Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

Делегация из столицы не смогла уладить вопрос мирным путем, поэтому император стал готовиться к войне. Поскольку бо́льшая часть императорского флота была в море, Константину пришлось собирать на службу все корабли, которые стояли в городских гаванях: устаревшие громадины, старые корабли и несколько дромонов, – и набирать команды на эти суда из близлежащих провинций, спешно созывая всех в столицу. Император в сопровождении военачальников провел ночь на борту, а наутро приказал флоту занять боевые позиции в том виде, в каком он был собран.

По словам Атталиата, сражение на Босфоре произошло в воскресенье. (Историки полагают, что это было 17 июля 1043 года.) В то утро императорские корабли отчалили с пристани западного берега, а киевский флот выступил с азиатской стороны и выстроился в боевую линию поперек канала, тем самым заблокировав его. «Все, кто наблюдал за этим зрелищем, были в ужасе, – вспоминает Пселл. – Я стоял рядом с императором, который сидел на вершине пологого холма. Море расстилалось перед ним, и он издалека смотрел на схватку».

Однако, в соответствии с военно-морской тактикой того времени, ни одна из сторон не хотела нарушать строй, делая первый шаг, поэтому бо́льшую часть дня они неподвижно простояли лицом к лицу. Новая мирная делегация с императорской стороны отправилась к киевлянам уточнить, вдруг они изменили свое решение, но вернулась с другим ответом: теперь они повысили требования – три фунта золота за каждого солдата.

У Константина кончилось терпение. Ближе к вечеру он приказал двум или трем кораблям выступить вперед, спровоцировав захватчиков на действия. Несколько киевских галер вышли навстречу императорским судам, разделяя и огибая их так, чтобы у своей боевой линии заманить в ловушку.

Византийский командующий, магистр Василий III Теодорокан, участвовавший в сражениях в Сицилии вместе с Маниаком и Харальдом, сыграл на руку киевским захватчикам, не остановившись для боя, а направив свой корабль прямо на линию противника. Это могло привести к побоищу, и именно так и случилось, но не оправдало ожидания киевлян. Если бы Харальд был там, он мог бы предупредить русов, что императорские корабли оснащены оружием, которого нет у киевских галер: греческим огнем.

По словам Скилицы, Теодорокан «прошел прямо между ними, поджег семь кораблей греческим огнем, а еще три потопил вместе с командой. Одно судно он захватил, лично высадившись на него, убил несколько членов команды и прогнал остальных, которые были поражены его бесстрашием». Против русов греческий огонь не применяли со времени их последнего вторжения в Константинополь в 941 году, что было больше века назад. Возможно, многие киевляне слышали старые рассказы об этом оружии, но не особо в них верили, поэтому оно подействовало как психологически, так и физически. Русы не знали, как потушить пламя. Для многих единственным спасением было броситься за борт с риском утонуть.

Оставшиеся корабли императорского флота тоже выдвинулись вперед, и киевляне потеряли самообладание и отступили. Скилица пишет: «Они задавались вопросом, и это было неудивительно, что если они понесли такие потери только от нескольких кораблей противника, то что же с ними будет, если придется сражаться со всем флотом?»

Когда русы попытались выйти за пределы Босфора, им пришлось очень тяжело из-за огромной численности кораблей; количество работало против них: носы и мачты сталкивались, весла путались и ломались. И это еще не все беды: посреди всего этого беспорядка на канал обрушился шторм. Огромные волны затопили многие киевские моноксилы. Многие корабли налетели на скалистые отмели и берега. Сам Владимир тоже упал в воду, но был спасен проплывающим кораблем. К тому времени как киевляне вышли в Черное море, по словам Скилицы, они потеряли не менее пятнадцати тысяч человек, их телами были заполнены берега пролива. Пселл вспоминает: «Настолько жестокое было побоище, что поток крови наполнил море. Можно было подумать, что его принесли реки с материка».[42]

А Харальд, Халльдор и Ульв вели свою войну в глубине подземелья, где были в заточении. То, что в их камере жила большая змея, которая питалась трупами людей, как утверждают хроники, конечно же, выдумка. Змеи, будь то удавы или ядовитые, проглатывают свою добычу целиком. Однако предположение, что подобная змея могла быть в их камере, имеет под собой основания. Огромные удавы и гадюки водились в Африке, которая находилась от Константинополя на другой стороне Средиземного моря, и, по всей видимости, рептилий завезли в столицу. Также в доисторической Греции когда-то обитала самая крупная из известных гадюк – Laophiscrotaloides, «человеческая змея», которая могла достигать тринадцати футов в длину (4 метра) и весить до шестидесяти фунтов (27 кг). Ее современный потомок – балканская горная гадюка – обитает в Греции и Эгейском море, и сейчас она вырастает до четырех футов (1,2 метра), а значит, в древние времена она вполне могла быть больше. Безусловно, одна из них могла заползти в подземелье в поисках паразитов, питающихся человеческими останками.

В подземелье произошла отчаянная, классическая битва между человеком и змеей, подобно сцене из голливудского фантастического фильма: змея, обвивающая Харальда, борьба с ней, палка, вставленная в пасть змеи, чтобы не дать ей вонзить зубы, овечья шкура, обернутая вокруг руки варяга для впитывания змеиного яда, и под конец удар кинжалом в сердце – вот такая была битва. Тысячелетие назад эта сцена еще не была настолько избитой. В «Гнилой коже» рассказывается об этом эпизоде, и Саксон Грамматик подтверждает правдивость истории. Однако нужно сказать, что Снорри, когда писал свою книгу двумя веками позже, совершенно ее проигнорировал.

Поскольку киевский флот отступал в абсолютной сумятице, император Константин решил, что пришло время взять командование на себя. Как пишет Скилица, он провел в море два дня и приказал магистру Василию III Теодорокану очистить берега от вражеских войск и удостовериться, что киевский флот повернул на север.

Нестор Летописец записал, что шесть тысяч киевлян высадились на берег под командованием генерала Вышаты. К этому времени они уже оставили свои планы по завоеванию Константинополя, единственное, чего они хотели, это отправиться в долгий путь домой. Но теперь пехота адмирала Василия была хорошо оснащена за счет оружия и доспехов с погибших захватчиков, которые тысячами лежали на побережье; они пустились вслед за киевлянами и вскоре окружили их. Все-таки русы войдут в Великий город,