Потрошитель - Дэвид Гоулмон

– Майор, у меня есть к вам один ужасно глупый вопрос, – сказал Рейнолдс с протяжным техасским произношением.

– Какой же, сержант Рейнолдс? – спросил Гарсия, глядя на остальных тридцать с лишним человек в просторном салоне «С-130Дж». Увидел, что у большинства глаза скучающе закрыты, как и всегда по пути к объекту.

– Кто, черт возьми, придумывает названия для этих операций? Моя племянница-пятиклассница могла бы предложить что-то и получше!

– По сведениям из моих источников, сержант, это пришло с самого верха.

– Кроме названия операции я еще заметил имя, которое не совсем исчезло из параметров операции. Наверное, оно пришло через какой-то сложный датчик.

Майор Гарсия отвернулся и увидел, что никто из оперативников не прислушивается к их разговору сквозь гудение четырех мощных двигателей.

– Я и сам его видел! Хорошо, что большинство ребят слишком молоды, чтобы заметить и узнать это имя, или, может, им просто все равно. Но оно добавило к игре легкий элемент неожиданности, – майор оглядел более низкорослого техасца. – Если человек, который обучал большую часть офицерского корпуса в этой части, оказался по уши в дерьме, это определенно означает, что мы направляемся не на пикник!

Сержант кивнул и поправил на спине кислородный баллон. Закрыл глаза и попытался заснуть, но потом подался вперед и сказал:

– Да, сэр, если это тот Джек Коллинз, которого я знаю, попал в беду, там, должно быть, серьезная заварушка.

Громадный самолет свернул с намеченного курса и стал набирать высоту с ревом своих четырех двигателей.

Операция «Ботан» готовилась обрушиться на пески и чахлые кусты базы ВВС «Неллис».

Больница «Спринг Вэлли».

Лас-Вегас, Невада

Джейсон Райан чувствовал, как легкая доза морфия расходится по организму. Он видел, как дежурная медсестра сделала инъекцию через венозный катетер. В первые сутки врачи беспокоились, что занесена инфекция, но после того, как три огнестрельные раны обработали ординаторы в Ларедо, этот страх немедленно улегся. Ощущая воздействие наркотика, морской летчик решил, что, пожалуй, никогда не чувствовал себя так хорошо со времен учебы в Военно-морской академии. И медсестрам приходилось терпеть проявления этого хорошего самочувствия.

Молодая медсестра смотрела на смуглого, короткостриженого Райана и покачала головой, когда инъекция морфия была закончена.

– Послушай, если настаиваешь, я буду записывать твои фантазии в историю болезни, а потом тебе придется иметь дело с медсестрой, которую мы прозвали Трещоткой.

– Не особенно приятно слышать, – сказал Райан, когда в голове начало струиться теплое ощущение. – Знаете, что я был ранен, когда преследовал самого крупного наркоторговца на американском континенте? – сказал он, и его рука поползла к ноге медсестры и «случайно» коснулась белого нейлонового чулка.

– Ты такой застенчивый, – сказала она, отступив на шаг.

– Да, я такой, застенчивый и робкий!

Медсестра покачала головой и записала инъекцию в историю болезни.

– Если нам повезет, ты можешь выйти отсюда дня через два.

– Оставь, я не хочу возвращаться на работу. Ты не знаешь моего начальника так, как я.

– Я уверена, что и он тебя знает, – сказала она и с улыбкой вышла из палаты. Джейсон попытался сесть вовремя, чтобы видеть ее зад, но опоздал. Вместо того чтобы лечь снова, взял со столика сотовый телефон. Он попросил одну из молодых медсестер купить его в магазине подарков и уговорил ее оплатить время, пообещав, что все оно будет истрачено только на разговоры с ней. Райан открыл крышку и набрал секретный номер группы. Когда на экране телевизора в углу палаты появились разрушения, вызванные мощным взрывом в Нуэво-Ларедо, Джейсон улыбнулся. Улыбка его слегка увяла, когда он в ответ на свой звонок услышал запись, идущую через управление Национальных архивов.

Правительственные организации Соединенных Штатов, куда вы пытаетесь дозвониться, временно испытывают технические проблемы на телефонных линиях. Пожалуйста, попробуйте позвонить позже.

– Что? – произнес он и позвонил опять.

Получив снова это же сообщение, Джейсон набрал номер сотового телефона Уилла Менденхолла, который знал наизусть. Снова не последовало ответа, его звонок пошел прямо в электронную почту.

– Ну и черт с ним, – сказал он, положил телефон и переключил телевизор на другой канал. Сменив каналы три раза, он выключил телевизор. Снова взял телефон и позвонил Уиллу и в комплекс. В досаде закрыл телефон.

– Черт, это никуда не годится, – пробормотал Райан. Снова поднял крышку и набрал номер, по которому звонил всего раз – телефона Джека Коллинза. «Проклятье!» – выругался он, когда и телефон полковника сразу переключился на электронную почту. Волосы на затылке летчика встали дыбом, когда он набрал номер, по которому всегда получал ответ – телефона Чарли Элленшоу. Телефон прозвонил десять раз, потом зазвучал голос Чарли в записи.

Вы дозвонились до Чарльза Хиндершота Элленшоу III. Если я не отвечаю, значит, либо не хочу с вами разговаривать, либо музыка у меня такая громкая, что я не слышу телефона. В любом случае позвоните попозже!

Лицо Джейсона побледнело сильнее, чем это можно было объяснить потерей крови. Он нервно сглотнул, поняв, что произошло что-то неладное. Отбросил одеяло с простыней и сел в койке. Начал опускать ноги на пол, ощутил головокружение и замер, ожидая, когда вновь обретет равновесие. Попытался протянуть левую руку и подтянуться вправо, но трубка катетера удержала ее с легким уколом боли. Он выругался, выдернул иглу из вены и бросил на пол. Потом медленно поставил правую ступню на холодный кафель и зашипел. Голова закружилась, но он упорно спускал и левую ногу с койки. Собравшись, насколько мог, с силами, попытался оторвать зад от койки. Ощутил острый укол боли в огнестрельной ране близко к сердцу. Пуля прошла между сердцем и легким, и врачи сказали, что он гораздо больше, чем просто везучий, что значительных повреждений нет – что это просто чудо.

Теперь Райан не был так уж уверен в своей везучести, он понял, что ни разу в жизни не чувствовал себя так ужасно, даже после катапультирования пять лет назад из «Ф-14» над Тихим океаном на скорости больше тысячи миль в час.

Подержавшись за перильце койки, пока голова не прояснилась, Джейсон понял, что его зад высунулся из-под больничного халата. Полуобернувшись, увидел свое отражение в зеркале на двери туалета. Увидел белый зад и наклонил голову. «Неплохо», – пробормотал он, пытаясь сделать первый шаг. Он чувствовал, что дела идут хорошо, когда поднял правую ногу и шагнул. Но поздновато понял, что поднял ее слишком высоко, и быстро опустил туда, где, как он думал, находился белый кафель. Ошибся примерно на фут. Если б не успел ухватиться за перильца, то перевернулся бы полностью.

– Ладно, попробуем снова, – пробормотал он.

Все еще держась за перильца, Джейсон осторожно попробовал снова. Теперь правая нога встала точно на расчетное место. Потом, убрав руку от койки, сделал еще попытку, на сей раз левой ногой. Успешно. Двигаясь черепашьим шагом, он вытянул руку и снова не ошибся в расчете, ухватя ручку двери в чулан. Сделал глубокий вдох, подождал, чтобы сердцебиение замедлилось, и осмотрел раны, желая проверить, нет ли кровотечения. По счастью, не было.

– Отлично, первый шаг завершен!

Джейсон повернул шарообразную дверную ручку и, потянув дверь, открыл ее. Массивная, она продолжила движение, но он кое-как все же сумел ее удержать. Распрямясь, заглянул в чулан. И сразу понял, что оказался в затруднительном положении, так как не мог прикрыть тело висевшими там десятью проволочными вешалками. «Хьюстон, у нас проблема»[36]. Джейсон вспомнил, что его одежда, видимо, находится где-то в Ларедо, штат Техас. Закрыл глаза, чтобы подумать, хотя знал, что у морского летчика к добру это обычно не приводит. И, пока не причинил размышлениями слишком уж большого вреда мозгу, подошел к двери и слегка приоткрыл ее.

Оглядывая тускло освещенный коридор, он обнаружил сестринскую, увидел макушки двух заполнявших истории болезни женщин. Из-за угла вышла делавшая обход девушка-волонтер, немного поговорила с медсестрами, потом повернулась и пошла дальше. Джейсон с трудом сделал шаг из палаты в коридор. Глаза его расширились, когда он увидел вешалку с чьей-то одеждой – в пластиковой обертке из химчистки. С мерзнувшими ступнями, с медленно возвращавшейся координацией движений, он подошел к вешалке и стал не спеша перебирать висевшую одежду, надеясь найти врачебный халат, костюм хирурга или еще что-то, чтобы прикрыть наготу. Выругался, поняв, что там висят только униформы медсестер и платья девушек-волонтеров. Закатил глаза и хотел уже закричать от досады, но тут ощутил спиной холодный сквозняк, потому что его больничный халат был распахнут. Покачав головой, снял с вешалки белую униформу медсестры. Решил, что это, должно быть, единственная больница в стране, где медсестер заставляют носить юбки вместю брюк или зеленых хирургических костюмов.