Незваный гость - Б. П. Уолтер

с сексом», он смог бы по крайней мере списать это на садизм или своеобразный кинк. Но без этого контекста он не понимал до конца. В тот момент я понял, что, хотя и не встречу от Арчи осуждения или критики по этому поводу, ответов я не получу. Было ясно, что он никогда не оценит чувства завершенности, чувства удовлетворяющей неотвратимости, когда воображаешь, что причиняешь людям боль и используешь это в качестве оружия против других каждый день своей жизни. Однако его следующие слова намекали на скрытое неодобрение.

– Наверное… не стоит говорить об этом с другими. Не хотелось бы, чтобы у них сложилось ложное представление о тебе.

Он слабо улыбнулся мне, но было в его глазах что-то еще, чего я не смог распознать. Разочарование? Или, может, беспокойство? Я еще несколько секунд смотрел на его лицо, но там больше не было подсказок, не было признаков отвращения или страха, так что я отвел глаза и вернулся к просмотру фильма.

Теперь, через двадцать лет после того разговора, его эхо еще звучало между нами. Признание подростка его своему лучшему другу вернулось преследовать двух взрослых на пороге среднего возраста. Иногда за прошедшие годы Арчи вспоминал о том разговоре. Думаю, это был его способ предостерегать меня от моей собственной природы. Направлять на верный путь. Мои мысли на секунду унеслись к нашему обеду, когда он вспомнил о моем нападении на Джаспера Кинга в школе. Вероятно, то было одно из его предупреждений, чтобы я не терял бдительности. Напоминание о том, что правильно, а что нет.

Я подумал обо всем, что мог бы сказать ему в тот момент. Обнадежить его. Сказать, что не сделаю ничего ужасного. Ничего «непоправимого». Но у меня не было сил касаться этой темы. Я просто сказал ему, что поеду заберу Титуса от мамы, а потом домой подумать обо всем.

Арчи поднял бровь:

– О чем?

– О будущем. Моем и Мэттью.

Арчи некоторое время выбирал яблоко в стоящей перед ним миске с фруктами и в итоге выбрал темно-красное сорта «Гала». Напряжение на его лице ослабло, как будто мои слова его немного успокоили. Он принялся медленно резать яблоко и, не глядя на меня, сказал:

– А Руперт?

Его имя, произнесенное вслух, вызвало дрожь вдоль позвоночника.

– Руперт?

Теперь Арчи встретил мой взгляд.

– Ну, он играет роль во всем этом, верно? Большую роль.

Я ничего не сказал, и через секунду Арчи продолжил:

– Судя по тому, что написано в письме – а если ты не помнишь, то всучил мне свой телефон и потребовал, чтобы я прочитал, – выходит, что у тебя есть выбор.

Я нахмурился:

– Какой выбор?

Арчи задумчиво пережевал яблоко, потом проглотил и сказал:

– Остаться в браке с Мэттью. Попробовать отыскать путь во всем этом дерьме. Или уйти в сказочный закат с Прекрасным принцем своей мечты?

Он был прав. Но, конечно, я не задумывался о таком будущем. Я твердо ожидал, что отправлюсь в тюрьму за то, что собирался сделать. Я смутно осознавал вероятность того, что у отца с его запутанными связями в правительстве и среди юристов может получиться спасти меня от заключения посредством какой-нибудь умной стратегии защиты в суде, но все это было просто фоновым шумом. Только отвлекало от четкого курса действий: заставить Мэттью осознать свое предательство самым ясным и жестоким из возможных способов.

– Просто предупреждаю, – сказал Арчи, – Красивый конец бывает только в сказках.

Я кивнул.

– Знаю. И не переживай. У меня нет иллюзий, что это закончится хорошо.

Глава 46

Чарли

Три дня после убийства

Мама смотрит на меня во все глаза. Она открывает и закрывает рот, потом наконец говорит:

– Я никогда бы не подумала, что это возможно… что ты можешь убить Мэттью.

– Ты никогда не думала, что я способен на такое? – спрашиваю я.

Она качает головой:

– Никогда ничего подобного.

Мэттью тоже удивился? Когда понял, что я делаю, за долю секунды до того, как нож вонзился в него. Потрясло ли его, что его муж способен – всегда был – на убийство? Полагаю, я никогда не узнаю.

Но, вероятно, именно это он и пытался сказать, когда дергался и задыхался, цепляясь за жизнь.

«После».

Я думал, что услышал именно это. Может быть, он хотел сказать «После стольких лет…»? После стольких лет, как я мог совершить такое с тем, кого любил? Этот вопрос на несколько мгновений уносит меня в собственные мысли, затем, когда я возвращаюсь в настоящее, я озвучиваю более неотложный и практичный:

– Почему вы так быстро решили, что Титус убил Мэттью?

Мама с отцом переглядываются, а потом она говорит кое-что неожиданное для меня.

– Потому что он сказал мне, что хочет. Когда пришел ко мне домой в тот день, когда ты подумал, что он пропал. Он был очень расстроен. Он каким-то образом узнал, что Мэттью тебе изменяет. Он не сказал мне, с кем, или откуда он знает. Он был сам не свой от мысли, что Мэттью мог тебе изменять. Это его потрясло. Он всегда считал вас образцом стабильной семьи. Он сказал, что ненавидит его. Желает ему смерти. Я просила его не рассказывать тебе, сказала, что придумаю способ сообщить тебе. А потом, через два дня, когда я получила твое сообщение о том, что Мэттью зарезали… и твоя оговорка, когда ты сказал: «Рейчел призналась, она взяла… она призналась в преступлении» – мне стало ясно, что она невиновна.

Она начинает плакать и промокает глаза. Отец наклоняется вперед и говорит:

– Значит, все это время, пока мы ломали голову над тем, зачем Рейчел убивать Мэттью, ты все знал, и одновременно мы пытались защитить нашего внука от ареста, когда на самом деле должны были смотреть на своего сына.

Я смотрю отцу в глаза. Его всегда было невозможно прочитать, но сейчас мне кажется, что я различаю в его взгляде кое-что. Что-то новое, чего точно не видел раньше. Как будто он впечатлен. Как будто он видит меня в совершенно ином свете. В воздухе чувствуется напряжение, словно он настолько сгустился от их понимания, что накал почти чувствуется на языке. Как будто в комнате что-то горит, как будто дым от сгоревших цветов, которые прислала Елена, поднялся из кухни и подпалил обои.

Наконец я киваю и говорю:

– В двух словах, да.

Глава 47

Чарли

День убийства

После завтрака Арчи подвез меня до «Рица» за моей машиной. Он