Тело призрака - Владимир Сверкунов

— Не хотите ли вы сказать, что и вам было указание свыше? — иронично заметил Сивцов.

— Именно так! — с жаром подтвердил лидер коммунистов. — Ко мне во сне тоже приходил Владимир Ильич и убеждал, что его тело нужно перенести в безопасное место.

Анатолий вдруг почувствовал, что все происходящее начинает терять черты реальности. Большевик, рассказывающий сказки — что-то совершенно новое.

— И где на вас снисходили такие видения? — язвительно поинтересовался он.

— Как ни странно, только в гостинице "Россия", то есть в непосредственной близости к Мавзолею, — серьезно ответил Георгий Алексеевич.

— А вы не допускаете, что это мог быть вовсе не Ленин, а кто-то другой? — спросил Сивцов, которого вдруг посетила неожиданная мысль. — Скажем, с помощью гипнотических манипуляций.

— Я не знаю, — растерянно выдавил Лиганов. — В любом случае, я был убежден, что надо спасать Ильича.

— Однако все рассказанное вами совершенно не вяжется с тем, что потом вы воскресили своего вождя, представив его Спасителем, — заявил Анатолий.

— Поверьте, мы к такой мистификации не имеем ни малейшего отношения, — непритворно отреагировал Георгий Алексеевич. — Мы даже вынесли этот вопрос на бюро и приняли решение: не вступать ни в какие контакты с теми, кто затеял фантасмагорию.

— Но вы же получили политические дивиденды и от похищения, и от пришествия Ленина? — не унимался следователь.

— Не такие уж и большие, — возразил лидер коммунистов. — Хотя признаюсь, мы рассчитывали, что исчезновение тела вождя из Мавзолея сильно всколыхнет страну. Однако пресловутое воскресение серьезно помешало осуществлению наших планов.

— Да, это похоже на правду, — нехотя согласился Сивцов. — Особенно если учесть, что именно оживший Ленин, по сути, разогнал ваш митинг на Красной площади словами, появившимися на Мавзолее.

— Я не могу дать тому событию объяснения, — бессильно произнес Лиганов. — Кто-то именно тогда сумел перехватить у нас имя и знамя Ильича.

— Ладно, мы еще во всем разберемся, — произнес следователь. — А пока вы будете заключены под стражу. Сейчас оформим протокол ареста и отправим вас в следственный изолятор. Кстати, дайте мне ключи и от этого помещения и от входа в тоннель. Думаю, телу пока лучше полежать здесь, пока его не заберут в НИИ судебной медицины.

После того, как все необходимые документы были подписаны арестованными и понятыми, Курков по просьбе Анатолия вызвал наряд милиции. Коммунистов увезли, двери опечатали, а прорытый лаз засыпали землей, с чем довольно быстро справились Кротов с Хароном.

На поверхности уже начали движение первые автобусы, и троица следователей разъехалась по домам, чтобы вздремнуть часок-другой перед началом нового напряженного дня.

22

Показанный по телевидению портрет "подкидыша" был опознан в Новосибирске. Наутро после выхода передачи "Жди меня" в редакцию позвонила женщина, утверждавшая, что это ее муж, пропавший в сентябре. Редакция немедленно оповестила о новости Куркова: ему передали адрес и телефон предполагаемой супруги человека, еще недавно считавшего себя Лениным.

— Вы сможете прямо сейчас прилететь в Москву? — спросил Юрий, связавшись с Анной Сергеевной Лагутиной: так представилась женщина.

— Конечно, я немедленно еду в аэропорт, — взволнованно прокричала она. — Скажите, он здоров?

— В физическом смысле да, — ответил Курков. — Все остальное узнаете, когда приедете.

Он продиктовал адрес прокуратуры, рассказал, как до нее добраться, и направился к Сивцову.

— Толик, настоящая фамилия Ленина — Лагутин, — с порога проинформировал он друга.

— Что ты несешь, — не понял Анатолий.

— А то, что нашего "подкидыша" опознала жена, — объяснил Юрий. — И все благодаря передаче "Жди меня", которую ты не хочешь смотреть. Он из Новосибирска, фамилию я тебе уже назвал.

— Так давай ее скорее к нам, — воскликнул Сивцов.

— Я об этом позаботился, — гордо произнес Курков. — Она вот-вот должна сесть на самолет и, думаю, после обеда будет здесь.

Анатолий встал и начал возбужденно прохаживаться по кабинету.

— Да, ты был прав, признаю, — наконец сказал он. — Кстати, надо предупредить Кахетидзе.

Он позвонил в центр Сербского, проинформировал профессора о важной новости и спросил:

— Вам удалось что-нибудь узнать?

— К сожалению, пока ничего, — ответил тот. — Единственное, что могу сказать: пациент не симулирует. Это мы установили с помощью специфических методов с полной достоверностью. Он очень боится, что в таком беспамятном состоянии мог совершить противоправные поступки. И даже подвел под вероятные преступления философскую основу: можно ли считать человека ответственным за деяния, совершенные при полном отсутствии личностных начал.

— Вот даже как! — удивился следователь. — Интересно, что такой вопрос мучает и меня.

— С правовой точки зрения он не может нести ответственность, тем более что, как вы говорили, им могли манипулировать, — заключил Ираклий Гурамович. — А память, особенно теперь, когда его опознали родственники, вернуть будет легче.

После разговора Сивцов распорядился, чтобы у мумии Ленина, находившейся в НИИ судебной медицины, были взяты образцы для проведения молекулярно-генетической экспертизы, сделал еще несколько звонков, в том числе заместителю директора научно-исследовательского центра биомедицинских технологий Самохвалову, предложив ему к концу дня приехать на опознание тела вождя. Леонид Петрович не мог скрыть безумной радости и обещал быть непременно.

После обеда, как и предполагалось, в прокуратуру приехала Лагутина — благо, погода была летной. Перед тем, как везти ее к потенциальному супругу, Анатолий задал женщине несколько вопросов.

— Расскажите, пожалуйста, Анна Сергеевна, кто ваш муж? — начал следователь и уточнил: — Имя-отчество, возраст, профессия?

— Его зовут Всеволод Андреевич, — ответила Лагутина. — Ему пятьдесят лет, правда, мы не успели отметить юбилей — он у него 17 октября, и к тому времени Сева уже исчез. Последние пятнадцать лет работает на философском факультете Новосибирского университета, доктор наук. Живем мы в Академгородке, у нас двое дочерей.

— А при каких обстоятельствах он исчез? — спросил Сивцов.

— Сева каждое утро делает пробежку, — объяснила собеседница. — И 16 сентября он, как обычно, вышел из дома в спортивном костюме. С тех пор мы ничего о нем не знали.

— Вы обращались в милицию? — поинтересовался Анатолий.

— Куда мы только не стучались! — всхлипнула Анна Сергеевна. — Но нам нигде не смогли помочь!

— Неужели никто не видел вашего мужа в то утро? — продолжал Сивцов.

— В милиции говорили об одной зацепке, — вспомнила возбужденная женщина. — Дети шли в школу и заметили, как Сева разговаривал с двумя мужчинами. Они стояли у машины, кажется, это была серая "Волга". Наверное, он объяснял им дорогу, а они, возможно, его увезли. Но дети есть дети: они не запомнили ни номера машины, ни людей. В общем, установить что-либо конкретное милиции не удалось.

— Муж с тех пор вам не звонил, не писал писем? — осведомился следователь.

— Нет, я ничего о нем не знала, — еле сдерживая слезы, произнесла Лагутина. — Он только мне снился и говорил, что ему угрожает опасность.

Сивцов, как мог, успокоил женщину и предложил проехать в центр Сербского, где, возможно, ей удастся узнать супруга. По дороге он попытался узнать, есть ли у Всеволода Андреевича какие-то особые приметы. Анна Сергеевна рассказала, что на правой ноге ее мужа остался шрам в виде полумесяца: еще в детстве брат, раскрутив на палке стеклянную банку с отбитым верхом, бросил ее и попал Севе в икру. Такой подробности было вполне достаточно, чтобы теперь с предельной достоверностью установить, является ли "подкидыш" мужем Лагутиной?

Когда его привели в комнату, где расположились следователи и их гостья, Анна Сергеевна сразу же бросилась навстречу и заключила мужчину, считавшегося неизвестным, в объятья.

— Сева, наконец-то, — всхлипывала она, причитая. — Где ты скрывался, бедненький, родной мой, любимый!

Пациент, хотя и был взволнован встречей и теплыми слезами на своих щеках, все же не проявлял сильных чувств.

— Это ваша жена, — сказал ему Кахетидзе.

— Я — Сева? — недоверчиво спросил потерявший память человек и вдруг ему вспомнились слова, которые он уже однажды слышал: "Сева, уходи, тебе грозит опасность!"

Для того чтобы окончательно убедиться, что перед ними Всеволод Андреевич Лагутин, провели осмотр его правой ноги, где обнаружился отпечатанный полукольцом шрам. Сомнений не оставалось — "подкидыш" оказался доктором философских наук, уважаемым в своем городе гражданином, и его, скорее всего, кто-то просто использовал в своих целях. В конце концов, никаких преступлений он не совершил, ведь проповеди, с которыми выступал перед народом от имени воскресшего Ленина и спустившегося на Землю Спасителя к уголовному делу не пришьешь. Да и, честно говоря, Сивцов, внимательно изучивший пересказанные в прессе речи вождя, сейчас был склонен согласиться со многими его мыслями относительно деяний человечества, заведших его в тупик.