии "философа" хоть намек на какое-никакое мужество, но видел лишь маленькие поросячьи глазки, суетливо перебегающие с предмета на предмет и ни на одном надолго не останавливающиеся.

"И послали же боги мне помощничка!" - подумал Аваддон.

- Должен вас успокоить, сэр Лионель, - сказал чародей, когда ему наскучило изучение Калькониса. - У нас в запасе еще есть кое-что...

Кальконис всей своей позой изобразил глубочайшее внимание. Аваддон продолжил:

- Я подумал: зачем нам охотиться за этим кузнецом, если он сам может прийти к нам прямо в руки? А вот как этого добиться, уважаемый сэр Лионель де Кальконис, я вам не скажу - ваша хитрая физиономия не внушает мне в последнее время никакого доверия.

- Магистр...

- И все! Я слишком долго полагался на вашу помощь, которая каждый раз выходила мне боком. Сейчас все будет по-другому.

- Как вам угодно...

* * *

Милав проговорил с бабушкой Матреной до самого вечера, даже на трапезу вечернюю не пошел (Вышата принес на медном подносе ужин и для кузнеца, и для старушки). Да только отказалась баба Матрена трапезничать - сославшись на дела неотложные, покинула шатер молодых воинов, сказав, что переночует у Бабы Яги, - как-то, когда она была еще просто Матреной (по меткому определению Ухони, Матреной-ядреной), ее пути с Бабой Ягой пересеклись на почве женских дел. Милав возражать не стал.

- Милости прошу утречком в нашу компанию, - пригласил Вышата старушку и проводил ее к Бабе Яге.

Делать было нечего, и Милав с вернувшимся Вышатой решили лечь пораньше. За безопасность их самих, да и всего лагеря можно было не опасаться, потому что ближе к вечеру стали прибывать лесные обитатели. Им определили место позади основных сил росомонов - в лесу. И теперь там бурлила своя, совершенно непонятная человеку жизнь. Засыпая, Милав слышал с той стороны самые разные звуки: от поросячьего визга и петушиного крика до совиного уханья и тонкого, пронзительного вопля, непонятно кому принадлежавшего.

Сон Милаву приснился под стать вечерним звукам. Толком он ничего не запомнил, но ощущение чего-то жуткого и тоскливого не покинуло, когда он проснулся. Было раннее-раннее утро. Со стороны стойбища Лесного Народа слышался гомон пробуждающегося большого табора. Со стороны реки неслись голоса караульных, негромко интересовавшихся утренней трапезой. Начинался день - последний перед атакой Лесного Народа на крепость.

Милав поднялся, пытаясь восстановить в памяти хоть что-то из ночных кошмаров. Однако сколько ни старался - смог вспомнить лишь чувство безотчетного страха и ощущение зловонной бездны, в которую он падал бесконечное количество раз. Прежде подобных снов он никогда не видел, поэтому здорово расстроился. Когда проснувшийся Вышата весело его поприветствовал, он ничего не ответил. Удивленный милостник приблизился к Милаву вплотную и заглянул в глаза:

- Что с тобой?

Кузнец вновь промолчал. Он сидел на походной кровати и тупо смотрел перед собой. Встревоженный Вышата позвал Ухоню, но тот не откликнулся.