Другой - Станислав Жейнов

По залу пронеслось: — Уууу!..

Она не пьет — придурок — ты не знал?! — ругался я, про себя.

Все-таки сделала глоток. Пришлось. Заставили. Лицо у нее такое… такое… совсем не счастливое.

Ты сейчас, думаешь обо мне — Маша? Девочка моя, что мы делаем со своей жизнью?

Они обменялись фразами, но здесь не слышно. Маша взяла у него кольцо, натянуто улыбнулась, показала (кольцо) окружающим. Бог ты мой, думаю, цирк какой-то… Но не одела, положила на стол.

И опять возмущение: — Уууу!..

Одела.

…и конечно овации.

Когда, включили свет я уже ел свою отбивную. Сергей, садясь на свой стул, удивленно посмотрел на меня: — А тебе не интересно?

— А чо там?

— Жалко, что ты не видел…

— Адбиые адо еть яычими.

— Что, ты сказал?

— Отбивные надо есть яычими… горячими.

— Прожуй сначала.

— Ууу вкусно…

— А может, правда, любишь только себя?

— Чего ты от меня хочешь?

— Я бы не обиделся, если бы ты уехал вместе с ней.

— Я понимаю… Красивая девчонка… Сама невинность… Представляешь… белая простынь, наволочка с рюшечками… Она — распаренная после ванной… Соль подай… Спасибо… Голая — как сам понимаешь… Вся такая ухх… А рядом он… Трогает ее, целует грудь… Представляешь?

— Не представляю!

— А я представляю!.. Каждый день… Представляю…

— Ну и дурак.

— Я не понимаю тебя. Ты что делаешь? Ты специально идешь на конфликт, зачем? Откуда это желание меня обидеть?

— Глеб не заводись, — сказал Игорь.

— А я, тебя не понимаю, — сказал Сергей, насупился.

— Надеюсь, это единственный вопрос, в котором мы не нашли взаимопонимания.

Сколько же лет мы знакомы? Больше десяти… Да — больше десяти. В первый раз с нами такое. Откуда эта злость, — эта неприязнь? Ау! — Ведь это Сергей, мой друг, самый близкий мой человек. Что с нами? Ведь я за него… да куда угодно за него!.. Конечно мы оба неправы… Я конечно прав, но все-таки оба…

— Знаешь, что я тебе скажу?

— А ну…

— Я… Тебя… Очень… Люблю… Не смотря ни на что. — Я улыбнулся. — Но то, что касается…

— "Упырямец", — перебил Сергей.

— Ладно, все… Последняя. — Взял графин. — Месяц пить не буду. Тебе налить?

— Мне за руль.

— Вспомнил наконец?

Вернулись музыканты. Зафонили динамики. К микрофону подошел Женя:

— Друзья! А теперь прозвучит легкая лирическая мелодия. Мужчины, приглашайте своих дам…

И заиграла мелодия. Помню эту песню: "Welcome to the hotel California". Никто не поет. Может, это и хорошо?.. Из-за столиков поднялись пары: заскрипели стулья, застучали каблуки.

— Эта песня посвящается Калифорнийским пожарам, — говорит Игорь. — "Велком ту зе хот хэлл Калифорния".

— Я не знаю английский.

— Добро пожаловать, в горячий ад — Калифорния, — перевел Игорь.

Подошел Женя, налил в мою рюмку водки, выпил:

— Ну, чего скучаем?

— А, кто там играет?

— Нормально.

Женя посмотрел на Игоря: — Нужна помощь. Вокалист заболел… Поможешь? Пару песен буквально, спеть надо… У тебя ж голосище… Выручай.

Налил себе еще, сразу выпил. Не закусил.

— Ты помнишь мой репертуар? Эти люди не станут танцевать под "Секс-Пистолз".

— Игорь… сколько мы по кафешкам с тобой?.. и чего мы там только не играли…

— Никогда, не пел попсу. — возразил Игорь. — И не играл.

— Пел. И играл. Забыл все…

— Забыл?.. А помнишь, мы копили деньги на аппаратуру, помнишь? Веселые деньки. А потом, за ночь, ты продал наши инструменты, мои гитары, забрал все деньги и… И больше я тебя не видел. Ты в академку тогда ушел. Как сказали в деканате…

— Не помню… У меня, тогда отец болел.

— Знаю. Если бы твой отец был здоров, болел бы сейчас ты.

— Так шо? — произнес Женя говорком одесского еврея. — Шо сказать ребятам, за вокал?

— Скажи: Игорь знает за вокал.

— Так что — споемся?

— Сейчас подойду.

Женя ушел.

Я — Игорю:

— Хм… Получается — Женя подонок?! А я, ничего этого не знал. И ты, так спокойно с ним разговариваешь?

— Я всех простил.

— Пойдешь петь?

— Я думаю.

— А я его считал хорошим парнем. Квартиру ему нашел… знакомая ему сдавала. Деньги одалживал. А он их вернул? А он вернул мне деньги? — Посмотрел на Сергея.

— В подкладке поройся.

На мои плечи, медленно, легли чьи-то руки. Маша, подумал я. Если это она?.. Пусть это будет она!

— Не вижу на столе мартини, — сказала Тая. — Ты не купил мне?..

— Ты тоже, не выполнила просьбы.

— Она сама тебя увидела. Сергея… когда он вставал… Почему ты не приглашаешь меня танцевать?

— Я сегодня не очень "танцпортабельный".

— Как я соскучилась по тебе! Пойдем…

— Я чет приболел…

— Вставай… пойдем-пойдем!

Подняться, оказалось непросто. Даже алкоголь уже не притуплял боли в спине и ногах… И ребра, кажется их стало больше. Не хотели срастаться, каждый обломок возомнил себя индивидуальностью, организм для них — инородное тело.

Калифорния сгорела. Построили что-то новое: тихое, успокаивающее. Тая обвила руками мою шею, положила свою голову мне на грудь.

— Какая я счастливая сейчас, а ты, Глеб?

— О! Не-то слово…

Опустила руки, прижалась ко мне бедрами. Принялась делать подозрительные вращательные движения тазом… Если бы ни темнота, мне стало бы стыдно, а так…

— Сейчас, это называется — танцевать? — спрашиваю.

— Ты смотрел фильм "Грязные Танцы"?

— Документальный, про бунты филиппинских шахтеров?

— Я чувствую тебя…

— В смысле? Это бляшка, от ремня…

— Ты засунул туда бляшку? Что ты еще носишь в трусах?

— Перестань…

— Ты уже не мужчина?

— Что означает — это — уже?

— Не сопротивляйся… Это неизбежно. Знаешь, что будет через десять минут?

— Только что было. Мне уже пора пойти покурить, и поменять плавки…

— Не обманывай, я же чувствую.

— Таисия, Через десять минут, ничего не будет… За… за… за исключением двух, если повезет — т… трех рюмок водки.

— Как давно ты ни заикался… Это неспроста…

— Ты же ее подруга, как ты можешь?..

— Думаешь, где она сейчас? Тут есть такая комнатка… Пошла туда со своим Толиком… Оттуда такие стоны… Она всегда так стонет, когда он ее…

Я оттолкнул Таю.

— Отцепись!..

— И он у нее не один такой!.. Думаешь, не изменяла тебе?! Я же ее подруга… Она много рассказывала… А ты, лопух, верил… Да она перетрахала всех твоих друзей! Она с Сергеем спасала! Он не рассказывал?!

— Отпусти руку!

Тая говорила очень громко, со злостью: