Иван-Дурак - Ольга Матвеева

— Как ты не понимаешь, — сказал он, — я так себя веду потому, что люблю тебя. Я ревную. Как ты не понимаешь?

— Я не давала тебе поводов.

— У тебя правда никого нет?

— Нет.

— Ты мне не изменяешь?

— Нет.

— Поклянись.

— Клянусь.

— Чем клянешься?

— А чем нужно?

— Здоровьем дочери.

В Ольгиных глазах мелькнула нерешительность, но потом она все же тихо произнесла:

— Клянусь здоровьем дочери.

— Я тебе верю.

— Я рада.

Это была дивная ночь, каких уже давно не было у этой измученной ревностью пары. Иван отметил, что страх потерять любимую женщину добавляет огня, что так он не желал Ольгу даже в самую первую их ночь, когда она, заплаканная, неожиданно скользнула к нему под одеяло. Она, казалось, тоже снова прониклась любовью к своему фиктивному супругу, который так неожиданно стал настоящим. Иван был счастлив — никогда еще у них с Ольгой не было таких близких отношений: они вместе гуляли по вечерам, ужинали в ресторанах, танцевали в клубах, болтали обо всем на свете. Иван заново открывал свою жену: вдруг выяснилось, что она обладает очень серьезным интеллектом, имеет глубокие познания в литературе, истории, религии, живописи; прекрасно разбирается в политике и экономике, что она талантливый предприниматель. Иван восхищался смелостью ее замыслов и планов в бизнесе. Он ни капли не сомневался, что все у нее получится — она вела дела с мужской жесткостью и решительностью, и в то же время с женской фантазией и акцентом на интуицию. Только сейчас Иван и понял, какое сокровище ему досталось в придачу к квартире. А что квартира? Иван уже и не был уверен, что она когда-нибудь понадобится. Если только продать и его квартиру, и Ольгину и купить, например, большой-большой дом — в двушке их семейству было уже как-то тесновато. Иван все чаще возвращался к этой идее — он даже начал уже посматривать объявления в газетах о продаже земельных участков и прицениваться к стройматериалам. Он теперь связывал свое будущее только с этой женщиной — с Ольгой. И будущее это казалось ему безоблачным: виделись в нем Ивану любовь и гармония в отношениях с женой и дочерью, все возрастающие доходы семейства, развитие бизнеса, путешествия и, конечно же, большой дом, в котором будут счастливы и он, и Ольга, и Леся. А может быть, пора уже родить Лесе братишку или сестренку — при всей любви к Лесе хотелось Ивану и своего, родного ребенка — продолжателя рода, наследника. Хотя и наследница Ивана вполне бы устроила. Ивану уже начало казаться, что судьба решила вознаградить его покоем за испытания, что выпали на его долю в последние годы: это и потеря любимой девушки, и странная женитьба, и вынужденное отцовство, и эта безумная ревность. Словом, Иван наслаждался состоянием безмятежности, когда грянула катастрофа. Однажды он в обеденный перерыв заехал домой за документами, которые случайно забыл. В прихожей стояли Ольгины синие туфли, в которых она сегодня выходила из дома, и какие-то посторонние, мужские. Раньше он и не заметил бы их вовсе, но месяцы паранойи, вызванной ревностью, научили его быть внимательным к мелочам. Из спальни неслись какие-то шорохи, сдавленные вздохи и стоны, равномерный, жалобный скрип кровати, которая много чего уже повидала на своем веку. Иван хотел было незаметно выскользнуть за дверь, чтобы не слышать, не видеть, не знать, но вместо этого он тихо снял ботинки, надел свои тапочки и, пошатываясь, двинулся к спальне. Дрожащей рукой открыл дверь. Собственно, он догадывался, что там увидит: воображение уже нарисовало картинку, но все же Иван оказался не готов к тому зрелищу, что предстало перед ним. Белая тонкая Ольгина нога на смуглой узкой мужской спине. Иван подбежал к кровати и рывком сдернул этого мужчину с Ольги. Тут же ударил не глядя куда-то в это смуглое, упругое тело, которое только что обладало его любимой женой. Это был красивый парень. Слишком красивый. Его испуганные глаза. Ее испуганные глаза. Ольга пытается прикрыться. Парень пытается поднять свои вещи, разбросанные на полу рядом с кроватью. Иван снова бьет. Теперь уже в лицо. Снова бьет.

— Оставь его! — кричит Ольга. — Он ни в чем не виноват!

Иван опускает кулак. Парень все же хватает свои вещи, бежит к выходу. Иван позволяет ему уйти. Они остаются вдвоем — Иван и его жена — прелюбодейка, застигнутая на месте преступления.

— За что? — спрашивает Иван.

Ольга молчит и только скулит, как побитый щенок.

— За что? — повторяет вопрос Иван и, не дождавшись ответа, принимается выбрасывать из шкафа свои вещи. — Все же было хорошо! У нас же все было хорошо! — бормочет он.

— Хорошо? — вдруг встрепенулась Ольга. — Хорошо, говоришь? А чего хорошего-то у нас было? Не расскажешь? — взвизгнула она.

Иван застыл, прижимая к груди охапку своих костюмов.

— А что у нас было плохого? — удивленно спросил он.

— Я тебя ненавижу! Ненавижу! Правильный он, чистенький, благородненький! Ненормальный! Женился он на мне ведь не ради квартиры, а чтобы спасти! Умора! Да если б по расчету женился, я б еще поняла, а так, помочь он захотел! Придурок! Рыцарь, блин, печального образа! Ребенок родился, чужой, так этот идиот нет, чтобы свалить по-быстрому, пока не поздно, так он нянькаться с ним начал, и отца, и мать ему заменил! Блаженный! Юродивый! Баба другого любит, а он все равно к ней со всей душой. Она от любовника явилась, а он ее ужином кормит, да еще и успокаивает! Тапочки ей на ножки надевает! Ну, придурок, блин, придурок! Да меня тошнит уже от твоей правильности! Безгрешный ты наш Иван-дурак! Вот когда ты мне сцены ревности начал устраивать, вот тогда ты мне даже нравиться немного начал, хоть на мужика немного стал похож, а не на тряпку, а потом опять ангелом божьим стал! А мне как жить? Да ты хоть представляешь, кем я себя чувствую рядом с тобой? Да дрянью последней! Сукой, стервой, блядью! Да, блин, ты даже не представляешь, как скучно с тобой! Как невыносимо! Никакой страсти! Никакой драмы! Как такого, как ты, можно любить? У тебя же ни одного недостатка! Хотя нет, не так! Вот это и есть твой самый главный недостаток — то, что у тебя нет никаких недостатков! И умный он, и красивый, и талантливый, и добрый, и заботливый, и сексуальный, и смелый, и деньги он зарабатывать умеет, и порядочный, мать твою! Идеал, блин, а не мужик! Рассказали бы мне, что такие бывают, я б и не поверила! Боже, как же невыносимо это совершенство! Как невыносимо! Так и хочется сбежать от него к чертовой матери! К обычному мужику, несовершенному! Чтоб и матюгами тебя покрыл, и унизил, и ноги об тебя вытер, но любил чтоб, ненавидел! Чтоб живой был, со слабостями. А тебя в кунсткамеру или не знаю, куда там тебя еще сдать можно, чтоб стоял столбом, а снизу табличка чтоб была: «Эталон настоящего мужчины». А мне такой не нужен, я не идеальная женщина! Мне простой мужик нужен. Господи, а эти идиотки еще об идеальном мужчине мечтают! Принц им нужен! Да попробовали бы они с таким пожить! Да взвыли бы через месяц! А я еще вон четыре года с тобой продержалась! Думаешь, ты Иван-царевич? Да ты самый настоящий Иван-дурак! Ненавижу! Ненавижу! Вали отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели, чтоб духу твоего здесь не было! — Ольга запустила в Ивана подушкой, а тот бросился вон из квартиры, проклиная эту взбалмошную суку и обещая себе никогда-никогда больше к ней не возвращаться.