Потрошитель - Дэвид Гоулмон

– Пит, ты сказал, что «Европа» закрыла все?

Пит увидел, что делает Элленшоу, и кивнул.

– Чарли, после сигнала тревоги лифты были остановлены первыми!

Элленшоу отстранился от трубы.

– Может, нам лучше подняться на другой ярус, потому что сюда как будто движется что-то – шумное и очень быстрое!

Пит прижался ухом к трубе и слушал, а Чарли поднялся на несколько ступенек, взял Комптона за руку и стал подталкивать его к остававшимся ступенькам. Голдинг слышал ворчание, доносящееся из круглой трубы, приводящей в действие систему лифтов. Глаза его расширились, когда он тоже услышал шум чего-то, поднимавшегося вверх. Подумал, что же может быть там в трубе, но не стал ждать ответа, воображение нарисовало ему множество возможностей после того как Эверетт рассказал о кошмарах в Мексике. И он побежал следом за Найлзом и Чарли.

– Дело скверное, – сказал Пит, пытаясь догнать неожиданно быстро идущих директора и криптозоолога.

У Вирджинии, Менденхолла, Глории и Сары были те же проблемы со спуском на тридцать четвертый ярус, с которого можно было эвакуироваться. Сара только начинала приходить в себя и не хотела задерживать остальных. Она прислонилась к стене лестничного колодца и утерла последнюю кровоточащую рану на темени. Вирджиния снова оторвала лоскут от лабораторного халата, чтобы приложить его к ране.

– Слушай, ты неважно чувствуешь себя в последние несколько дней, так ведь? – сказала Вирджиния, не желая задевать маленькую женщину-геолога больше, чем нужно.

Сара подняла заплывшие глаза и коснулась глубокой раны на щеке.

– Бывали недели, когда чувствовала себя гораздо лучше.

– Сара, то, что ты сказала о полковнике, правда? – спросил Менденхолл, обняв все еще плачущую Глорию Бэннистер.

– Не знаю, Уилл. Когда меня схватили, Джек был еще жив, но эти люди безжалостны.

– Как думаете, сможете спуститься отсюда на тридцать четвертый ярус? – спросил Менденхолл, отведя от себя руки крепко державшейся за него Глории. Сара с Вирджинией одновременно посмотрели на него. Сара вынула пропитанный кровью лоскут из руки Вирджинии и свирепо уставилась на Менденхолла.

– Мы уже отрезаны от всех остальных, и если ты не слышал того, что слышала я, людей у Карла достаточно. Имей в виду это, если хочешь поучаствовать в бою, потому что, если попытаешься уйти, мы пойдем за тобой. Мы следуем приказам, помнишь?

Откуда-то сверху донесся грохот, секунду спустя мимо них пролетели большие куски бетона и пластика. Все стоявшие на ступенях рискнули посмотреть в темноту над их головами. И тут услышали громкие, очень тяжелые шаги по стальным ступеням несколькими ярусами выше.

– Черт возьми, что это? – громко спросила Вирджиния.

– Не знаю, только не похоже, что на лестнице играют дети, – сказала Сара, пытаясь пронизать темноту заплывшими глазами.

Неожиданно лестничный колодец заполнился звериным рычанием, отражавшимся от бетонных стен. Завибрировали стальные ступени под ногами, задрожали перила.

– Ах, черт, – прошипел Уилл и начал подталкивать женщин вниз по ступеням. – Я уже слышал это раньше, и мне ничуть не понравилось!

Четверо начали новое бегство вниз по лестнице, надеясь, вопреки всему, что в отличие от пассажирских лифтов грузовой работает.

И тут погас свет.

Эверетт и его девять бойцов бежали вверх по лестнице, оторвавшись от двух разъяренных гигантов Смита. Карл услышал, как что-то вломилось в лифтовую трубу на семнадцатом ярусе, что было еще более жутко, чем рычание, смех и крики преображенных людей. Приказал остановиться, чтобы лучше слышать. Его люди остановились в полутемном колодце и тут же приняли оборонительное положение, навели оружие вверх и вниз. Эверетт подался вперед и приложил ладонь к стальной трубе, ощутил сотрясения от ударов, а потом что-то другое – мерный глухой стук, словно по ней что-то поднималось или спускалось. Отстранился от трубы и взглянул на сержанта-артиллериста из морской пехоты, отслужившего два полных срока за границей, один в Ираке, другой в Афганистане.

– Думаю, эти треклятые твари используют трубы для перемещения!

Сержант расстегнул бронежилет, лениво почесал грудь и перевел взгляд с Эверетта на трубу, потом обратно.

– Так вот, капитан, мы понятия не имеем, что здесь, черт возьми, творится, и я не знаю, что и думать, – сказал старый служака и сам коснулся трубы. Глаза его расширились, он надел на правую руку нейлоновую перчатку и снова приставил ладонь к трубе.

– Проклятье, – прошипел он.

– Здесь творится, Пушкарь, то, что можно назвать неудачным генетическим или вирусным экспериментом. Убить этих тварей очень трудно, – сказал Эверетт.

– Понятно, – сказал сержант и насмешливо посмотрел на окружаших его людей.

– Судя по тому, что я узнал, они все же недолговечны. Это вещество начинает уничтожать их мозг, если отравы в организме слишком много. Оно изобретено для того, чтобы давать в небольших дозах солдатам для усиления их агрессивности. Оно обладает возможностью приводить в действие какие-то неиспользуемые части мозга, – Эверетт снова коснулся трубы и понял, что движение в ней направлено в нижнюю часть комплекса. – Но само по себе вызывает быстрый процесс, сходный с раком мозга.

– Что-то вроде суперштурмовиков, так? – спросил с усмешкой сержант и покачал головой.

– Что-то вроде, – ответил Эверетт.

– Похоже, просто необходимое для армии, – съязвил сержант-морпех.

– Ну-ну! – раздался протестующий возглас с верхних ступенек.

– Похоже, движение направлено вниз.

– Да, – сказал сержант и сплюнул под ноги большую струю табачной жвачки, – а как с остальными пятнадцатью трубами в комплексе, капитан?

Эверетт зажмурился при мысли, которую высказал сержант.

– Капитан, что их убивает?

Эверетт оглядел небольшую группу своих людей.

– Множество пуль, – с досадой сказал он и заметил, что его слова не очень понравились людям. – Стреляйте в голову. Без мозга они не смогут действовать.

Люди стали покачивать головами в ответ капитану.

Сержант вынул магазин из своего «М-14» и вставил новый с тридцатью патронами.

– Не хочу сообщать дурные вести, но патроны у нас кончаются!

– Да, и я сомневаюсь, что мы встретим сержанта Санчеса с его штурмовыми комплектами до того, как столкнемся с одним из этих чудовищ. Мы идем за боеприпасами не туда. Нужно либо спуститься на десятый ярус и там пополнить запас патронов в управлении службы безопасности, либо бежать в главный арсенал на тридцать втором.

Не успел сержант-артиллерист что-то сказать, как внезапно из трубы раздались гулкие удары. На том месте, куда Эверетт прикладывал руку, появилась большая вмятина. Сталь лифтовой трубы толщиной в одну восьмую дюйма выдерживала удары изнутри.

– Черт возьми, – произнес сержант, попятясь от лифтовой шахты диаметром в пятнадцать футов. – То, что сидит там внутри, небось, слышит каждое наше слово.

– Думаю, пора давать отпор и бежать в арсенал, – сказал капитан, проверив, сколько патронов осталось в «беретте». – Мне требуется что-то посерьезнее, чем этот пугач.

– Тогда предлагаю не стоять здесь, – сказал морпех и махнул рукой стоявшим вверху, чтобы они начинали спускаться.

– Если они так умны, как говорят ученые, то могут запросто отрезать нам путь. А если действительно умны, то уничтожат распределительные щиты на всех ярусах. Смит знает, что мы не можем сражаться в темноте без соответствующего снаряжения.

Неожиданно уже и так тусклое освещение в лестничном колодце полностью погасло и включились питаемые аккумуляторами прожектора на всех ярусах. Люди Эверетта оказались в почти полной темноте.

– Похоже, они действительно умны, капитан!

Эверетт повернулся и стал спускаться впереди своей команды в темноту внизу.

Человек, известный некогда как Смит, дольше всех пребывал в облаке паров «Огня погибели». Дышал он глубоко, прекрасно понимая, что и он сам, и его люди обречены. В своем состоянии наемник быстро понял, что не погибнет без боя. Не считаясь ни с собой, ни со своими людьми, ни, тем более, со множеством жизней в подземном комплексе. Хайрам Викерс полностью осведомил его о свойствах «Огня погибели», и Смит точно знал, что ему уготовано. И быстро решил, что лучше уж погибнет в бою, чем покончит с собой, как того требовал контракт.

Вдыхая токсичную смесь «Огня погибели», он ощущал жжение в глазах, в носу, в горле. Сперва Смит никак не мог перевести дух, когда его четыре человека корчились на покрытом туманом полу. У него появилось фантастическое ощущение, что он парит над полом, но при этом наемник понимал, что все еще находится на прежнем месте, окутанный влажным туманом. Он потряс головой, когда воздействия стали распространяться. Появилась боль в костях. Кости начали расти, стискивая мышцы словно тисками. Могз в костях реагировал гораздо быстрее, чем окружающая ткань. Тогда он не сознавал этого, но та часть мозга, что оставалась бездействующей всю жизнь, заработала вовсю, посылая эндорфины частям организма, которые находила наиболее слабыми.